— Мне так жаль, — Воронцова крепко обняла меня. — Ты поэтому так не любишь этот день?
— Достаточно причина, не считаешь?
— Более чем. — Она обошла меня и встала с другой стороны. — Прости, я не знала. Не хотела бередить твои раны.
Провел тыльной стороной ладони по ее щеке. В ее взгляде было столько сочувствия. Не жалости, а именно сопереживания, что я едва не задохнулся. Это было непривычно. Всю жизнь я учился быть сам за себя, держать удар и никому не показывать слабость. И сейчас вот позволил…
— Ты не виновата, — возразил, обнимая ее. — Даня сильно расстроился?
— Есть такое. Поговоришь с ним?
— Да, конечно.
Поцеловал ее в висок, поглаживая по спине. Рядом с этой женщиной я чувствовал внутреннее спокойствие. Удивительно, но она влияла на меня каким-то невероятным образом — могла завести, спровоцировать, но вместе с тем подарить чувство покоя.
— Надо предупредить Валю, что все отменяется.
— Подожди. Ты об этом спрашивала в тот вечер, когда пришла ко мне в своей противозаконной пижаме?
— Почему это противозаконной?
— Потому что она лишает возможности здраво мыслить, — усмехнулся в ответ.
— То есть ты правда не слушал меня тогда? — искренне изумилась девушка.
— Почему тебя это так удивляет?
— Думала, это все преувеличение, что мужчины теряют голову, когда женщины… ну… в общем…
— Когда рядом полуголая женщина, которая сводит с ума? — подсказал ей.
— Ну да, — окончательно смутилась Воронцова, покраснев.
— Женя, что ты со мной делаешь… — Наклонился, поцеловал, прижимая к себе. — Ты меня с ума сведешь когда-нибудь…
Нас прервал тактичный стук в дверь. Мы резко замерли и посмотрели на нее.
— Кто это? — первая пришла в себя девушка.
— Наверное, кто-то из охраны.
Однако на пороге стоял Григорий, державший за руку Даниила.
— Прошу прощения, но ребенок очень просился к маме.
— Тебя долго не было, — виновато произнес тот.
— Прости, зайка, — бросилась к нему та. — Мы тут с твоим папой немного заболтались.
— Ты с ним теперь дружишь? — хмуро спросил ребенок, бросив на меня обиженный взгляд.
Она обернулась ко мне, явно намекая на что-то.
— Кстати, ужин будет через пять минут, — вклинился управляющий и оставил нас одних.
— Дань, — присел перед мальчиком я. — Ты извини, что я растерялся. Мне очень понравился твой подарок. Правда. Просто меня давно не поздравляли, и я забыл как это.
— Никто-никто не поздравлял? — изумился малыш.
— Никто-никто, — подтвердил я.
— Тогда теперь мы будем поздравлять тебя дважды, — важно заявил он. — За себя и за тех, кто не поздравлял.
Женя, стоящая рядом, выразительно хмыкнула, явно сдерживая смех.
— Я буду только рад, — ответил, обрадовавшись, что маленькие дети очень легко переключали внимание. — Как насчет ужина?
— А шашлыки? — тут же встрял Данька. — Ой, мама говорила, что это сюрприз, — спохватился прикрыв ладошкой рот.
— Шашлык придется перенести на завтра. Иначе Валентина нас перестанет кормить. Идем?
Мальчик дал мне руку, а вторую я протянул Жене. Она посмотрела в ответ с такой нежностью — не удержался, прижал к себе и поцеловал.
— Вы целуетесь?! — шокировано произнес малыш, о котором я попросту забыл в этот момент. Девушка растерянно посмотрела на меня. — Вы что, теперь поженитесь?!
Евгения закашлялась после его слов, а я понял, что вообще-то мысль не вызывала у меня противоречий. Просто раньше она не приходила мне в голову. Все эти формальности не интересовали меня по одной причине — я не собирался заводить семью и детей. Но теперь, когда все обернулось таким образом…
— Мне кажется, Григорий будет очень зол, если мы опоздаем, — тактично заметила Женя.
— Мам, ты не ответила, — упрямо заявил малыш. — У Маши тоже мама с папой жили отдельно, а потом стали мужем и женой, когда стали целоваться.
Тут девушка покраснела еще сильнее и посмотрела на меня беспомощным взглядом.
— А когда они поженились до или после того, как целовались? — спросил у сына.
— Вроде после, — неуверенно предположил тот.
— Тогда у нас еще есть время. А вот ужин ждать не будет.
Удивительно, но такой ответ Даньку удовлетворил. И мы, наконец, пошли вниз.
49. Евгения
Весь ужин я гадала как отнесся к вопросу сына Алекс. Конечно, я так далеко не заглядывала. Да что там — еще недавно, я думала, что та белобрысая красотка — любовница бизнесмена. А оказалось… Боялась ли, что он меня обманул? Конечно. Ведь у Алекса я видела много неприглядных поступков. Но что-то в груди тем не менее тянулось к нему. Рядом с ним чувствовала себя в безопасности, спокойной и счастливой. И это было очень странно — совсем недавно этот мужчина пугал до чертиков, заставлял все время ждать подвоха. Сейчас же… Я увидела его с другой стороны и уже не могла воспринимать, как прежде.
Когда он рассказал про свою трагедию, многое стало понятно. Теперь взглянула на его поступки совсем иначе. Мне хотелось спросить куда больше, чем он рассказал — как он жил в детдоме, было ли ему одиноко и в этом ли крылась причина его холодности. Но понимала, что не время. Главное, мы сделали шаги навстречу другу другу. А Данька так неожиданно форсировал все своим вопросом.
Побоялась спрашивать напрямую у Саши об отношении к браку, но видела его задумчивый взгляд и боялась, что это оттолкнет его. Не хотелось потерять то хрупкое чувство, что возникло между нами.
Поэтому, когда вечером я уложила Даню спать, пошла к Саше.
— Можно? — спросила, заглядывая к нему в кабинет.
— Конечно. Уснул?
— Да, набегался перед сном, конечно. Саш, ты только не злись на него — дети, они иначе воспринимают все эти “поцелуи-поженились”. Они ведь даже в садике играют в это, мало что в этом понимая. Поэтому…
— А ты против? — перебил он меня.
— Против чего? Что они так играют? Так они же дети — что услышали, то и болтают. А ведь родители бывают разные…
— Против того, чтобы выйти замуж, — терпеливо спросил Аверин.
— За кого? — Он насмешливо посмотрел на меня, а до меня дошло какую глупость я сморозила. — Да я не думала об этом… — промямлила, отводя взгляд. С одной стороны мне было до безумия любопытно узнать мнение мужчины, а с другой — очень боялась, что его точка зрения может оказаться довольно категоричной.
— А если подумать?
— Ты что, предложение мне делаешь? — не поверила я.
— Просто задаю вопрос, — пожал тот плечами, не сводя с меня внимательного взгляда.
— Тогда и думать не над чем пока, — улыбнулась и вышла в коридор. Но далеко уйти не успела — Аверин догнал и прижал к стенке.
— Значит не станешь думать?
— О чем?
— О моем предложении.
— Ты же не делал его, — продолжала упрямиться, видя как потемнел взгляд мужчины.
— А тебе нужно, значит, признание, коленопреклоненный поклонник с кольцом в зубах? — прошептал тот, опаляя кожу горячим дыханием.
— Мне нужен ты…
Признание слетело с моих губ легко — потому что так и было. Вся эта красивая мишура из сказок никогда не привлекала меня. Куда больше я ценила искренность и надежность в мужчинах. Костя был для меня ярким примером всегда. То, как трепетно и внимательно он относился к своей жене и дочке — вот о чем мечтала и я сама. Пока не появился Данька.
— Я весь твой, — ответил Алекс, глядя мне в глаза. — Берешь?
— Беру, — смело ответила я.
— В радости и в горе, Женя, — добавил он, нежно обводя пальцем мое плечо. — Пока смерть не разлучит нас.
Он был настоящим искушением в этот момент — темноволосый, с диким, горящим взглядом, полным желания и страсти.
— Согласна? — спросил он, наклонившись ниже.
— Да…
Он подхватил меня на руки и понес в свою спальню
— Но как же Даня?
— Потом заберем радио няню, — отмахнулся тот. — Не могу ждать.
Мне бы возмутиться таким отношением, но это было чертовски приятно — чувствовать себя желанной настолько! Закрыв дверь спальни, Саша не стал тратить время на разговоры — просто поцеловал так, что я едва могла соображать, теряясь в ощущениях. Тяжелый запутанный день оставался где-то там, далеко. А здесь и сейчас мы были вдвоем — нуждались друг в друге, как никогда.
