class="p1">Меня не нужно просить дважды, я тут же беру вилку и отправляю себе в рот небольшой кусочек яичницы.
— Я поначалу испугалась, когда почувствовала запах апельсинов и бекона одновременно, — хмыкаю я, за пять минут расправившись с едой.
— М-гм, — Максим Андреевич трясет указательным пальцем в воздухе и мотает головой, призывая подождать, когда он дожует. — Это ты зря. Ты даже не представляешь, какие интересные сочетания продуктов могут быть!
С этими словами он поднимается с места и вынимает из микроволновой печи блюдце с какой-то выпечкой. Новиков берет со стола ломтик сыра и кладет его поверх пирога, после чего отправляет тарелку обратно в микроволновку.
— Попробуй, — спустя минуту пахнущая ванилином сдоба с расплавленным сыром сверху появляется на середине стола. — Это шарлотка. Теперь с сыром.
Я несмело отламываю вилкой кусочек пирога, начинаю осторожно пережевывать, и мои вкусовые рецепторы взрываются от непривычной комбинации вкусов. Максим Андреевич воодушевленно наблюдает за моей реакцией.
— М-м-м, — вырывается у меня восхищенный стон. — Это, и правда, нереально вкусно! Только не говорите, что Вы и пирог сами приготовили!
Новиков скромно опускает глаза. Что я вижу?! Шеф смущен!
— Это мой маленький секрет, — еле слышно произносит он и поднимает на меня лукавый взгляд. В этот момент он выглядит настолько милым и трогательным, что мне ужасно хочется его обнять. Но пора возвращаться к насущным вопросам.
— И все-таки, — как можно строже спрашиваю я, — где мои вещи?
Максим Андреевич, словно в поиске поддержки, оглядывается по сторонам и возвращает взгляд ко мне.
— Твое платье сохнет, — признается он и вздыхает. — И оно немного… испортилось.
— Что это значит? — не понимаю я. — И почему оно сохнет?
— Тебе было плохо, разве не помнишь?
— Боже… — я отрицательно качаю головой и зажимаю рукой рот. — Я что, заблевала платье? — спрашиваю глухо, не отнимая ладони ото рта.
Максим Андреевич ничего не отвечает, но по его сочувствующему взгляду я понимаю, что все именно так, как я думаю. Меня тошнило, а ему пришлось за мной убирать. Какой позор.
— Простите, — бормочу я и нещадно краснею.
— Не за что извиняться. Тут такое дело… — виноватый вид шефа заставляет меня насторожиться. — Я, похоже, выставил неподходящую программу на стиральной машинке, поэтому твое платье сейчас налезет, разве что, на чихуа-хуа.
Я ошеломленно приоткрываю рот и снова его захлопываю, негодование разгорается во мне с невероятной силой. Это было новое платье, я так долго ждала, когда в интернет-магазине появится мой размер.
— Спокойно, — Максим Андреевич предусмотрительно отодвигает от меня пустую тарелку и столовые приборы. — Я все возмещу.
Ну что ж…
— Ничего страшного, — с сожалением выдавливаю я. — Это всего лишь вещь. Тем более платье и так уже было порвано Ильей.
Образ неадекватного Маслова снова врывается в мои мысли, и по моему телу пробегает дрожь. А ведь нам с ним еще предстоит как-то дальше работать…
Краем глаза замечаю, как ладонь шефа все крепче сжимается вокруг стакана, из которого я пила. Раздается неприятный хруст, и рука медленно разжимается, позволяя осколкам стекла осыпаться на столешницу. Максим Андреевич равнодушно взирает на израненную кожу, а я вскакиваю с места и начинаю метаться по кухне в поисках аптечки.
— Если ты ищешь антисептик, то его у меня нет, — безучастно произносит Новиков, продолжая разглядывать руку.
— Максим Андреевич, — укоризненно начинаю говорить я.
— Просто царапина, — грубо перебивает меня шеф, затем встает и промывает руку водой из чайника. — И давай с этого момента будем обходиться без отчества. Тошнит уже от этого официоза.
Я испуганно пячусь назад, удивленная резкими переменами в его настроении. Какая муха его укусила?
— Посуди сама, — чуть мягче продолжает шеф и, достав из ящика широкий пластырь, наклеивает его на ладонь. — Ты знакома с моими родителями, мы пережили помывку кота, дважды спали под одной крышей, я за тебя подрался и полночи держал твои волосы над унитазом. В конце концов, я был в твоем сне, — нагло ухмыляется он. — Я считаю это достаточным поводом для того, чтобы перейти на «ты».
То есть, все-таки это был не сон, и мои подозрения сейчас подтвердились. Мне опять хочется убежать, и немедленно. Разбежаться, выпрыгнуть в окно и улететь подальше отсюда, только бы не испытывать больше этой невыносимой неловкости за свое поведение.
— Как же стыдно, — шепчу я и прячу лицо в ладонях. — Зачем Вы это говорите? — делаю еще один шаг назад и упираюсь спиной в стену.
— Тут нечего стыдиться, — приближается ко мне голос Максима Андреевича, а я не могу найти в себе сил, чтобы посмотреть на него. — Ты нравишься мне, Полина, очень. Ты до сих пор не поняла этого?
От его слов меня бросает в жар. Дыхание перехватывает, а в голове начинают выбивать дробь маленькие молоточки — это сердце своим бешеным стуком разгоняет мою кровь.
— Прекрати от меня убегать, Полина, — Максим Андреевич отнимает мои руки от лица и бережно заправляет еще влажные после душа волосы за уши. — Прошу тебя, сделай хоть что-нибудь, чтобы я понял, что это взаимно.
— А если нет? — тяжело дыша, спрашиваю я. — Что, если я не испытываю ничего к Вам, Максим Андреевич?
Мужчина тут же отстраняется от меня и запускает руку в свои волосы. Из его груди вырывается нервный смех, и Максим Андреевич пожимает плечами, после чего отворачивается от меня и опирается ладонями в столешницу, широко расставив руки и ссутулившись.
Мне почти физически больно смотреть на него. Что я делаю?
«Давай, Поля, сейчас или никогда», — шепчет мне внутренний голос.
Я задерживаю дыхание, решительно подхожу к Новикову и обхватываю его руками. Чувствую, как каменеют кубики пресса под моими ладонями, и прижимаюсь грудью к широкой спине.
Максим отнимает мои руки от своего живота и медленно разворачивается ко мне. Я вглядываюсь в его глаза и вижу в них бесконечную нежность и тревогу. Он обескуражен. Руки Максима свободно висят вдоль тела, он не отводит от меня взгляда, но не прикасается ко мне, предоставляя полную свободу выбора. Он все сказал и теперь терпеливо ждет, потому что следующий ход должен быть за мной.
Поднимаю руку и провожу кончиками пальцев по его лицу. Мягко дотрагиваюсь до шрама на брови, очерчиваю скулу, подбородок, линию губ.
— Вы так и не ответили, Максим Андреевич. Если я окажусь к Вам равнодушна, что тогда? — тихо произношу я и опускаю взгляд.
— Ты испытываешь меня? — хрипло спрашивает Максим.
Я вскидываю голову, пару мгновений смотрю ему в глаза и прижимаюсь своими губами к его рту. Его напряженные губы расслабляются, и я
