– У тебя здесь живут друзья? Мы у них остановимся?
– Нет. У меня вон там, на последнем этаже, квартира. А там, посмотри, видно Эйфелеву башню. Сейчас поднимемся, и из окна ее будет лучше видно. Пойдём!
– О Боже! Как во сне!
– Малышка, это реальность! – улыбнулся Дэниел.
Поднявшись на последний этаж четырехэтажного особняка, Дэниел распахнул перед Дженни белые двери, пропуская её вперед в довольно просторную двухуровневую квартиру. По центру расположилась светлая гостиная, большие окна которой выходили на солнечную сторону, отчего она казалась еще больше. По обе стороны гостиной находились две стеклянные раздвижные двери. Та, что справа, вела в большую столовую, слева – в небольшой, но довольно уютный кабинет. Наверху располагались три просторных светлых спальни с ванными. Вся квартира была выполнена в светло-кремовых тонах во французском стиле.
– Надо признаться, вкус у тебя есть. Ты сам занимался интерьером? – не скрывая восторга, спросила Дженнифер.
– Да, мне это интересно. Держи, – подавая бокал охлажденного шампанского, Дэниел вплотную подошел к Дженни и, улыбнувшись, произнес тост:
– За наш первый новый день в Новом году в самом красивом городе любви!
– Да, за наш первый день в Новом году в самом красивом городе. За нас!
Развлекаясь и наслаждаясь отдыхом в Париже, Дэниел старался показать Дженнифер как можно больше интересных мест и достопримечательностей.
– Claude, sur, l’avenue de Grenelle.
– Ничего себе! Ты так здорово говоришь по-французски! Что ты сказал ему?
– Клод отвезет нас на проспект Гренель. Я хочу кое-что показать тебе, – поцеловав Дженни в носик, ответил Дэниел.
– О Боже, надеюсь, ты не бордель решил мне показать?
– Нет! – искренне удивившись, рассмеялся Дэниел. – Но если ты желаешь, мы можем сходить и в бордель.
– Нет-нет, я пошутила, – сконфузилась Дженни. – А у тебя была любовница-француженка?
– Дженни, зачем такие вопросики?
– Ну не знаю, просто интересно, – пожав плечами, искренне ответила Дженни.
– Была и не одна. Но, смею тебя заверить, ты вне конкуренции. Ни одна женщина до тебя не заставляла меня так любить и так страдать.
– Дэниел, я не хочу, чтобы ты страдал. Я хочу, чтобы ты был счастлив, но ты тоже должен понять меня. Я была проституткой, я ненавидела и испытывала отвращение ко всем мужчинам за исключением своего отца. И тут в мою жизнь, как ком на голову, свалился ты. Я не знала, как мне поступить. Я просто не хотела портить твою репутацию и вообще жизнь. Но ты сам напросился, – улыбнулась Дженни, прижимаясь к Дэниелу.
– Да, я сам захотел. Я не смог остаться равнодушным к тебе, как не пытался. Ты мое наваждение и сумасшествие в одном флаконе. И мне чертовски это нравится. Даже если бы ты прогоняла меня снова и снова, рано или поздно ты все равно стала бы моей… Приехали, идем, – сказал весело Дэниел, когда они остановились на набережной под названием Бранли, окруженной с обеих сторон старинными домами. Взявшись за руки, Дэниел и Дженнифер направились в пустой, роскошный особняк недалеко от музея «Бранли».
– Что это? Боже! Как красиво!
– Тебе, правда, нравится? – довольно улыбнулся Дэниел.
– О да! – восторженно выдохнула Дженнифер.
– А смотри, какой просторный белый холл, а здесь – столовая.
– Она простая и в тоже время такая просторная и светлая. О Боже, гостиная с выходом в сад? Как красиво! Ты хочешь купить этот дом?
– Если ты захочешь. Тебе на самом деле нравится?
– Мне нравится, но причем здесь я? А спальня здесь есть?
– Есть и не одна. Маловато, конечно, всего пять, зато они очень уютные. Пойдем, опробуем одну.
– Ты что сбрендил? А если хозяева заявятся?
– Не заявятся.
– Ты точно сбрендил! Нет-нет. Я не пойду, пробуй сам, – ответила Дженни, упираясь.
– Малыш, как же я без тебя? – подхватив Дженни на руки, Дэниел забежал на второй этаж, не обращая внимания на ее визг.
– Ты настоящий авантюрист, – расхохоталась Дженни, прижимаясь к Дэниелу.
– Кровати прочные, то что надо, – лаская губами спину Дженни, прошептал Дэниел.
– Да, – только и смогла ответить она, не до конца ещё придя в себя от восхитительного секса.
– Ну так как? Берем этот дом? Ты согласна?
– Не знаю. Зачем ты меня спрашиваешь? – приподняв голову, Дженни внимательно посмотрела на Дэниела, пытаясь понять, дразнит он ее или его решение действительно зависит от ее ответа.
– Хорошо, раскрою карты. Я уже внес предоплату за этот дом. Мне захотелось сделать сюрприз для тебя, – разочарованно вздохнув, что не удалось удивить Дженнифер, ответил Дэниел.
– Дэниел, конечно, я согласна. Просто все так неожиданно, – Дженни осторожно дотронулась до его руки. – Я не хотела обижать тебя, – прошептала она, забираясь языком в самую глубь ушной раковины Дэниела, чем вызвала у него гортанный смешок. Убрав руку с лица, он весело посмотрел на Дженни, мгновенно перевернул ее на спину и, навалившись всем телом, быстро овладел ею.
Дни проходили за днями. Счастливые и безумно влюбленные Дэниел и Дженни не замечали, как быстро пролетало время. Все происходящее с ними казалось им волшебным. Покой и блаженство, поселившееся в их душах и телах, переполняли незабываемым и необъяснимым счастьем. С каждым новым днем их безумная любовь набирала обороты, заставляя трепетать и ценить каждое мгновение, проведенное вместе.
В перерывах между любовными утехами влюбленные совершали прогулки по любимому Дэниелом Монмартру, часто заходили в Garelie Vivienne, каждый вечер ужинали на втором уровне La tour Eiffel в знаменитом ресторане Jules Verne. С наслаждением гуляли по улице Rivoli и часто устраивали пикники на Сhamp de Мars.
Однажды Дэниел решил заглянуть с Дженни в Notre-Dame de Paris, на что она с удовольствием согласилась. Гуляя по территории собора, Дженнифер, с интересом изучая витражи собора, все больше и больше удивлялась и поражалась красоте и величественности старинного сооружения, а самое главное – она не могла осознать того, что все это было создано людьми. Когда началась служба, Дэниел и Дженни решили задержаться, чтобы послушать органную музыку и старинные псалмы, исполняемые хором мальчиков. В середине службы Дженни стала чувствовать странную дрожь, медленно расползающуюся по всему телу. Сначала она не поняла, что с ней происходит, и решила не обращать внимания. Но чем дольше они оставались на службе, тем явственнее Дженни ощущала, что с ней что-то не так. Большой, тяжелый ком, медленно подступавший к горлу, не давал дышать, ей не хватало воздуха, перед глазами то и дело стали появляться черные круги, и как бы Дженнифер не пыталась вздохнуть полной грудью, у нее ничего не получалось, в ушах нарастал звенящий гул. «Еще мгновение и я просто закричу на весь собор». Непонятное, тревожное состояние заставило ее броситься вон из здания. Не в силах больше сдержать слезы, Дженнифер разрыдалась прямо на выходе из собора.
