Она не успела договорить, потому что раздался звонок в дверь.
– Папа! – завопила Поля и свалила доску с шашками на пол.
Это и в самом деле вернулся с работы глава семьи – Алексей Геннадьевич Караваев.
Поля повисла у него на шее, Нелли, нервно потирая ладони, улыбалась счастливо и с облегчением, Герман топтался в дверях, дожидаясь того момента, когда ему позволят пожать руку Алексею. Словом, приход в дом главы семейства произвел настоящий фурор, хотя ничего необычного в том не было. Просто Алексей был здесь чем-то вроде божества.
– Господи, как хорошо дома... – пробормотал Алексей, отцепив от себя дочь, и сел на пуфик прямо возле дверей. Медленно стал расстегивать пуговицы итальянской дубленки, бормоча: – Вчера только из командировки вернулся, а сегодня уже целый воз работы навалили...
– Бедный, бедный! – Нелли буквально раздирала жалость. – Поля, да не висни ты на папе! Герман, пожалуйста, налей Леше чаю...
Потом Нелли вспомнила, что забыла поставить шампанское в холодильник. Она носилась, словно угорелая, пока в одиннадцатом часу Алексей не заставил ее сесть рядом с собой на диване.
– Все, Нелька, ты тоже отдохни... Черт с ними, с этими закусками. Будь моя воля, я бы выпил бокальчик шампанского и... сразу на боковую.
– Папа, ты что! – переполошилась Поля. – Ты обещал со мной фейерверки запускать!
– Ладно, ладно, будут тебе твои фейерверки! – засмеялся Алексей.
Нелли пошла переодеваться. Темно-зеленое бархатное платье с искусственной розочкой у плеча, новые туфли... Немного пудры, блеск для губ.
Потом она критично посмотрела на себя в зеркало. Нелли никогда не была красавицей. Но про нее всегда говорили с улыбкой – миленькая. Да, она и сейчас миленькая, несмотря на свои сорок два. Рыжие локоны, веснушки. Единственный недостаток, пожалуй, – вечно встревоженный взгляд. Глядя сейчас на свое отражение, Нелли попыталась придать лицу спокойное, безмятежное выражение.
Поля тем временем, в своей комнате, дрожащими руками набирала на телефоне номер.
– Алло, добрый вечер, с наступающим вас! – безупречно-вежливо произнесла она. – Будьте добры Кирилла.
– Але... – через некоторое время ответил ей спокойный хрипловатый голос.
– Кирилл, это Полина.
– Караваева, ты, что ли? – изумился голос. – Чего надо?
– Кирилл, я понимаю, ты на меня обиделся, но я хочу тебе сказать...
– Господи, Караваева, не грузись! Я давно уже забыл, что ты Селиной наврала про меня, будто я с тобой в «Капитане Джеке» целый вечер просидел.
– Кирилл...
– Между прочим, Селина тоже не поверила, что я в такой дыре мог целый вечер убить.
Эта фраза несколько озадачила Полю.
– Да? – задумчиво протянула она. – А я, если честно, хотела третьего сама тебя туда пригласить. Там неплохой танцпол...
– Ну, вроде... – одноклассник тоже задумался.
Сердце у Поли билось часто-часто.
– Кирилл...
– Что?
– Знаешь, я давно хотела тебе сказать... – Она замолчала, не в силах продолжить. Потому что позади – целый год безответной любви!
– Ну так говори! – нетерпеливо, с надеждой, воскликнул Кирилл. – Только поскорее, а то папахену телефон нужен...
Но признания не получилось, потому что Поля услышала, что ее зовут, и судорожно бросила трубку на рычаг. И это несмотря на то, что под Новый год она решила развязаться со своей безответной любовью. Или Кирилл Пасечников отвергнет ее – окончательно и бесповоротно, или...
– Поля, мы уже за стол садимся! – сердито снова позвала дочь Нелли.
Алексей уже открывал шампанское.
– Нет, Новый год надо встречать как-то по-другому, – говорил он Герману. – Дома, у телевизора сидеть, – тоска зеленая. В следующий раз поедем в Финляндию. Хельсинки, Турку, Йеллопукки...
– Пап, а что это? – благоговейно спросила Поля, подсаживаясь ближе к отцу.
– Йеллопукки – это Дед Мороз по-фински, – пояснил Алексей. – Подставляй бокал...
– Леша! – протестующе закричала Нелли.
– Да я ей всего один глоток...
– Мне тоже символически, – просипел Герман, с отвращением глядя на пенящееся шампанское.
– Я бы не в Финляндию хотела, а куда-нибудь к морю... – мечтательно произнесла Нелли. – Так надоела эта зима!
– Поедем. Уже скоро, наверное... – успокаивающе произнес Алексей. – Как вам перспектива оказаться в Таиланде?
– О-о!.. – восторженно закатила глаза Поля.
Герман во время разговора внимательно рассматривал вилку. Ему тоже до смерти хотелось побывать в какой-нибудь экзотической стране, но он хорошо знал, что даже родственные благодеяния имеют свои пределы.
В двенадцать они поздравили друг друга. Нелли подарила дочери янтарные серьги, мужу – серебряную папиросницу, а двоюродному брату – заколку для галстука.
Вскоре Поля с отцом и Германом ушли в ближайший парк пускать фейерверки, и Нелли осталась одна.
Потом позвонила соседка, которая одновременно являлась и подругой, – Ульяна Акулова, дама, которая все и обо всем знала.
– Нелли, голубка, я хочу тебя поздравить с наступившим...
– Уля, да ты заходи, я сейчас одна... Мои все в парк ушли.
Ульяна явилась немедленно, прижимая к груди бутылку шампанского и коробку конфет.
В данный отрезок времени подруга-соседка была одинока – один муж ушел, а следующего она завести еще не успела.
Ульяна стриглась коротко, под известную женщину-политика, носила очки в модной оправе и отличалась необыкновенной худобой, поэтому за глаза Алексей звал соседку так: «Уля Акулова, узница концлагеря».
– Куда, ты говоришь, твои все ушли? – с любопытством спросила Ульяна.
– В парк. Фейерверки запускают.
– А-а... – Уля ловко разлила шампанское по бокалам. – Понятно. В последнее время все так салютами увлеклись – просто беда. Теперь до утра за окном грохотать будет. Ну, с наступившим... Чего тебе пожелать, Нелли?
Нелли задумалась.
– Я и не знаю... – с улыбкой пожала она плечами. – Знаешь, Уля, у меня все есть.
– Ну да... – подруга многозначительно прищурилась за стеклами очков. – Как я могла забыть! Ты ж у нас самая счастливая...
– Ах, Уля, брось!
– Боишься сглазить? Что ж, резонно... Тогда я тебе вот что пожелаю – чтобы ничего в твоей жизни не менялось. Чтобы все оставалось, как есть – на долгие, долгие годы!
– Спасибо... – растрогалась Нелли. – Ну, а тебе тоже всего самого хорошего!
Она не умела говорить красивых слов.
Подруги чокнулись и залпом выпили шампанское.
– Кстати, Германа из больницы выписали, – вспомнила Нелли.
– Приживалу вашего? – хмыкнула соседка.
– Улька, мне его жалко! – негодующе воскликнула Нелли.
– Разбаловали вы его... За чужой счет живет.
– А тебе-то что?
