Ненормальный скрылся в подъезде. Сердце Риты упало, в груди появился холодок, который, нарастая, перешел в колющую боль, руки задрожали. «Боже, что делать? Позвонить Русу на мобильный? Но если он отвлечется на входящий звонок, беда неминуема. Как предупредить? Поступить-то как?»
Девочка в отчаянии начала метаться по комнате, не понимая, что и зачем делает. Ее охватывала паника. Все, что Рита смогла – вспомнить: она ходит гулять в парк с шилом, потому как пару месяцев назад там нашли трупы двух женщин. Носит оружие скорее для уверенности, чем для самообороны. Но не стоять же и не ждать, пока Руса убьет какой-то сумасшедший там, внизу.
«Где? Где же шило?!» Рита отчаянно наматывала круги по комнате. Предмет с деревянной рукояткой и длинным тонким заостренным металлическим стержнем отыскался на стуле у окна под полиэтиленовым пакетом. Девочка схватила находку и выбежала из квартиры навстречу Руслану.
В это время молодой актер все еще стоял на первом этаже. Сколько ни жал на кнопку, ни один из лифтов не приезжал. «Не могут же сломаться сразу оба?» Руслан бросил бесполезное занятие и стал подниматься по белой витой лестнице с фигурными перилами пешком.
Рита запрятала шило в карман спортивной формы, придерживая его правой рукой. Левой столь же безуспешно пыталась вызвать лифт. Один стоял на пятом, второй – на двенадцатом. Приложила к дверям первого ухо. Ни намека на звук внутри шахты. Но и борьбы тоже не слышно, что хоть как-то обнадеживает. Сердце бешено колотилось, гоня по телу адреналин вместе с кровью, пульс отдавался в ушах и висках.
Рита кинулась к лестнице и смогла пробежать всего полтора этажа вниз. Когда спрыгнула на очередной пролет, ее встретил человек с ножом в руке. Девочка не успела даже вскрикнуть.
– Один звук – убью!
Крупный мужчина лет тридцати с жиденькой козлиной бородкой, широким одутловатым лицом, плохой кожей и безумными глазами зажал ее в углу между пролетами лестницы. В правой руке держал нож, и по взгляду Рита понимала, что псих готов им воспользоваться. «Попытаться дернуться, чтобы его ранить? Даже если не вынимать руки с шилом из кармана, а бить напрямую – не получится. Не успею ударить. Глупая была затея», – лихорадочно проносились мысли в мозгу перепуганной девочки. «Есть шанс, что соседи этажом выше или ниже посмотрят в глазок и вызовут полицию? Никакого. Через глазок не видно эту часть лестницы».
Тем временем психопат подошел совсем близко, из угла рта подтекала слюна, глаза расширись от возбуждения. Он занес нож, Рита зажмурила глаза и съежилась, надеясь, что все кончится мгновенно. Резкий удар. Крик. «Почему не больно?» – не понимала девочка. «Ну, когда?.. Когда все прекратится?» Она открыла глаза и закричала, что есть сил. Точнее, сделала для этого все возможное, но голосовые связки от страха не смогли выдать ни звука.
Рус завел руку психопата, в которой был нож, ему за спину, надавив на болевые точки пальцами, и холодное оружие зазвенело, падая вниз по ступенькам. Здоровяк каким-то чудом вывернулся, и его кулак полетел в челюсть Руса, но тот увернулся, резко наклонился и подсек ноги ненормального, дернув их на себя. Обидчик Риты с воплем полетел вниз по лестнице, считая ребрами ступени. Руслан был в такой ярости, какой Рите прежде видеть не доводилось. Перешагивая через две ступени, он спустился вслед за здоровяком. Крепко схватив ненормального и встряхнув, что есть сил, прорычал, скрепя зубами:
– Говоришь, зарежешь мою сестру, ублюдок?!
Развернул обмякшего сумасшедшего спиной к себе, обхватил рукой его голову, еще секунда – и раздастся предсмертный хруст: шея фанатика сломается.
– Русла-а-ан! Не на-а-адо! – наконец смогла закричать девочка, сбегая по ступенькам вслед за своим спасителем.
Молодой человек уже дернул руку, чтобы покончить с обидчиком Риты раз и навсегда, но успел остановиться. Отшвырнул здоровяка в сторону, присел на корточки, обхватив Риту за плечи и, с тревогой вглядываясь в лицо девочки, выпалил:
– Что он тебе сделал? Ты не пострадала? Где болит?
Рита тут же рассмеялась, а по ее щекам потекли слезы. Но то были слезы радости и облегчения. Теперь все хорошо. И с ней, и с Русланом. Какое счастье – он жив. Жив! Большего девочка сейчас и не желала.
– Все… все хорошо. Я нормально… – отвечала Рита дрожащим голосом, улыбаясь и вытирая слезы.
Лицо Руслана прояснилось. Молодой мужчина улыбнулся, и из его груди вырвался вздох облегчения. Казалось, гора упала с плеч. Но тут…
– Сзади!!! – не своим голосом завопила девочка.
Не успела. Здоровяк вонзил в спину Руслана нож прежде, чем тот смог развернуться.
Молодой человек медленно осел на одну из ступеней, не сводя взгляда с Риты. Глаза живые. Не стекленеют. Есть надежда.
– Не бросай меня! Не уходи! – закричала девочка, падая на колени рядом с мужчиной и беря его руки в свои. Лицо. Лицо Руса. Такое бледное, но улыбающееся.
И тут ее глаза налились бешенством. Она уже потеряла отца, бабушку, потом – маму. Тот, кто пытается отнять последнего дорогого человека, здесь, в двух шагах. Она не спеша повернула голову, переводя взгляд на психа. Теперь жили лишь глаза девочки, все ощущения разом покинули тело, уступив место неведомой доселе легкости. Если бы Риту сейчас ударили, ранили, начали избивать, девочка бы не ощутила боли. Состояние аффекта. Его Рита испытала впервые.
Сумасшедший не видел метаморфоз, произошедших со школьницей всего за несколько секунд. Он лежал на полу, и лицо кривилось от нестерпимой боли, на лбу выступил пот. Псих потратил на рывок последние силы, но сдаваться не собирался. На штанах защитного цвета чуть выше колена – карман. Ненормальный пытается до него дотянуться: оттуда торчит черная рукоятка. «Еще один нож», – поняла девочка. Здоровяк не может согнуться до конца, чтобы вытянуть свое «сокровище»: не дают сломанные ребра, но еще чуть-чуть, и ему удастся.
Рита встала, взяла шило, подошла к тому, кого ненавидела сейчас сильнее всех на свете, и заглянула в его глаза. Насмешка и безумие в них тотчас же поблекли, уступив место ужасу. Психопат понял: девочка способна на все.
Рита молча замахнулась и проткнула шилом кисть здоровяка. Он взвыл. Подошла к его ногам и проткнула каждую по разу выше щиколотки. Крика не было: псих-фанат потерял сознание от боли. «Теперь он точно дождется приезда полиции», – с облегчением подумала девочка. Рита сквозь пелену гнева вспомнила фразу «отпечатки пальцев», поэтому прежде, чем вытащить нож из кармана сумасшедшего, обхватила рукоятку краем спортивной кофты.
Стерев с шила кровь, спрятала его в своем кармане. Держа уголком кофты нож, девочка поднялась на несколько ступеней к потерявшему сознание Руслану, вытащила из его брюк мобильник, вызвала скорую и полицию и приготовилась ждать.
* * *
«Белый потолок. И Стены. И оконные рамы. И белье на кровати. Запах лекарств. В вену на правой руке поставлена капельница. Где я? В больнице?» – первые мысли Руслана, когда он очнулся.
Спустя несколько секунд понял, что не чувствует левой руки. Совсем. Резко повернув голову, актер увидел Риту, которая, вцепившись мертвой хваткой в его локоть и плечо, спала, примостившись на самом краешке кровати. Ее пышные волосы рассыпались по краю одеяла, плечики приподнимались в такт дыханию, густые черные ресницы беспокойно подрагивали. Такая трогательная, хрупкая и беззащитная. На губах Руса заиграла улыбка, полная нежности. Он осторожно провел рукой по кудрям девочки, стараясь не разбудить. Однако Рита тут же открыла глаза, сонно моргая.
– Здравствуй, спящая красавица, – ласково поприветствовал он.
– И тебе не хворать, – смущенно улыбнулась девочка, покраснев.
– Ты не пострадала?
– Нет. И все благодаря тебе.
Девочка привстала, сладко потянулась, выгнулась почти по-кошачьи и нехотя, не желая покидать Руса, переместилась в зеленое кресло – единственное, что было в палате не белым.
Молодой человек потерял много крови, но, как уверяли врачи, родился в рубашке. При достаточно глубоком ранении не задет ни один жизненно важный орган. Операция прошла успешно, и теперь все, что требовалось от актера и кумира миллионов, не делать резких движений, чтобы не разошлись швы, и набираться сил.
* * *
Минули сутки. На часах было пятнадцать ноль-три, когда мимо палаты, где лежал актер и постоянно дежурила Рита, прошел мужчина в штатском. Едва увидев его через стекло, вмонтированное в стену, смежную с больничным коридором, девочка вцепилась в свой пальчиковый плеер и выдернула из него наушники, тут же спрятав их в карман. Нажала пару кнопок на черном корпусе маленького прямоугольного прибора, превратив его из плеера в записывающее устройство, и бросила под кровать, сказав Русу:
– Разговор лучше записать.
Молодой человек одобрительно кивнул.
Высокий мужчина лет сорока с тонкими жестокими губами и алчными глазками вошел в палату и закрыл за собой дверь.
