— Знаешь, Роберт, я думаю, что все будет отлично. Я уговорил всех членов правления, с каждым я беседовал поодиночке, и они были готовы поставить свои подписи под нашим совместным проектом.
— Так в чем же дело? — сказал мистер Прайз, пристально глядя в глаза Леонарду.
— А дело в том, что у этой бабы прямо-таки собачий нюх. Она сама не понимает, в чем дело, но наотрез отказалась ставить свою подпись и участвовать в проекте.
— Неужели ты не понимаешь? Мы столько сил и времени положили на него, а теперь все пошло прахом. Потеряно столько времени! В это дело вложена уйма денег! Ты даже себе не представляешь, какие люди стоят за ним!
— Я догадываюсь, — сказал Леонард, — но, поверь мне, Роберт, я сделал все что мог.
— Нет, не все.
— А что мне оставалось делать?
— Тебе оставалось всего лишь уговорить Стефани Харпер. Честно говоря, ради этого я тебе и плачу. Думаю, ты прекрасно помнишь цифру, о которой мы условились, и на твой счет, кстати, уже поступило двадцать пять процентов. Со своей стороны, Леонард, я сделал действительно все что мог, даже больше.
— Я понимаю, Роберт, но и ты должен понять меня.
— Я не хочу ничего понимать. На сегодняшний день у нашей компании нет денег. Мы вложили все в разведку новых месторождений, а ты все поставил под угрозу.
— А что я должен был делать? — развел руками Леонард Смайлз.
— Ты должен был уговорить ее. Ты должен был сделать самое простое.
— Оказывается, Роберт, это самое сложное. Легче умереть, чем уговорить бабу.
— Про умереть, Леонард, мы поговорим чуть позже. А теперь скажи, как ты собираешься исправить свою последнюю ошибку?
Роберт расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и растянул узел галстука. Леонард молчал, глядя на крепкие кулаки Роберта Прайза.
— Итак, как ты собираешься исправлять свою ошибку? — в голосе мистера Прайза слышалась угроза.
— Я знаю, что она скоро должна уехать, и вот во время ее отсутствия я бы смог что-нибудь провернуть…
— Но ты прекрасно знаешь, что во время ее отсутствия тебе ничего провернуть не удастся, нужно ее согласие… и только. Это так мало, Леонард, по сравнению с теми деньгами, которые ты получишь. В компании «Харпер Майнинг», даже если ты будешь работать по сорок восемь часов в сутки, ты не получишь такой суммы и за десять лет.
— Я понимаю, Роберт, но ничего не могу сделать.
— Что ты заладил — не можешь, не можешь? Не нужно было ввязываться и обещать. Теперь я не могу дать делу обратный ход. Ты понимаешь, Леонард, что нас с тобой просто уничтожат, убьют, понимаешь?
— Нас? — воскликнул Леонард.
— Да, тебя в первую очередь, потом меня и всех, кто затеял эту авантюру.
— Я понимаю. Но мы же рисковали все вместе.
— Конечно, рисковали все и рискуем все. Но расплачиваться будут инициаторы. А инициаторы аферы — ты и я. Нам с тобой несдобровать.
— Роберт, так что же делать?
Что делать? Это ты спрашиваешь у меня, что нам делать? Этот вопрос я могу задать тебе.
— Но я сделал все что мог! — воскликнул Леонард.
— Он сделал все что мог… Ты еще скажи, что подписал контракт.
Роберт расхаживал по гостиной. Леонард сидел, понуро опустив голову. Он только слышал шаги Роберта, которые раздавались то справа, то слева, и его тяжелые вздохи.
— Он сделал все что мог… Вы видели этого героя, который сделал все что мог? Нет, ты не сделал ничего. Ты должен был умереть, но подписать этот контракт, хотя бы соглашение. Наша компания вложила в этот проект все деньги, все. И для того чтобы его реализовать, нужны еще деньги компании «Харпер Майнинг». Только у них на сегодняшний день есть свободный капитал, и только этой компании могут поверить, потому что ее репутация не запятнана. Если «Харпер Майнинг» даст деньги, то дадут и все остальные. Неужели ты этого не понимаешь?
— Роберт, я все прекрасно понимаю, мы ведь сами все это придумали.
— Придумали… Более того, мы произвели безукоризненные расчеты. Ты показывал ей расчеты?
— Да, она с ними познакомилась и сказала, что они безукоризненны.
— И что, на нее не подействовала логика?
— Нет. Это чертова баба, я тебе клянусь. У нее какое-то шестое чувство на опасность. Она, не знаю как, но чувствует в этой сделке подвох для ее компании. Чувствует, понимаешь? Эта баба чувствует.
— Да что ты раскаркался… чувствует, чувствует… Она ничего не должна была чувствовать. А ты знаешь, кто вообще ничего не чувствует?
— Кто вообще ничего не чувствует? — испуганно спросил Леонард.
— Ничего не чувствуют мертвые.
— Мертвые? Ты что, Роберт, что ты говоришь?
— Я говорю то, что есть на самом деле. И ты в это должен поверить. Если Стефани Харпер не станет, то тогда ты, уговорив всех членов правления, сможешь подписать контракт. Это-то хоть тебе ясно?
— Но, Роберт, я не могу пойти на это… Не могу, ты понимаешь?
— Не можешь? А вот это ты видел? — Роберт подбежал к своему столу и схватил тонкую пластиковую папочку. — Вот это ты видел? — замахал он бумагами перед лицом испуганного мистера Смайлза.
— Что это?
— А ты возьми почитай, — он бросил на колени Леонарда пластиковую папку и отошел к окну, нервно дернул шнурок, и тяжелые шторы тихо разъехались в стороны.
За окном был японский сад с серыми камнями: низкорослые деревья и кустарники с крупными цветами.
Когда Роберт Прайз отвернулся от окна и взглянул на Леонарда, злая улыбка скривила его тонкие губы:
— Ну что, тебе нравится эта папочка? Нравятся документы?
— Но, Роберт, ведь ты этого никогда не сделаешь…
— Я? Может быть, я и не сделаю, но это решаю не только я.
— Роберт, это же не честно.
— Ты считаешь — не честно? А вложить все капиталы компании и проиграть, это, по-твоему, честно?
— Но, Роберт, ведь так нельзя. Роберт, меня же посадят в тюрьму.
— Да, Леонард, обязательно посадят. И на очень большой срок, возможно, даже пожизненно.
— Роберт…
— Что, Леонард, страшно?
— Роберт… — Леонард сел.
Леонард схватил свой стакан и буквально опрокинул себе в горло. Он тут же вновь схватил бутылку и наполнил стакан до половины.
— Успокойся. Не надо так много пить. Успокойся. Все нужно решать на трезвую голову. Все надо взвесить и рассчитать.
— Что? Что рассчитать?
— Рассчитать, что мы должны предпринять, чтобы соглашение в течение месяца было подписано. Ты знаешь, какой нам дали срок? Нам дали месяц. И если за этот срок бумаги не будут подписаны — тебе конец.
— Но это нереальный срок! — воскликнул Леонард Смайлз. — За него невозможно будет уговорить Стефани, тем более, что она уезжает.
