Сбросив в прихожей туфли, она пробежала в комнату и упала на диван, такой низкий и мягкий, что Марианна Сергеевна немедленно в нем утонула.
– Фу-у! Бегом бегу всю дорогу, представляешь? Что люди подумали? – она с любопытством огляделась и увидела, что возле туалетного столика горят, как в гримерке, две лампы и стоит множество открытых баночек и коробочек. – А ты чего, опять лицо себе рисуешь? И какое на этот раз? Ой, дурочка ты, Сашка! Это моделям, у которых своя морда никакая, можно что угодно на лице нарисовать – хоть вамп, хоть наив, – а у тебя такая внешность, что с ней ничего не поделаешь.
– Мама, я хочу быть разной. Мне интересно, – отмахнулась Саша. – Ты же не для этого пришла? Давай уже, рассказывай! У тебя платье новое? Где купила?
– Привезли, – отмахнулась мать, взглянув, однако, в большое зеркало от пола до потолка, в котором отражалось полкомнаты и, разумеется, она сама в новом платье с модным этническим рисунком. – Наплевать на него! Мне позвонила Ольга из областного театра, ну, моя однокурсница, помнишь? Так вот, как ты думаешь, кто у них в новом сезоне будет очередным?
– Кто? – разочарованно переспросила Саша, которой не было решительно никакого дела до кадровых перестановок в областном театре. – Олег Табаков? Константин Райкин?
– Ха! Если бы! Витя Удальцов! Наш Витечка! – выпалила мать и торжествующе откинулась на диванные подушки, с удовольствием наблюдая, как меняется выражение лица дочери по мере того, как до нее доходил смысл услышанного.
– Виктор Иванович? Уехал? – изумилась Саша. – Погоди… а мы как же?
– Так это еще полдела! – Марианна Сергеевна наслаждалась произведенным эффектом так, как будто в поспешном отъезде главрежа была ее личная заслуга – хотя, видит бог, они неплохо ладили. – Он мужиков увез! Всех! И Макса, и Ивана, и Колю с Олегом!
– Вот это да… – Саша опустилась на стул и покрутила головой. – А чем сезон открывать будем?
– А это нашего папу Витю не волнует! – всплеснула руками мать, так что широкие рукава платья сползли к плечам, открыв безупречно красивые руки. – Хоть мы и вовсе закройся – какое будет облегчение для городского бюджета! Да ладно, придумается что-нибудь. Света осталась, Юрка Батраков остался, Петька наш, соберемся на днях, поговорим. Не может быть, чтоб выхода не было – всегда находился. Ты про главное спроси, Александра!
– Про главное? – непонимающе переспросила Саша.
– Ой, да ну тебя! Витя уехал. Ты что, не поняла?
– Поняла…
– Ни черта ты не поняла! – рассердилась мать. – Татьяна-то осталась! Он ее, видите ли, потом заберет, когда с квартирой решит. Как же, черта с два! Это мужики в любом театре всегда нужны, а героинь там и своих хватает, тем более которые в возрасте, а все норовят девочек играть! Съедят ее там в два счета и костей не выплюнут! Витька-то это понимает, а Татьяна – нет. Романтическая, видите ли, натура! Тьфу! Сашк, у тебя кофе есть? Настоящий, не из баночки? А то я никак не успокоюсь…
Саша отправилась на кухню. Включила кофеварку и присела к столу, оценивая ситуацию. Теперь волнение матери стало ей понятно. Актриса театра Таня Родионова была женой скоропостижно уехавшего Виктора Ивановича, а по совместительству – первой трепетной любовью Пети Королева, брата Александры. Петя влюбился в нее, еще когда учился в десятом классе, и с тех пор ради прекрасной дамы успел совершить немало милых глупостей, которые полагается совершать влюбленным и над которыми беззлобно посмеиваются окружающие. Таня была старше его на семь лет и, надо отдать ей должное, к настойчивому и смешному Петиному вниманию относилась терпеливо и с юмором: она старалась не обижать парня, но и не давала ему ни малейшего повода заподозрить ее в ответном чувстве. Такой баланс всех почти устраивал, и до поры до времени Марианна Сергеевна с мужем на это закрывали глаза, пока Петька не совершил очередную глупость, оказавшуюся довольно-таки серьезной: отказался поступать в юридический.
Отец Петра и Александры, Олег Леонтьевич Королев, много лет занимал должность председателя городского суда и, стало быть, был представителем местной элиты. Жена и дочь, красавицы-актрисы, тоже достойно представляли надеждинский бомонд. Сын должен был пойти по стопам отца, поступить в юридический и под его крылом сделать первые шаги в будущей и, несомненно, успешной карьере. Но Петя наотрез отказался уезжать из города, ведь это означало разлуку с любимой. Отец поставил оболтусу ультиматум: или поступаешь, или убирайся на все четыре… Петя, недослушав, в чем был, вылетел из дома и несколько дней жил у приятеля, не пропуская ни одного спектакля с участием Тани и каждый раз преподнося ей одну розу. Дарить букеты он считал пошлым, и к тому же это было ему не карману. По городу пошли сплетни: богатые тоже плачут, слыхали, у Королевых-то сынок?..
Тогда в игру вступила Марианна Сергеевна. Она поговорила с мужем и пообещала сыну, что если он поступит хотя бы на заочное и устроится на работу, ну, к примеру, секретарем судебных заседаний (и опыт, и практика), то они с отцом закроют глаза на его глупое поведение.
В юридический Петя поступил и учился вполне сносно, но работать в суде категорически отказался и упросил Удальцова взять его в театр монтировщиком декораций. Удальцов согласился и даже, к величайшему Петиному восторгу, дал ему несколько маленьких ролей – сперва в детских, а потом и в вечерних спектаклях. Таким образом, Петя вплотную приблизился к своему божеству.
С тех пор прошло два года. В начале прошлого сезона Петю взяли в труппу, а в остальном все осталось по-прежнему. Марианна Сергеевна уже начала всерьез опасаться, что первая любовь, обычно проходящая, как ветрянка, и к тому же оставляющая иммунитет на будущее, у сына затянулась, будто противный хронический бронхит, угрожающий перейти в астму (Петины бабушка и дедушка были врачами). И даже тот вопиющий факт, что у Тани и Виктора Ивановича прошлым летом родилась дочь, никак не повлиял на Петины романтические чувства. Однако Таня по-прежнему вела себя безупречно, и Марианне Сергеевне приходилось ограничиваться слабо выраженной неприязнью, учитывая наличие у той супруга-главрежа.
Но теперь, когда Удальцов уехал, а Таня осталась, с трудом достигнутый баланс нарушался, поняла Александра. Бог знает, что могло взбрести в голову этому мальчишке! Отец, так и не примирившийся с положением дел, возможного развития событий не переживет. Да и мама… Когда Саша вернулась в комнату с подносом, по выражению ее лица Марианна Сергеевна поняла, что ее умница-дочь наконец правильно проанализировала ситуацию. Поэтому, сделав первый глоток, спросила без предисловий:
– Ну-с, что будем делать, Александра?
