Она задохнулась. Ни извинений, ни слов сочувствия к ней. Что за мерзкая семейка!
— Благодарю, — резко ответила она. — Буду более чем рада выйти на свежий воздух!
Она яростно вскочила, но тут же рухнула обратно, ноги отказывались держать ее.
Дарес и его мать, видно, здорово удивились, но ни один не спросил, почему она передумала.
— Я должен убить ее, — закричал старик, смотря на внука. — Я не умру, пока не отомщу.
— Отец, успокойся. Успокойся и будь разумным.
Дарес уже объяснил тебе, дорогой, что смерть твоей сестры не требует отмщения.
— Вы не сможете мне помешать, никто из вас, так что не тратьте время понапрасну.
Тони еще раз всмотрелась в лицо старика и, что было совсем не похоже на нее, почувствовала страх, увидев решительность старика. Дарес тоже встревожился. Он отрывисто заговорил:
— Мисс Фримэн, — он прервался и нахмурился. — Имя вашего брата Фримэн, насколько я помню?
Она кивнула. Он продолжил:
— Мисс Фримэн, вы должны немедленно покинуть Грецию.
Ошеломленная этим холодным приказным тоном, она молча смотрела на него, а он продолжал:
— Вы не знаете греческий, иначе поняли бы серьезность ситуации. Мой дед сильно расстроен смертью сестры и не позволит этому делу утихнуть, а поэтому вы незамедлительно должны покинуть остров.
Тони вскипела.
— Боюсь, это невозможно, — быстро сказала она, не обращая внимания на его замечание о том, что она не понимает по-гречески. — Я только что нашла работу и подписала шестимесячный контракт.
— У кого вы работаете? — спросил он и, когда она ответила, сказал: — Предоставьте все мне. Я все улажу утром, и вы сможете покинуть остров позднее — днем. Я не знаю, есть ли авиарейсы, но на материк ходит много паромов.
Гнев душил ее, когда она подняла голову и, так же, как и он, высокомерно заговорила:
— Вы что, серьезно думаете, что я вот так брошу работу и через пару часов уберусь с острова?
Он нетерпеливо вздохнул:
— Если бы вы знали моего деда, то не колебались бы ни минуты. Ради вашей же безопасности, мисс Фримэн, вы должны покинуть Крит.
— Ради моей собственной безопасности, — ответила она, — я должна пойти в полицию. — За этой угрозой последовала полная тишина. Тони никогда бы не прибегла к угрозам, но эти необычные обстоятельства заставили ее пойти на это. Дарес и его мать немного изменили тон и поведение.
— Мой совет, — наконец сказал Дарес, — покинуть остров.
— Бросить работу и улететь из-за угроз какого-то сумасшедшего? Мне это не подходит.
— Вы отказываетесь наотрез?
— Совершенно верно. А его посадят в тюрьму.
Говоря это, она так не думала. Старик был очень стар и по всему не проживет долго. Кроме того, хотя для цивилизованных людей вендетта была дикостью, а убийство непростительным, для людей же, которые живут здесь, она была частью жизни. Обычай зародился очень давно, так же, как и некоторые обряды замужества, которые сохранились в удаленных малоразвитых деревнях на востоке. Этот человек раздул вендетту до абсурдных размеров, но ясно, что его мозг поражен потерей сестры, и, руководствуясь этим, он совершенно уверен, что его долг — отомстить.
— Мисс Фримэн, — в голосе женщины прозвучали нотки отчаяния, — если вы уедете, мы компенсируем вам это.
— Нет.
Хотя Тони постепенно осознавала необходимость покинуть остров, она не могла удержаться, чтобы не заставить их хоть немного поволноваться. Просто наказать их за бессердечность.
— Я буду и здесь в абсолютной безопасности… когда схожу в полицию.
Мать с сыном быстро переглянулись. Старик тяжело опирался на стол. Он прерывисто дышал, его лицо исказилось. Тем не менее он по-английски произнес:
— Полиция не сможет тебя оберегать все время, — и, не отводя глаз от ее лица, злобно и угрожающе продолжил: — Я подожду… такое случается и в деревне, когда хотят кого-нибудь убить. Прячутся по углам, среди деревьев, а когда наступает удобный случай, убивают.
— Прекрати говорить ерунду, — сказал Дарес, гневно глядя на деда. — Вендетта — дикий пережиток.
— По-твоему, Дарес, по-твоему. Но мое поколение следует обычаям, к которым я привык, и так велит мне мое чувство долга. — Он говорил тише, контролируя себя, но в голосе звучала решимость, которая говорила о том, что он твердо уверен в своем долге. Дарес сильно нахмурился, а его мать заплакала от переживаний.
— Он сделает, — всхлипнула она. — Дарес, что нам делать? — И, не дожидаясь ответа, она повернулась к Тони: — Мисс Фримэн, назовите вашу цену, и мы заплатим… сколько бы вы ни сказали.
Удовольствие держать их в нервном ожидании отступило перед желанием успокоить эту женщину. Оплаченный дом — все, что она попросила бы. И только потому, что у нее его не было.
— Я вернусь в Англию, но вам придется заплатить… — она замолчала, заметив резкий поворот головы Дареса и появившееся в его глазах упрямство. — Вам придется заплатить…
— Мы ничего не будем платить, — оборвал он ее, не дав закончить. — Мы не позволим шантажировать себя из-за глупых причуд веры моего деда. Мать не должна была предлагать вам деньги.
Сработало. ТеперьТони не собиралась уступать и дюйма, и с горящими глазами и сжатыми кулаками она снова повторила угрозу пойти в полицию.
— Так полиция или деньги? — Он презрительно ее оглядел. — Вы уверены, что хорошо подумали?
— Дарес! — вмешалась его мать, переходя опять на греческий, — Не спорь с ней. Дай ей все, что она захочет.
— Я не потворствую шантажисткам… Дед, в чем дело? — Старик схватился за голову рукой. Он выглядел очень усталым, и Тони поняла, что их борьба выбила из сил и его.
— Я пойду, отдохну, — сказал он и вышел из комнаты.
— Заплати, Дарес, и забудем обо всем этом.
— Женщина не может мне приказывать. Ты очень неразумно поступила, упомянув о деньгах.
— Но твой дед… ведь он сделает это, Дарес.
Ее сын механически кивнул и нахмурился, о чем-то раздумывая.
— Должен быть какой-то способ оградить его от себя?
— Только, если ты ей заплатишь…
— Это против моих принципов, — оборвал он ее безжалостно. — Должен быть другой способ. — Он посмотрел на Тони: — Вам придется уехать, — грубо сказал он.
— И не собираюсь!
Он раздраженно вздохнул, потом обернулся к матери.
— Она явно не захочет подчиниться, не получив денег, — неохотно согласился он.
— Тебе придется отступить от своих принципов, это не так уж трудно.
Его темные глаза сузились.
— Ты ждешь, что я подчинюсь ее требованиям? — звонким голосом сказал он и покачал головой. Но, бросив на него косой взгляд, Тони увидела, что лицо его напряжено, на щеках двигались желваки. Он смотрел в пустоту, сильно хмурясь своим мыслям. Тони продолжала наблюдать за ним, раздумывая, что он унаследовал от своего кровожадного деда. Если не желание убивать, то уж бессердечность — это точно.
