— Галя, я слушаю! Вы что, не готовы?
У Янки неприятно ёкнуло в груди, словно это она там стояла и хватала воздух ртом, как выброшенная на берег рыба… Но Галя после мучительной паузы всё же начала:
— For today we must prepare… «When did you arrive?» (На сегодня мы должны приготовить… «Когда вы приехали?») Можно начинать?
— Of course! (Разумеется!) — англичанка недоуменно развела руками — дескать, что за вопрос?
Галька выразительно откашлялась в кулак и ребята опять развеселились: кажется, наступает стадия, где хоть палец покажи — и того хватит! Оксана смотрела на них с нескрываемым интересом, как на экспонаты в музее доисторического периода:
— Я вот думаю… Вы случайно не в год Лошади родились?
Юлька молниеносно включилась в игру:
— Нет, мы в год Петуха!
— Странно. Ржание у вас натурально получается…
От этого чистосердечного признания их повело уже по–настоящему, класс буквально взорвался от хохота. Кое–кто (Юлька, кто же еще!) валялся в изнеможении на парте, а с галёрки бесполезно пытались перекричать:
— Мы и кукарекать умеем!
— Я слышала, в коридоре, — заверила Оксана.
— Это Петя к КВН-у готовился!
— Ну всё, хватит! Раскудахтались…
В ответ раздался новый раскат хохота (такой в книгах называют гомерическим). Все были настолько увлечены этой петушиной темой, что одна только Яна, пожалуй, и заметила, что Галька у доски тоже не теряет времени даром: отогнув манжет рубашки, лихорадочно читает свой «ювелирный» манускрипт, даже губы шевелятся от усердия! Наконец «ашки» устали смеяться и Оксана кое–как привела их в нормальное состояние. К тому времени Галя была в полной боевой готовности и застрочила, точно из пулемета:
— «When did you arrive, sir?» (Когда Вы приехали, сэр?)
«I arrived yesterday.» (Я приехал вчера.)
«But we had no vacant rooms yesterday…» (Но вчера у нас не было свободных номеров…)
Оксана ее прервала, не дождалась хотя бы середины:
— Достаточно, молодец, — и поставила у себя какую–то закарлючку. — Садитесь, журнал получите на перемене. Повторим грамматику…
Вот чудеса: как будто бы вечно рассеянная и погруженная в себя и свои драгоценные глаголы, а всё видит! Может, глаза у нее на затылке, врожденная аномалия?.. Англичанка неторопливым шагом подошла к их многострадальной компании и ловким движением фокусника выхватила у Яны из–под носа рисунок. (Та только–только за него взялась — как всегда на паре, нежданно посетило вдохновение. Всего только и успела, что набросать глаза, подозрительно похожие на того самого Максима из одиннадцатого «Б», и неясный овал лица.) Оксана немного полюбовалась, затем, как бы спохватившись, покачала головой и укоризненно воззрилась на Яну, морща пушистые русые брови:
— Я понимаю, что Вы всё знаете…
Кузьменко, извечный полудруг–полувраг, очень ехидно со своей «Камчатки» перебил:
— А Вы спросите!
Задохнувшись от возмущения, Янка круто развернулась на стуле и со значением показала ему кулак, но тот нисколько не впечатлился — наоборот, заухмылялся еще шире, щуря раскосые темные глаза. И верный Капля по соседству лыбится — у этого субъекта даже улыбка неприятная, издевательская!..
— Скоро у меня коллекция будет, — с удовольствием сказала Оксана и положила рисунок у себя на столе. Яна лишь безнадежно провела его глазами.
Народ не на шутку заволновался:
— А что там такое?
— Вам нравится? Покажите!
— Десятый «А»! Повторяем неправильные глаголы! — возопила англичанка.
— Bo–o–о-ring! (Ску–у–учно!) — еле слышно затянула за спиной Юлька свое любимое из «Симпсонов». Оксана расслышала и с сильным неудовольстием на их банду оглянулась, но сказать ничего не сказала: инглиш — он и в Африке инглиш, вроде как не придерешься! (Пожалуй, только это Юлию и спасло от неминуемой расправы у доски, а то б не миновать…)
Хотя Юлька выразилась, как всегда, в самую точку: потихоньку становилось непроходимо, уже по–дремучему скучно. В нетерпении ёрзая на стуле, Яна словно бы невзначай скосила один глаз на англичанку: всё ли вокруг чисто? Галька ее понукнула сиплым шепотом:
— Ну доставай уже!
Отставив в сторону колебания, Яна осторожно одной рукой выудила из сумки под столом свой новый МР 3-плэер и пару наушников. Дома в них кайфовать не получалось, папа был категорически против. Услышал недавно по телику, что это разрушительно действует на слух — «особенно в юном возрасте, когда организм не до конца сформировался…», ну и трам–пам–пам в том же духе — и прочитал на эту тему длинную подробную лекцию. Но Янку она не слишком поразила: как говорится, в одно ухо влетело… Отец каким–то макаром сразу вычислил, что эффект у его волнующей речи примерно так нулевой, и на полном серьезе пригрозил (чего обычно не делал): выкину, сказал, всю технику без разговоров, если еще раз увижу! (По принципу Тараса Бульбы: «Я его породил, я его и убью!» Сам же ей этот горемычный плэер в подарок и привез…) Пришлось удвоить и утроить осторожность, только в лицее иногда и удается приобщиться к цивилизации. Да и то ненадолго, масимум полчаса.
Пока она раздумывала, Галька без лишней скромности протянула руку к близжайшему проводку и вдела его в ухо, и замаскировала с ловкостью смоляными прядями.
— «Битлы», «Скорпы»? — деловито уточнила подруга, Яна молча затрясла головой. С утра под настроение закачала на флэшку диск группы «Игрушки», и всё из–за любимой старой песни про радио «Трансвааль». Почти никто ее не знает, а Янке нравится:
«Вечером звездным, когда даже солнце
Не купит себе обратный билет,
Я становлюсь диджеем поздним
На радио, которого нет.
Радио «Трансвааль»…
Музыку, которую ты любила
И кассету, что на столе забыла
Слушаю я, и приходишь ты ко мне.
Ты далеко, но пусть эта песня
Губы сведет наши снова вместе
И пусть любовь летит на радиоволне
К тебе и мне.»
«Так, кстати, не сильно вредно, если на двоих… Ну, и мы ж потихоньку, громко не врубаем," — выскочила откуда–то виноватая мысль, как понурый пес с поджатым хвостом. Вот ведь странно до предела: с мамой бы нарочно старалась сделать всё наоборот, раз запрещают, а перед папой как–то неудобно, чуть ли не угрызения совести одолевают… Наверно, потому что отец воспринимает ее как равную себе, зато для мамы она так и останется на всю жизнь беспомощной трехлетней девочкой, что без чуткого руководства и шагу ступить не сможет! Есть такое подозрение.
Погода располагала ко всему, чему угодно, только не вниканию в тонкости неправильных глаголов. Выкрутив назад шею, Янка заметила, что мальчишки на галёрке самозабвенно режутся в морской бой, а враждебный их компании «салон красоты» на первом ряду у двери вплотную занялся макияжем. (Это тоже Оксана придумала, всё–таки в высшей степени несправедливо: они с девчонками — «банда», а Макарова со своей разукрашенной свитой — «салон красоты»!)
