– Не переживай так, Миранда, – ласково заговорила подруга, открывая сумку, пока мы с собакой устраивались в кресле. – Ты не должна переживать, потому что, хотя все это было кошмарно и ты пережила это ужасное, ужасное потрясение, я просто уверена – у тебя все будет хорошо. Правда, Герман? – весело добавила она, сунув мне в руку салфетку.
Я вытерла слезы, несколько раз глубоко вздохнула и почувствовала, что ощущение паники проходит. Физиономия пса приняла обычное для него выражение преувеличенного волнения. Заметив это, я не могла не улыбнуться.
– Спасибо, Дейзи, – поблагодарила я, высморкавшись. – И спасибо за то, что ты позаботилась о нем.
Я опустила Германа на пол, и он начал озадаченно нюхать новый пол.
– О, с ним не было никаких проблем. Я брала его с собой на работу почти каждый день.
Дейзи работает в одной конторе, расположенной в Блумсбери и занимающейся подготовкой свадеб и прочих торжеств.
– Клиенты его просто обожали, а когда у меня не получалось за ним присмотреть, я брала его к маме. Она была счастлива с ним посидеть, к тому же она так тебе сочувствовала из-за… В общем, она искренне тебе сочувствовала.
– Но ты ведь не стала рассказывать ей обо всем?
– Ну что ты, конечно, нет.
– Молодец. А как ты ей объяснила?
– Я просто сообщила ей, что ты рассталась с Александром и тебе приходится жить тут в походных условиях, пока идет ремонт, и что у тебя… довольно непростой период в жизни.
– Ладно. Ты единственная, кто знает все, – шепнула я, пока она ставила сумки.
– Не волнуйся – я держу язык за зубами. Но разве ты даже своей матери не говорила? – поинтересовалась она, усаживаясь.
Я покачала головой. Существует слишком много вещей, важных вещей, которые я скрыла от своей мамы. Мне слишком стыдно за них, поэтому я держу их в тайне.
– Но почему? – удивленно спросила Дейзи.
– Видишь ли, она относится к браку с предубеждением, поэтому я догадываюсь о ее возможной реакции. Я просто сообщила ей о расторжении помолвки. Знаешь, она, по-видимому, обрадовалась тому, что ей не придется снова встречаться с отцом.
– Но неужели она не захотела узнать, почему это произошло?
– Нет, не захотела. Ведь она всегда так занята – ты понимаешь, о чем я. Ей приходится присматривать за тремя девочками-подростками, не говоря уже о мальчиках.
– Конечно, – дипломатично кивнула подруга, – еще и мальчики…
– В любом случае, чем меньше людей знает об этом, тем лучше.
– Но ты не должна думать, что тут есть твоя вина.
– Нет, но…
– Но что?
Я загляделась на ромб солнечного света, возникший на стене.
– Из-за всей этой истории я испытываю чувство… стыда. Как подумаю о том, что так ошибалась…
– Но откуда ты могла знать? Разве от Александра можно было ожидать… этого? – деликатно возразила Дейзи. – Ведь он казался таким… э… – она беспомощно пожала плечами, – идеальным.
– Да, – тихо согласилась я. – Это чистая правда.
– И что, с тех пор от него – ни звука? – осторожно поинтересовалась подруга, снимая кардиган.
– Нет, – с горечью призналась я. – Ладно, может, хватит об этом? Мы ведь обе знаем – все кончено.
– Тебя не в чем упрекнуть, – осторожно подытожила разговор Дейзи. – Нам всем приходится преодолевать трудности. Другое дело, что я пока не понимаю, удалось ли тебе справиться со своей проблемой… Так или иначе, сегодня – летнее солнцестояние, – произнесла она со значением, – а это – переломный момент. Надеюсь, и для тебя этот день станет особенным. Ты, Миранда, у порога нового, наполненного, счастливого периода жизни, и я уверена, что все будет хорошо. А теперь – могу ли я рассчитывать на экскурсию по дому?
Я встала.
– Это займет совсем немного времени, – сказала я, – к счастью для нас с Германом, ведь мы так малы ростом.
Действительно, мой рост всего пять футов и полтора дюйма (сами понимаете, в такой ситуации и полдюйма имеют значение), и я довольно худа.
Фигуру мою часто называют «миниатюрной» или «мальчишеской». Дейзи, напротив, доросла до пяти футов и восьми дюймов, а ее формы куда пышнее моих. В Бристоле нас прозвали Мелкой и Крупной.
Подругу привели в восторг и кабинет с полом из бледной древесины бука, и, конечно же, весьма практичная бежевая кушетка психоаналитика. Затем мы прошли в маленькую кухню (типа «камбуз»), расположенную за кабинетом.
– Чудесный сад, – отметила она, поглядев из окна на крошечный дворик. – Он будет просто великолепен, если ты расставишь там горшки с цветами.
Потом мы стали подниматься по узкой лестнице, причем я взяла Германа на руки (у такс нередко возникают проблемы со спиной).
– Мне нравится, что кровать стоит прямо под слуховым окном, – продолжала восхищаться Дейзи. – Это так романтично! Ты сможешь смотреть на звезды, лежа в постели.
– Мой нынешний настрой далек от романтического, – твердо возразила я.
– Сейчас – да, но в один прекрасный день все изменится. – Она стиснула мою руку. – Ты это переживешь, Миранда. Тебе ведь всего тридцать два.
– Да, но чувствую я себя на пятьдесят два. У меня такой стресс…
И причиной стресса был не только Александр, хотя я и не сказала об этом Дейзи. Видно, это у меня в характере – умалчивать о своих бедах…
– И вообще – радуйся, что подготовка к свадьбе не зашла слишком далеко, – добавила подруга, заглядывая в платяной шкаф.
Святая правда! Мы совсем недавно обручились, поэтому дело еще не дошло до объявления о свадьбе.
Мы только и успели, что купить кольца. Между тем Дейзи оглядывала крошечную ванную, смежную со спальней.
– Да, твой строитель поработал на славу – ничего не скажешь! Я готова избавиться от всех предрассудков по отношению к этой братии.
– Так и есть. Причем работал Клайв согласно утвержденному бюджету и графику и, помимо этого, сделал еще кучу всего – просто из любезности. Он собрал кровать и письменный стол, а еще установил компьютер. По-видимому, он мне сочувствовал.
– А он знал, что с тобой произошло? – голос Дейзи стал тише.
– Ну… Клайв слишком тактичен, чтобы это обсуждать, но, думаю, он догадался о моем состоянии.
– А как ты себя чувствуешь… в настоящий момент? – участливо спросила подруга, усаживаясь на кровать.
– Гораздо лучше, чем вначале, – ответила я, тяжело вздохнув.
– Ты все еще принимаешь это? – Она заметила снотворное в таблетках. – Лучше не надо. И постарайся есть побольше, а то ты уж чересчур худая.
Хм… Сейчас я вешу около семи стоунов,[3] хотя мне следовало бы весить восемь. Самое интересное, что мои рост и фигура казались Александру чуть ли не самым привлекательным во мне (его собственный рост – шесть футов и один дюйм, к тому же он крепкого сложения). Ему очень нравилось, что я такая маленькая и похожа на мальчишку, – по его словам, рядом со мной он чувствовал себя «мужественным». К радости Александра, я еле дотягивалась до его подбородка. Он прижимал меня к себе, и мне казалось, что я прячусь под огромной скалой.
