Внезапно сквозь аромат духов он различил ее запах. Горячая волна обдала тело: его жена была здесь, перед ним. Складки платья струились вниз, тонкая ткань подчеркивала линию бедер. Он погладил сквозь материю обнаженные ягодицы. Шелк вклинился между полушариями, повторяя линию больших половых губ.
Франсуа встал на колени, расстелил платье на ковре и лег на живот, спустив брюки. Трение о синтетический ворс было болезненным, его распухший член горел. Медленные ритмичные движения он сопровождал нежными словами. Он не переставал нашептывать их, изливая семя на шелковую ткань.
Запачканное спермой платье приклеилось к лобку. Он содрогнулся, внезапно осознав всю глубину своего одиночества. Стены комнаты были единственными свидетелями его жалкого оргазма Он почувствовал себя униженным. Жена покинула его.
Франсуа хотел подняться, но спущенные брюки стесняли движение. В крайнем раздражении он кое-как добрался до постели. Сняв ботинки, он швырнул их о стену. Затем высвободил из брючин ноги и в бессилии растянулся на кровати.
Он провел в постели весь остаток дня. Несмотря на рубашку и пиджак, он никак не мог согреться, его знобило.
Она ушла от него в три часа ночи. Они не занимались любовью. Он просто смотрел на ее лоно и ласкал грудь языком. Этого оказалось достаточно, чтобы вызвать у нее оргазм. Впервые в жизни он дарил удовольствие женщине, ничего не получая взамен. Но он не жалел об этом. Он интуитивно чувствовал, что это только начало. Он заснул, испытывая необъяснимое удовлетворение.
Она осторожно притворила за собой тяжелую дверь подъезда. Ей показалось, что путь от улицы Принцессы до дома занял всего несколько минут. Бульвар Сен-Жермен был пуст. Влажный асфальт расстилался перед ней, как ковер. Она шла, подпрыгивая, подобно школьнице на перемене. Не хватало только дружеской руки, опершись на которую можно было бы промурлыкать: хочешь поиграть со мной? Город принадлежал ей. В животе пульсировало.
Она с легкостью взбежала по черной лестнице на седьмой этаж, в свою жалкую комнатушку в доме номер три по улице Лилля. Расшвыряв по комнате одежду, она сделала несколько танцевальных па. Затем взобралась на стул, чтобы рассмотреть себя ниже пояса в маленьком зеркальце над раковиной. Качнув бедрами взад-вперед, она спрыгнула со стула на кровать. Лежа на спине, она подняла ноги, развела их и застыла так на несколько мгновений. Она вспомнила лицо мужчины, когда он смотрел на ее плоть. «Мне было хорошо! – прошептала она. – Завтра все повторится. Теперь я принадлежу тебе. Я хочу, чтобы ты играл со мной, как с игрушкой… А что, если ты меня сломаешь, как это делают злые мальчишки? – Она сделала вид, что задумалась, и продолжила: – Что же, пусть так! У меня наконец есть мужчина – и это здорово!»
Вернувшись с работы, Франсуа поджарил себе бифштекс и открыл бутылку бордоского. В девять вечера он уже сидел за компьютером.
Патрисия очень настойчиво приглашала его к себе. Но они слишком часто виделись в последнее время. Он сторонился женщин, которые начинали заявлять свои права на него. Потом он подумал о вчерашней малышке, о том, что сегодня с удовольствием вторгся бы в ее чрево.
Услышав звонок в дверь, он улыбнулся.
– Добрый вечер.
– Привет, – ответил он, пропуская ее.
– Я вам не мешаю?
– Нет.
– Я сначала зашла в кафе. Но вас там не было.
– Нет, я работал.
– Я не знала, можно ли… Но потом…
– Вы правильно сделали.
Она прошла в гостиную. Ей понравились и большие тяжелые кресла, обитые коричневым плющ, и книги, и письменный стол красного дерева. Она не знала имени мужчины. Она сняла пальто и села – Хотите вина?
– С удовольствием.
«Как странно: вчера я валялась тут перед ним с голой задницей, а сегодня пью вино, как на светском рауте», – подумала она и улыбнулась.
– Почему вы улыбаетесь?
– Так.
– Нет уж, скажите.
Ей нравился его голос.
– Я вспомнила вчерашний вечер.
– Вы жалеете?
– Если бы я жалела, то не пришла бы.
– И почему же вы пришли?
– Не знаю… Мне не следовало?
– Почему вы пришли?
Ее сердце заколотилось.
– Не знаю. Возможно, чтобы повторить…
Он рассмеялся. Она почувствовала облегчение и тоже засмеялась. Значит, он не сердится.
– Как вас зовут?
Она ответила.
– А вас?
– Франсуа. Сколько вам лет?
Она испугалась, что он сочтет ее слишком юной.
– Двадцать два…
– Вы как-то неуверенно это сказали.
– Нет-нет, двадцать два года.
Он почувствовал, как его член зашевелился. Он был старше ее на двадцать лет. Великолепно.
– Мне почти вдвое больше.
– Это хорошо.
– Вам нравятся мужчины моего возраста?
– Для меня это в первый раз. Но думаю, да, нравятся.
– Почему?
– Я не знаю.
– Вы что-то ничего не знаете.
Она покраснела.
– Я знаю только, что хочу еще.
– Значит, вам понравилось?
– Да.
– Но я ничего не делал.
– Вы разглядывали меня.
– Что именно?
– Меня.
– Я разглядывал ваше лицо?
– Да.
– А что еще?
– Мои… половые органы.
Она снова покраснела.
– Не бойтесь называть вещи своими именами. Да, я любовался вашим лоном. И вам это понравилось?
– Да, очень.
– Тогда продолжим, – прошептал он, снова осознавая свою власть над ней. – Раздевайтесь!
Она послушалась. Он вздохнул про себя, что не все женщины такие покладистые. Он разжигал в камине огонь, а она тем временем ждала, сидя нагая в кресле. Когда огонь принялся за страницы вечерней газеты, он повернулся к ней, раздвинул ее ноги и положил их на подлокотники кресла. Жар огня приятно согревал промежность. Он протянул ей бокал вина и уселся на полу напротив. Они молчали. Он смотрел на девушку, борясь с желанием наброситься на нее.
Как и накануне, она ушла от него рано утром. Вечером она вернулась, И так пять раз подряд. На шестой день она осталась, чтобы больше никогда не уходить. Ей было так хорошо, что она перебралась к нему.
Он ничего не сказал. Он освободил ей пару плечиков и нижнюю полку в шкафу.
Она сама перенесла вещи из комнатушки на улице Лилля к нему в квартиру. Она была еще в том возрасте, когда переносить много не пришлось: одежда, книги, какие-то милые безделушки. Франсуа отдавал себе отчет в том, что события развиваются слишком быстро. Он думал: «Она cумасшедшая… Через десять дней, максимум через месяц она мне надоест!» И тем не менее ничего не предпринимал. Его словно околдовали. Впервые в жизни он не боялся, что его свобода окажется под угрозой.
– Ну вот и все! – сияя, она захлопнула ногой входную дверь. – Разреши представить тебе мою плюшевую обезьянку, ее зовут Нэшвил.
