— Вот ты где, — усмехнулся Малкольм, блестя карими глазами, в уголках которых при улыбке появлялись симпатичные морщинки. У него были прекрасные густые темные волосы, а на висках сексапильные седые прядки. Он всегда носил костюмы, и сегодняшний вечер не стал исключением — на нем красовался щегольский «Сэвилроу». — Я думал, придут твои друзья, иначе не оставил бы тебя одну.
Я улыбнулась и положила руку ему на грудь:
— Не волнуйся. Со мной все в порядке. Они приходили, но им пришлось рано уйти.
Я взглянула на телефон, все еще зажатый в руке. Где же Коул? Крошечные гремлины пробудились у меня в животе и тревожно защипали внутренности.
— Я покупаю одну картину Бекки. Пойдем, притворишься вместе со мной, что она гениальна.
Я было фыркнула, но тут же устыдилась и прикусила губу, чтобы вышло потише.
— Страшно рада, что не одна я ничего не понимаю.
Малкольм быстро оглядел галерею, и губы его изогнулись в веселой усмешке.
— Ну, к счастью, эти люди больше знают о живописи, чем мы, так что я хотя бы верну свои инвестиции.
По-прежнему обнимая за талию, Малкольм провел меня по галерее за пару перегородок, где под огромным монстром из наплесканной краски стояла Бекка. Я чуть на ногу себе не наступила, когда увидела, с кем она так яростно спорит.
Татуированный Парень.
Вот черт.
— С тобой все хорошо? — сверху вниз взглянул на меня Малкольм. Он ощутил, как напряглось мое тело, и нахмурился.
Правило номер один: «Никогда не позволяй ему увидеть в тебе что-либо, кроме жизнерадостности и очарования». Я широко улыбнулась:
— Все отлично.
Татуированный Парень улыбался Бекке, его рука, лежащая на ее бедре, старалась притянуть собеседницу поближе, на лице была написана готовность к примирению. Я старательно проигнорировала задержку собственного дыхания при виде его озорной белозубой улыбочки. Бекка все еще выглядела несколько выбитой из колеи, но я прекрасно поняла ее, когда она позволила ему себя обнять. Думаю, любая женщина что угодно простила бы этому парню за такую улыбку.
С трудом оторвав взгляд от Татуированного Парня, я встала рядом с Малкольмом, и эта парочка повернулась к нам. Щеки Бекки пылали, а глаза возбужденно искрились.
— Не обращайте на нас с Кэмом внимания. Мы просто ругаемся, потому что он придурок.
Я не взглянула на него, но услышала его смешок.
— Нет, мы ругаемся, потому что у нас разные вкусы в живописи.
— Кэма бесят мои картины, — оскорбленно сообщила Бекка. — Он не может повести себя так, как другие парни, и хотя бы приврать. Нет. Уж он-то брутально честен. Ну ладно, по крайней мере Малкольму мои работы нравятся. Джо, он сказал тебе, что покупает мою картину?
Вы могли бы подумать, что я ревную из-за очевидной привязанности Малкольма к Бекке. Знаю, это звучит ужасно, но пока я не увидела ее картины, то действительно немного ревновала. Сама я не особенно умна, не умею рисовать, не умею танцевать и петь. Я всего лишь неплохо готовлю… Слава богу, мне повезло с внешностью: высокая, с ногами длиною в вечность — мне бесчисленное множество раз говорили, что у меня красивое тело и великолепная кожа. Добавьте к этому большие зеленые глаза, длинные, густые, светлые с рыжинкой волосы и тонкие черты лица, и вы получите весьма привлекательную упаковку — на нее оборачивались, еще когда я была подростком. Да, пусть у меня есть не много, но это немногое я всегда обращала на пользу своей семьи.
Мысль о том, что Бекка красива и талантлива, на самом деле меня чуть-чуть тревожила: вдруг Малкольму станет со мной скучно и он вернется к ней? Однако его отнюдь не восторженный отзыв о Беккиных картинах убедил меня перестать беспокоиться по поводу его отношения к ней, пусть даже в этом не было ничего рационального.
— Сказал. Отличный выбор.
Я улыбнулась Малкольму и увидела, что ему до смерти хочется расхохотаться. Его рука скользнула с моей талии вниз и сжала бедро, и я придвинулась к нему, успев заодно взглянуть на мобильник. От Коула по-прежнему ничего.
— Джо, это парень Бекки, Кэмерон, — внезапно сообщил Малкольм, и я быстро подняла голову, чтобы наконец рассмотреть мужчину, на которого избегала глядеть последние несколько секунд.
Наши взгляды встретились, и я ощутила, как меня снова пробрала волнующая дрожь.
Его глаза оказались кобальтово-синими. Они быстро осмотрели меня сверху донизу во второй раз, словно раздевая догола, и отметили руку Малкольма на талии. Я застыла, а Кэмерон изучил нас, сделал на этот счет какие-то выводы, и лицо его стало замкнутым, губы крепко сжались.
— Привет, — выдавила я.
Он мне едва кивнул, прежний огонь в его глазах определенно погас.
Бекка начала болтать с Малкольмом о картине, так что я воспользовалась возможностью еще раз проверить телефон. Услышав раздраженное фырканье, я вскинула голову, и мой взгляд столкнулся со взглядом Кэмерона. Я не могла себе объяснить ни недовольства на его лице, ни внезапного желания послать его куда подальше. Обычно при столкновении с враждебностью или агрессией я робела и слова не могла вымолвить. Но на сей раз обличение и осуждение на этой роже татуированного идиота пробудили во мне жажду заехать по ней кулаком и расквасить ему и без того уже не идеальный нос. Его переносицу искривляла небольшая горбинка, которая должна была бы портить лицо, но вместо этого только добавляла ему брутальной привлекательности.
Я прикусила язык, чтобы не устроить что-нибудь неподобающее, и скользнула взглядом по татуировкам. На правом предплечье у него красовалась изящная черная надпись: два слова, которые я не могла разобрать, не выдав, что пытаюсь их прочесть. На левом плече располагалась сложная цветная картинка, что-то вроде дракона, но увидеть ее полностью не получалось. А тут еще Бекка придвинулась ближе к Кэмерону, совсем загородив татуировку.
На мгновение я задумалась, как Бекка могла перейти от тридцати-с-чем-то-летнего Малкольма с его элегантными, подогнанными у портного костюмами к двадцати-с-чем-то-летнему Кэмерону в часах для пилотов и кожаных браслетах, застиранной футболке «Деф Леппард» и потрепанных «ливайсах».
— Мэл, ты спрашивал Джо насчет работы?
Я озадаченно посмотрела на своего спутника:
— Работы?
— Бекка, да не надо, правда, — с нажимом произнес Кэмерон.
Глубокий низкий голос вызвал в моем теле некую дрожь, в характере которой я ни за что не хотела себе признаваться. Я быстро стрельнула глазами и отметила, что он смотрит на меня в упор с выражением полного равнодушия на лице.
— Да ерунда, — добродушно отозвался Малкольм и перевел вопросительный взгляд на меня. — У вас в клубе ведь все еще ищут нового бармена?
