Вот так, овечка. Я тебя не съем.
По крайней мере, пока.
Еще две минуты назад эта девчонка была рядом со мной, но теперь, когда мы одни в одной из личных спален в тошнотворно большом особняке дяди, она, похоже, готова сбежать.
Я проскальзываю мимо нее, и она вздрагивает, а потом отшатывается, словно от одного этого прикосновения ее электризует.
Я плюхаюсь на край кровати, опираясь на руку, и наклоняю голову, смотря на нее.
Она хорошенькая в стиле поп-фантастики. Розовые, бледные губы. Длинные, шелковистые каштановые волосы и глаза такие зеленые, что они почти сверкают и портят.
Конечно, она не так красива, как те девчонки, которые все время вешаются на меня и на команду, но она ведет себя сдержанно, почти по
мальчишески.
С ее джинсовыми шортами и нетрадиционными кроссовками, она как будто застряла в точке между девочкой и подростком.
Единственное отличие, в ее миниатюрной фигуре нет ничего незрелого. У нее мягкие изгибы и тонкая талия, которая идеально вписалась бы в мою ладонь.
Вначале я планировал поиграть с ней, нажать на ее кнопочки, а затем передать команде.
Узнав её фамилию, она стала моей добычей на ночь.
Трахнуть принцессу Клиффорд означает одно: разозлить дядю.
А я живу, чтобы злить дядю и понаблюдать, как он смотрит на меня, будто я камень в его ботинке.
Неудача.
Король без короны.
Паршивая овца в семье.
Я просто даю ему еще один повод ненавидеть меня, помимо грандиозного финала, который я запланировал для его любимого дома отдыха.
Я похлопываю себя по бедру.
— Иди сюда, принцесса.
Она сглатывает, звук эхом разносится окружающей нас в тишине. Клиффорд на долю секунды переводит взгляд с меня на дверь.
Говорят, человеческий мозг запрограммирован на поспешные решения.
Забавно, как люди совершают ошибки, думая, что это правильный выбор.
Например, как принцесса Клиффорд.
Ее мозг, очевидно, говорит ей бежать. В глубине души мы все чувствуем опасность, но не все способны сосредоточиться на основных инстинктах.
Наверное, мне следует поблагодарить дядю за тираническое воспитание за то, что он заставил меня так остро ощущать окружающую негативную силу. Принцесса Клиффорд либо пропустила несколько аристократических уроков от своего лорда-отца, либо ей просто наплевать.
Было бы интересно, если бы это был последний вариант.
С одним глубоким вздохом она покидает дверь и делает неуверенные шаги в моем направлении, красный цвет ползет вверх по ее шее.
Она останавливается передо мной, потирая руку и глядя на меня сквозь густые ресницы. Я хватаю ее за запястье, и она стонет, закрыв глаза.
Я делаю паузу, прежде чем рывком усадить ее к себе на колени и трахнуть до потери сознания.
Когда она застонала ранее, я подумал, что это шоу или какая-то техника соблазнения.
Я встаю и приподнимаю ее подбородок большим и указательным пальцами, глядя прямо в ее расширенные зрачки.
Неудивительно, что она превращается в лужу всякий раз, когда я прикасаюсь к ней. Она под кайфом.
Я отталкиваю ее, и она издает слабый вздох, ее глаза резко открываются.
— Ч-что?
— Я не трахаю девушек, которые под наркотой. Проваливай.
Ее брови сходятся, как будто она непокорна.
— Я не наркоманка.
— Говорит каждый наркоман.
Она с вызовом вздергивает подбородок.
— Ты не можешь обзывать меня тем, кем я не являюсь.
Хм. Интересно.
Ее поведение, как у титулованной принцессы.
Моя рука обхватывает ее талию под топом, так что моя кожа соприкасается с ее горячей. Даже с одной рукой она подходит так чертовски идеально. Мои пальцы подкрадываются к ее ребрам, и я поглаживаю кожу, пока дрожь не проходит через нее.
— Это приятно, принцесса?
— О Боже, да. — ее глаза закрываются, когда она подходит так близко, что я чувствую запах сирени. — Еще.
Так говорит каждый наркоман.
Я знаю, мне следовало это сказать.
Но я ловлю себя на том, как ее губы раздвигаются, подчеркивая розовый контур. Она так возбуждена, что я чувствую это не только по дрожанию ее разгоряченного тела, но и по запаху в воздухе.
Меня так и подмывает дернуть ее за топ, нагнуть и трахать, пока она не забудет свое имя и не закричит мое.
Но я не шутил. Я не трахаюсь с теми, кто под кайфом.
Принцесса Клиффорд смотрит на меня и кусает уголок губы. Мой таз упирается в ее низ живота, когда она двигается вверх и вниз по моим джинсам.
Мой член твердеет, когда она стонет:
— Пожалуйста, еще.
Блядь.
Быть может, на этот раз я сделаю исключение. Я и так достаточно испорчен.
Прежде чем сдаться своим демонам, я резко говорю:
— Уходи.
Когда она смотрит на меня с легким румянцем в глазах, сияющих невинностью и болью, в моей голове остается больная мысль.
Я хочу погубить ее.
Усложнить ее жизнь.
Сокрушить ее невинность.
Потом смотреть, как все горит.
Но опять же, это то, что я чувствую к самым прекрасным вещам.
Если моя душа черная, зачем миру цвета?
Я хватаю ее за руку и тащу к задней двери. Ее губы приоткрываются, когда она изо всех сил пытается не отставать от моих шагов. Открываю заднюю дверь и вывожу ее наружу, ее губы приоткрываются.
Она шатается ко мне.
— Нет, подожди…
Я захлопываю дверь перед ее носом, приглушая весь туманный хаос, который разразился из-за ее присутствия.
Сегодня не время, но оно придет.
У нас с принцессой Клиффорд будет ещё одна дуэль, как только она протрезвеет и сможет справиться со мной.
А сейчас… Я улыбаюсь, открывая дверь и возвращаюсь к команде.
Пришло время для моего летнего подарка дяде.
Глава 4
Астрид
Не только я истекла кровью, но и ты оставил меня умирать.
Мои кулаки стучат в дверь, кажется, уже несколько часов.
Как будто за дверью нет ни души.
Ответа не следует.
Нет, ничего.
Я соскальзываю на лестницу, восстанавливая дыхание.
Так много странной энергии двигается во мне, будто через мои органы проходит вечеринка. Я хочу прыгать и бегать — желательно в одно и то же время.
Я не знаю, где это место, но там темно. Единственный свет исходит из главного дома вдалеке. Something Just Like This — Coldplay и The Chainsmokers с вечеринки.
Обычно я бы удостоверилась, что в непосредственной близости от меня никого нет, но не сегодня.
Я вскакиваю и начинаю танцевать, кружась между кустами и оседлав волну, бегущую по моим венам.
Если кто-то настолько непобедим, чтобы прыгнуть в небо, то это я.
Музыка просачивается под кожу и напрягает мышцы. Мой топ прилипает к спине от пота, чем больше я двигаюсь и трясу бедрами, как раньше с мамой.
Давление нарастает в моих глазах при воспоминании о ней, или ее отсутствии. Прошло уже два года, и она все больше и больше становится похожа на туман. Ее улыбка исчезает, и позитивная энергия, которой она меня научила, теперь сменяется глубоким унынием.
Танцуя, я вытягиваю нижнюю сторону предплечья в направлении света. Неясно, но я почти вижу крошечные татуировки солнца, луны и звезды.
Она сделала звезду черной, потому что я ее «Звезда». Она сказала, что назвала меня Астрид, потому что это означает «Древнескандинавская звезда», суперсила, в которой она нуждалась, когда у нее появилась я.
Татуировка — мое последнее воспоминание о ней.
Если бы я не попросила ее забрать меня из художественного класса поздно ночью, если бы я не закатила истерику, когда она рассказала мне эту новость, возможно, она была бы рядом.
Быть может, я не застряла бы сейчас с папой и его титулованной фамилией.
Если бы я вовремя вытащила ее из машины, если бы вовремя позвала на помощь…
Я зажмуриваюсь от горя и от что если. Мой психиатр говорил, что чувство вины только поглотит меня, не предложив решения. И все же волна сокрушительного чувства вины не ослабевает с каждым моим вдохом. Она засела в темных уголках моего сердца и э души.
