Я писала Никите письма, но не рассказала об этой истории, да и сама вскоре позабыла о ней. Так вот я писала, только не получала ответов. Сначала писала, как люблю его, как скучаю, как считаю дни до нашей не скорой встречи. Но проходили месяцы и ничего. Я училась в девятом классе, ходила на каратэ и гимнастику, помогала соседке с ребенком. Потом стала писать, что просто помню о нем и что понимаю все, что он забыл обо мне.
5.
Ни одного письма от Никиты я так и не получила. После Нового года я перестала писать. А двадцать второго февраля получила увесистый конверт из города Уфа. В тот день мне исполнилось пятнадцать лет. Я дрожащими руками вскрыла конверт и достала оттуда целую пачку фотографий из лагеря. Никита любил фотографировать меня, а иногда его брат снимал нас вместе. Эти два брата были очень похожи, только у Стаса глаза были странного янтарного цвета, и он здорово рисовал, а Никита везде с собой камеру таскал, снимал все подряд. Смеясь, говорил, что когда-нибудь откроется выставка братьев Филатовых, где будут фотопортреты, которые снимал он и рисованные портреты, которые нарисует его брат.
Я перерыла все фото в поисках письма. Его не было, ни одного слова, даже малюсенькой записки не было.
- А что ты хотела? Он уехал из лагеря и тут же тебя забыл. А фотографии твои ему без надобности, вот и прислал, – сказала моя бабушка, разглядывая снимки. – А ты тут слезы льешь по этому никчемному мальчишке.
- Не смей так говорить! Никита не никчемный мальчишка! Он очень хороший и я люблю его! Он приедет, когда-нибудь приедет… он обещал мне! – вскочила я из-за стола, снимки разлетелись в разные стороны, но я не стала их поднимать.
- Ну-ну, жди! Когда рак на горе свистнет, как у вас, у русских говорят!
Я убежала в свою комнату и прорыдала до ночи. А потом решила, что это последние мои слезы. Все! Больше я рыдать ни по кому не буду!
Слово свое я сдержала. Прошло уже три с половиной года с того дня, я не проронила больше ни слезинки. Я стала другой. Злая и беспринципная, одинокая и гордая, без друзей и подруг я шагала по жизни. Я Юлия Царева! И больше никому не позволю лезть в мою душу!
Как ни странно, но выпускные экзамены я сдала на пятерки, даже ненавистную физику. Бабушка светилась от гордости, когда я вручила ей серебряную медаль за окончание школы. Физичка все-таки подпортила мне успеваемость, влепив в последней четверти тройку. Через три дня я уезжала на соревнования по карате в Краснодар, а еще через неделю мне предстоит поездка аж в Москву, на Чемпионат страны по ката и кумите. Домой я вернусь только к самому выпускному. Платье на праздник уже приготовлено, туфельки красуются на полу возле трюмо. Настроение у меня было воздушное, хотелось летать! Школа позади! Впереди новая жизнь, черный пояс по каратэ и почести!
Удачно прошли региональные соревнования, сенсей Такаси Сайто смеясь, пожимал мне руку, называл самой талантливой ученицей. Его жена, мой тренер посоветовала не бросать японское боевое искусство, продолжать карьеру. Только моя бабушка возразила, как всегда с таким пылом ссорилась со мной.
- Жюли! – она всегда называла меня так дома, на французский манер. Да и вообще мы с ней разговаривали дома только на французском языке. Мне даже кажется, что и я сама первые слова сказала на нем. – Жюли, я не разрешаю тебе эту карьеру! Что за работа такая – бить людей?! Ты пойдешь в институт, и точка!
- Ну и кем я стану? Училкой, как ты?
- Да хотя бы! Или переводчиком, ты в совершенстве знаешь свой родной французский язык, да и английский тоже.
- Бабуля! Я русская! Это твой родной язык. Я сама решу, кем мне быть, хорошо? – сдаваться я не собиралась.
Бабушка надулась на меня, не разговаривает уже третий день. Она очень скучала по родине и считала меня тоже частичкой Франции. Но я там даже не была! Я русская! В Москву я уехала, так и не помирившись с ней, совесть совсем заела. Ну и ладно, пусть поскучает. Выезжали рано утром, в четыре часа, ехать двадцать два часа, мы должны были следующей ночью уже быть в гостинице, чтоб отдохнуть перед чемпионатом.
В нашей команде было по пять девушек и парней. Самые лучшие. Лариска Халявина тоже ходила в секцию каратэ и теперь ехала со мной. Она всегда делала все, что делала я, считала меня подругой. Даже в каратэ пошла! Постоянно ныла, как это тяжело, как устает и надоело. Но бросать не собиралась.
Поначалу поездка была веселой, в салоне нашего спортивного автобуса царила эйфория, от осознания собственной значимости. Мы едем в Москву! Мы лучшие в нашем регионе! Потом дорога утомила, уже не интересны стали пейзажи за окном и байки, которые травили наши парни, стали раздражать. Я закрыла глаза и отключилась от всего мира. Думала о том, как все будет, наверняка там соберутся сильнейшие каратисты среди юниоров со всей страны, я переживала. Хотелось быть самой лучшей, чтоб не подвести сенсея и тренера. Мысли перескочили на Никиту Филатова. Я всегда думала о нем, не могла выбросить из головы. Он тоже занимался каратэ, эта тема нас сблизила в лагере тогда. Интересно, какой он стал, занимается ли еще или уже забросил?
- Просыпайся, соня! Приехали почти! – дергала меня за рукав Лариска.
Я удивленно встрепенулась, оглядываясь. Не может быть, чтоб я проспала всю дорогу, почти двадцать часов пути! Оказалось, что прошло всего четыре часа, как я уснула, просто у нас намечалась остановка, чтоб поесть и справить свои нужды.
- Слушай, а кто такой Никита? – вдруг спросила Лариска, я даже ложку уронила в тарелку с молочным вермишелевым супом. Завтракали как раз. – Ты будто звала его. Стонала даже. У нас вроде нет ребят с таким именем.
Я уставилась в одну точку, стараясь припомнить свой сон в подробностях. Мне снилось, что мы уже взрослые, не как тогда, когда расстались. Он такой красивый, высокий, сильный… он уходил от меня, а я бежала следом и звала. Никита обернулся, увидел меня и побежал мне навстречу. Мы целовались, радуясь встрече, смеялись…
- Ну, кто он? – вот любопытная, достала прямо.
- Так… знакомый.
- Охх-х… странная ты, никогда ничего не рассказываешь. Мы же подруги вроде…
Вот именно, «вроде». Делиться с ней своими девичьими тайнами я не собираюсь. Никита мне часто снился, особенно когда мне было плохо, когда бабушка доставала или просто не было настроения. Я звала его перед сном, и он приходил. Было очень жаль, что нет его фотографий, хотелось увидеть, каким он стал, ведь прошло четыре года с тех пор, Никита вырос, возмужал, наверное. Были только старые снимки, из лагеря. Я их постоянно пересматривала и прятала от бабушки, она ворчала, если видела, что я занимаюсь такой «ерундой».
6.
Позавтракав загрузились снова в автобус, я перебралась на пустое заднее сиденье, собираясь проспать оставшийся путь. Так быстрее время пройдет, да и слушать пустую болтовню, и неловкие заигрывания членов команды не хотелось. Уютно устроившись на трех креслах сразу, я вскоре заснула. Проснулась от того, что наш автобус резко затормозил, и я едва успела схватиться за подлокотник соседнего кресла, иначе валяться бы мне на полу.
- Че творит-то! Если машина круче, то можно такие фортеля выкидывать чтоль? – громко возмущался наш шофер, размахивая руками.
- Это же уфимские, выпендриваются, что опередили нас! – смеялась наш тренер Алла Дмитриевна.
После ее слов я кинулась к окну, но увидела только хвост шикарного огромного белого автобуса с красными полосами, которые блеснули в свете фонарей на стоянке. Он не уступил нашему автобусу по правилам, создавая аварийную ситуацию.
- Так! Девочки и мальчики! Это последняя наша остановка, через три часа Москва! – провозгласила тренер. – Вон уфимская команда нас уже опередила. Это к лучшему, пока мы доберемся, они уже устроятся в гостинице, не нужно будет толкаться в вестибюле. Так что выходим, делаем свои дела и по местам – завоевывать столицу!
Мы в дороге уже девятнадцать часов, на улице почти стемнело, и зажглись фонари. Есть не хотелось, только пить. Мне все покоя не давал этот автобус из Уфы. А вдруг там мой любимый?
