Двери в подъезд были очень древние, ещё со стёклами. Никаких кодовых замков, а внутри чисто. Поднялась на второй этаж к двери в мягкой пошарпанной обшивке. Открыла её.
Запах.
Запах маминой квартиры, моего детства и беззаботной юности. Не было в этом мире ничего приятней. Жалко, что я буду здесь одна. Мне бы так хотелось, чтобы вышла на встречу моя добрая мамочка с распростёртыми объятиями.
Что же я наделала?
Закрыв дверь, сползла по стенке в прихожей.
Мамочка моя, прости.
Променяла тебя, родную на какую-то свинью. Не приезжала, не звонила. А ты, добрая моя, боялась в чужую семью лезть. Боялась моё счастье спугнуть, которого не было. А у меня вся жизнь закончилась, я уже тридцатилетняя без детей. Старость на горизонте…
Хотя многие поговаривают, что в тридцать лет, жизнь только начинается.
Но это не оправдывает меня.
Слёзы полились ручьями. Я так расстроилась, так прочувствовала свою вину, что опять захотелось пожрать и побольше.
«Эклеров много привози», – отправила я сообщение Лешему.
Горько усмехнулась.
Ничего приличного в жизни не было. Как замуж вышла, так и накрылось всё медным тазом. Только пожрать - одна радость.
«Давай сразу торт».
«Давай со взбитыми сливками и фруктами. И колбаски Краковской».
«Ок».
Ладно. Вот у меня деревенский ухажёр. Всё лучше, чем одна.
Я поднялась с пола и решила для начала привести в порядок квартиру.
Комнаты две, маленькая кухонька. Здесь всё старое. Из маминой комнаты я обязательно сделаю гостиную, свой шикарный диван поставлю. Телевизор, хоть и старый, но работал. Я включила его и громче сделала, чтобы слышать и не чувствовать одиночества.
А в моей комнате, как было, так и осталось. Девичья светлица. Диван раскладной, стол письменный и шкаф, в котором были мои юношеские вещички. Ни в одни джинсы я не влезу, платья просто порву.
Корова.
Но выкидывать ничего не буду. Это станет для меня примером. Надо же похудеть, похорошеть и жизнь заново начать.
Свои вещи из рюкзака развесила. Комп на стол положила. Посмотрела на плакат, что украшал стену. Там красовался белый Мерседес. Я на полном серьёзе думала, что когда выйду замуж за Тоху, то он мне обязательно такой подарит.
Хотела сорвать… Передумала. Пусть остаётся всё, как было.
В мамином шкафу, я нашла её старый фланелевый халат. Тёмно-синий с рисунком. Он пах мамой и был мне как раз, только коротковат. Мамочка была меньше меня ростом.
Раскрыла балконную дверь. В комнату ворвался свежий воздух, пропитанный запахом молодой листвы. Открылся вид на густую тайгу, зелёный лиственный парк, и было немного видно реку.
Балкон незастеклённый. В больших ящиках сложены вещи и продукты.
Брусника и клюква годами может храниться в стеклянных бутылках. Как только что собранная.
Рядом с ягодами лежал засахаренный мёд в маленьком бочонке. Можно сахар не покупать.
Раздался свист, и я, выпрямившись, посмотрел вниз.
На дорожке возле дома, прямо под моим балконом стоял молодой мужик. В светлых джинсах и тёмной куртке, держал руки в карманах. Щурил одни глаза, глядя вверх на балкон.
– Сонька, ты что ли? – улыбался он.
– Я, – кинула ему и состряпала надменную улыбочку.
Узнала я его. Всех, кто учился на год младше, называли носорогами. Класс был один и состоял из одних парней. По именам можно было не запоминать. Кричишь: «Носорог!» и оборачивается любой, кто учится в том классе.
Но этого я знала. Звали его Костя, и был он ходок. Всегда любил девок мять в школьных коридорах.
Выглядел так себе, видно попивал.
– Одна или со Свином? – не пряча интерес, поинтересовался Костя.
– Одна, – раздражённо крикнула я и ушла с балкона, прихватив бруснику.
Телевизор продолжал громко вещать о погоде на завтра. А я прошла на маленькую уютную кухню, где вначале пропустила воду, а потом налила в чайник.
Буду чай с брусникой пить. И может, мёда ложечку положу.
Раздался звонок в дверь.
Повеселило. Неугомонный этот Костя. Неспешно, пошла открывать. Даже в зеркало глянула на себя.
Открыла дверь не полностью. Вопросительно посмотрела на Костика. Он улыбался гнилыми зубами и внимательно рассматривал мои руки.
– Развелась, – догадался он. – А я со своей развёлся.
– Поздравляю, – хотела закрыть дверь, а он ногу подставил.
Оп! Забыла совсем, как может быть опасно, открывать малознакомым мужикам дверь. Расслабилась, а ведь посёлок у нас тот ещё! Криминальный.
– Костя, иди лесом, – сохранив спокойствие, прошипела я. – У меня одноклассник ночевать будет.
– И кто? – не поверил Костя и усмехнулся, криво и опасно.
– Лёша Васин. Помнишь такого? – заявила я и опешила.
Костя, услышав имя и фамилию, резко подался назад, выпучив глаза. Он молча спускался вниз по лестнице, пару раз оглянулся. Так и не сказав ни слова.
Время прошло, а Васиным можно пугать носорогов.
Прекрасно же!
***
Всё вымыла, всё проветрила. Постельное бельё поставила стирать. Машинка старая гудела на всю квартиру, а когда выжимала, полы тряслись. Играла музыка моей юности, булькала пустая гречка на плите.
А я восьмой раз перечитывала сообщение из банка. Кредит закрыли. Это было ошибкой, и я позвонила в банк. Там подтвердили, что я больше не должна. Об источнике поступления денег сказать ничего не смогли.
Зачем он оплатил ипотеку за меня? Не похоже на Антона. Совсем не похоже… Если только он не хочет что-то от меня серьёзное. Почувствовал, что теряет?
Когда я вырасту?
Этот человек не способен на чувства.
Антон позвонил почти сразу. Я смотрела на телефон и боролась с собой. Знала же, что ничего хорошего не скажет, но всё ещё надеялась…
– Шуточки всё шутишь? – спокойно спросил он, видимо облитый водой из ведёрка. – Я для тебя всё сделал. Ты могла спокойно учиться, на работу устроил.
А ведь первые шесть лет брака я прибывала в эйфории и так сильно любила мужа, что могу сказать – это были лучшие годы моей жизни. Сейчас, конечно, я понимаю, что меня просто юзали, как давалку и уборщицу, ничего взамен не давая, кроме куска хлеба и койки.
– Я верну тебе деньги, – строго сказала я. – только не вздумай меня на дополнительные проценты садить, а то твоя лживая благодарность останется без оплаты вообще. Я не просила и ничего не подписывала.
– О чём ты? – насторожился Антон. – Послушай Соня, мне очень жаль, что ты оказалась неблагодарной деревенской коровой. Ты приехала на всё готовое, за это моя мать тебя ненавидит. Жила шесть лет, как паразитка. Но деревню же не выбить. Тебе никогда не стать приличной женщиной. Шлюха деревенская она навсегда…
Я отключила звонок. Не он оплатил мою ипотеку.
«Сдохни, тварь!» – отправила я Свину и занесла его телефон в чёрный список.
Столько раз пыталась это сделать и только сейчас смогла.
«Как одеваются на вечер встречи выпускников?» – спрашивал Леший.
«Красиво, но невычурно», – ответила я и улыбнулась сквозь слёзы.
Он мог оплатить? Запросто. Ведь недаром спрашивал название банка. А ещё мог оплатить какой-нибудь мой родственник.
У меня никогда не было отца. Мама была беременной и не успела расписаться со своим женихом. Его сбила машина. Оставшись одинокой с незаконченным образованием, она была вынуждена выбрать квартиру поскромней, и оставить деньги на дальнейшее существование. Родственники отца помогли. Дали большие отступные в надежде, что молодая девушка глупить не станет и сделает аборт. Так появилась я и эта квартирка в посёлке. Мама учёбу закончила заочно со мной на руках и пошла работать. И после такого подвига, я её променяла на Свина. Да такого подвига, как моя мама совершила, в современном мире днём с огнём не сыщешь.
Я даже фамилию отца не знаю. Мама старалась спрятать меня от каких-то влиятельных родственников. И я, как большая мечтательница, всегда надеялась, что моя семья меня найдёт и заберёт к себе. Нет, я не мечтала о деньгах, мне людей не хватало. Близких, родных людей нет. Одна я.
