Это слишком опасно.
Его братья меня ненавидят.
Тем более, сейчас начнут разбираться, кто устроил эти взрывы.
И меня вполне могут схватить!
Краем уха я слышала страшные слухи. Что этот брат Багировых, Роман…
Он давно ушел из семьи, отказался от их правил и традиций. Не имел к империи никакого отношения.
Но отец Бадрида ему этого не простил. Подбрасывал наркотики, организовал даже подложное дело об убийстве, чтобы его посадить и так наказать за своеволие! А когда этот брат выбрал себе женщину, Арман, второй брад Бадрида, выкрал ее из его собственного дома и отвез в клуб, где торгуют женщинами. Хотел продать в аукциона. Извращенцам, которые покупают себе бесправные сексуальные игрушки. И могут даже их замучить насмерть. (*история Романа Градова в книге " Одержимый" на моей страничке! Уверена, она вас захватит и не оставит равнодушными! прим. автора)
А со мной?
Что сделают они со мной, если найдут?
Та была просто девушкой, а я выкуп. И меня они винят в том, что Бадрид не задавил эту войну в самом начале!
Даже если он в больнице, никто меня к нему не пропустит!
И…
Я помню, как угрожал мне Давид. А после того, что случилось, он сделает со мной что-то еще более страшное!
Но сердце горит. Рвется туда. Истекает кровью!
Как он без меня?! Кааааааак! Он же будет звать! Искать глазами, как только сможет их открыть! Нащупывать в пустом воздухе мою руку, которой не будет!
Боже, как же это больно! Смертельно больно!
Я представляю, чувствую его страдания!
И нет. Я даже мысли допустить не могу, что он погиб!
Этого не может быть! Не может! Он сквозь огонь прошел чтобы меня спасти! Я видела! Я знаю! Бадрид Багиров не способен умереть!
— Не смей погибать! Слышишь! Не смей! Даже не думай! Ты нужен нам! Ты так нам нужен! Единственный… Любимый… Любимый навсегда!
И я бы забыла.
Я бы плюнула на все слова Наины и на опасность.
Я бы понеслась туда и билась бы в руках братьев, если бы они меня поймали.
Орала бы так, что Бадрид бы меня услышал!
Черт, да я бы душу самому дьяволу бы продала ради того, чтобы быть сейчас с ним!
Но я не одна. Там, внутри, наш малыш!
И я готова вытерпеть самые страшные пытки ради нашей любви! Но рисковать этой зародившейся в ней жизнью я не имею права!
— Твой папа сильный, — шепчу, поглаживая живот, а по щекам текут слезы.
— Он сильный. Самый, самый сильный на всей земле! Он будет жить! И он… Он обязательно найдет нас!
И я буду замаливать перед ним свой грех до тех пор, пока он не простит. Любыми способами буду!
И он простит. Не сможет не простить.
Так и не доползаю до душа.
Проваливаюсь, как в темноту, в тяжелый сон.
А в нем в горло забивается пепел и гарь.
И руки Бадрида тянутся ко мне будто из самой земли, под которой он погребен.
И его отчаянный, дикий, надрывный вопль
— Марииииииииииии!
Он разрывает мне душу!
4 Глава 4
* * *
Поднимаюсь на постели, будто меня кто-то ударил. Прямо в самое сердце.
За окном уже рассвет и даже не верится, что совсем рядом случилось страшное…
Так же светит солнце и поют птицы.
А мне орать хочется. И биться в истерике!
Распахиваю шкаф, с удивлением замечая в нем несколько своих платьев и белье.
Лора успела что-то собрать и вынести? Но как? Когда? Хотя, возможно, она предугадала мое согласие. И захватила пару вещей еще собираясь на встречу с сестрой.
Наспех вымываюсь, привожу в себя в порядок, выбрасывая вчерашнюю непригодную одежду, и почти бегом спускаюсь вниз.
Я не решила.
Ничего еще не решила!
Сердце болит и стонет, когда подумаю, что смогу уехать отсюда. Быть так далеко!
И…
Я надеюсь на то, что услышу хоть какие-то новости!
Замираю на ступенях. Не могу дышать, а под ребрами ломит.
Он!
Он выжил!
И не просто выжил, но так быстро меня нашел!
Да и конечно! Разве могло быть иначе! Ведь наши сердца связаны так крепко, что мы способны чувствовать друг друга на любом расстоянии! Как собаки чуют след!
Хочется бежать. Рвануться. Упасть в его объятия!
Но ноги становятся ватными. А я не способна сделать ни шагу!
— Бадрид…
Только беззвучно выдыхаю.
И почти падаю на ступени, когда стоящий внизу мужчина оборачивается.
А сердце взрывается, рассыпаясь на тысячи осколков.
Тот же рост. То же телосложение.
Даже такие же густые черные волосы, и даже на миг мне кажется, что сзади густые иссиня-черные пряди обожжены!
Но он оборачивается, и перед собой я вижу совсем другое лицо.
Черные глаза, легкая поросль ухоженной бороды, чувственные губы…
И это лицо расплывается перед моими глазами, когда я, с тихим стоном, опускаюсь вниз. Потому что ноги перестают меня держать, а весь мир становится непроглядно черным!
И лишь последняя мысль как молния, прочеркивает сознание!
Ребенок! Боже! Если я упаду с этих ступеней, то я его потеряю!
Но меня подхватывают сильные руки.
Куда-то несут, опуская на что-то мягкое.
— Мари. Очнись. Очнись, Мари, — легкие хлопки по щекам и ледяная вода заставляют вернуться в чувство.
— Тебе плохо? Может быть, надо было вызвать врача? Но ты не должна была слишком сильно надышаться гарью.
Надо мной склонено лицо Наины.
Как и вчера, просто идеальное. Как и прическа, которую она уже успела соорудить на голове.
И почему-то в ее словах мне совсем не слышится искренней заботы!
Черт возьми!
Откуда это дикое ощущение, что все в этом доме пропитано фальшью, как и его хозяйка?
— А, может, ты беременна? А, Мари?
С трудом останавливаю рефлекторно дернувшуюся к животу руку.
— Нет, — отвечаю, возможно, слишком резко, краем глаза поглядывая на мужчину рядом с Наиной.
— Нет, я не беременна. Просто стресс. Слишком много всего…
— Ну да, ну да, — как-то уж слишком быстро соглашается Наина, кивая головой.
И почему меня не отпускает это ощущение ядовитой змеи в красивой и невинной упаковке?
Да и с огромным трудом верится, что она вот так, по доброте душевной, решила меня спасти и влезть в такое! В случае чего, братья Бадрида ее же не пощадят! А если она к тому же в свое время сбежала от его отца, который с ней так жестоко обращался, то по сути, эта женщина сама лезет в распахнутую пасть тигра! И ради чего? Ради меня? Незнакомки, которая напомнила ей ее собственную судьбу? Ой, вряд ли.
— Тебе надо прийти в себя, Мари. Я понимаю. Все понимаю. Но время не терпит. Да и семья Бадрида вся в сборе. Все слетелись, как коршуны, на пожарище.
И мне не нравится.
Мне не нравится даже то, как она о них говорит.
Почему как коршуны?
Как бы я не относилась к его братьям, а они собрались на место трагедии. И скорбят по-настоящему, в этом-то я точно уверена! Хоть их скорбь и обернется такой яростью, что способна смести весь город с лица земли!
— Поэтому сильно уж нежничать времени нет, Мари. Потом выплачешься. А сейчас надо бежать. Это Динар. Мой сын. О котором я тебе говорила.
Вот на него она смотрит с восхищением. Нет. С нереальным, запредельным обожанием. И в этих глазах столько любви, что образ змеи смазывается. За него даже становится стыдно.
Я так же буду смотреть на нашего сына.
А еще…
Еще меня покалывают обжигающие мурашки.
Вскидываю голову, всматриваясь в лицо Динара.
Раз он ее сын, то, значит, брат Бадрида!
И мне до боли хочется увидеть в нем похожие черты!
Но нет.
Он похож только отдаленно.
Фигурой и черными волосами, крупными чертами лица.
В остальном нет ничего общего. Хоть братья Бадрида очень с ним схожи внешне! Никогда бы даже мысли не допустила, что они родственники! Хотя… Отца их я тоже никогда не видела. Может, остальные братья пошли в мать.
— Динар специально приехал, чтобы забрать тебя. Ты поедешь с ним, Мари.
