Взгляд мамы переходит на Дэвида, который быстро вмешивается. — Феннелли просто гиперболизирует. Сандовер — одна из лучших школ на восточном побережье. Среди ее выпускников два бывших президента и десятки стипендиатов Родса. Я обещаю тебе, что ЭрДжей получит там самое лучшее образование и ему практически гарантировано поступление в любой колледж на его выбор.
Пока Дэвид продолжает ее успокаивать, Фенн наклоняется ко мне с горькой ухмылкой и мягкой издевкой. — Поздравляю, брат. Добро пожаловать в школу для долбанутых.
ГЛАВА 2
СЛОАН
00006.jpeg
За последние несколько недель в Нью-Гэмпшире не выпало ни капли дождя. Даже трава засыхает. Когда я поддерживаю бодрый и ровный темп, земля хрустит под моими кроссовками, сухая и хрупкая. Это похоже на бег по рисовой бумаге. Деревья по обе стороны тропы дают тень, но не приносят облегчения. Пенни и Бо, наши золотистые ретриверы, — хорошие спортсмены, даже если их пыхтение более тяжелое, чем обычно.
— Может, побежим коротким путем, а?
Когда я не отвечаю, моя сестра пихает меня локтем, вырывая из размышлений.
— Извини, — говорю ей. — Я на секунду отвлеклась.
— Солнечный удар, — насмехается Кейси, шагая рядом со мной.
Эта жара неумолима. Я почти чувствую, как серое вещество плавится в моем черепе, пока мы бежим трусцой по хорошо утоптанной грунтовой дорожке на пустой лесистой территории Сандовера. Через несколько дней — это место будет переполнено подростками и их пубертатными замашками. До тех пор у нас есть эксклюзивное право распоряжаться этим местом. Наше личное поместье с зелеными лужайками, кирпичом и плющом.
Однако, когда кампус пуст, легко почувствовать себя призраками, бродящими по заброшенным дворам, скрытыми от посторонних глаз и недосягаемыми. Я не уверена, что мы вообще существуем, пока не подъезжают роскошные машины и свистками не прогонят меня обратно за холм, сквозь деревья.
— Подумать только, — говорю я, хлопая по спине Бо и Пенни, убеждая их не отставать от нас, когда их головы опускаются. Они придвигаются ближе к Кейси, как будто я злая сводная сестра. — Есть девушки, которые готовы перерезать горло своему лучшему другу, чтобы жить в студенческом городке для мальчиков.
Кейси фыркнула. — Они могут получить это. Я даю им неделю, пока запах не прогонит их.
Она не ошибается. К сентябрю появляется отчетливый запах, который въедается в эти стены, в каждую комнату и коридор. Мне все равно, сколько уборщиков и ведер с аммиаком они туда бросят. Мальчики — животные, и от этого никуда не деться.
Тем не менее, иногда вид не ужасен.
— А как насчет больницы Сент-Винсент? — спрашиваю я сестру. — Думаешь, ты готова?
— Конечно. — Ее ответ немного поспешен.
— Ничего страшного, если ты…
— Нет, я знаю. Это неважно, верно? — Она улыбается и вытирает пот со лба. — Новый старт. Я взволнована. Просто хочу, чтобы школа уже началась. Все это предвкушение.
Я не уверена, для ее или для моей пользы — это приукрашивание. Факт в том, что мы обе рады уехать подальше от Академии Баллард и всего этого дерьма. Я даже не разговаривала с Милой или с кем-то из своих старых друзей все лето. Не то чтобы я затаила дыхание в ожидании извинений. Мила и девочки могут подавиться своими безглютеновыми веганскими протеиновыми батончиками, мне-то что.
— Это нормально — сказать, что ты не в порядке, — говорю я Кейси. Несмотря на то, что она говорит, я знаю, что это не так. Обращение в больницу Сент-Винсент может решить проблемы, но слухи и сплетни не заканчиваются в Балларде. Больно осознавать, что это будет преследовать ее.
Она одаривает меня солнечной улыбкой, которая так характерна для Кейси. — Ты слишком много беспокоишься.
Я не знаю, как она до сих пор улыбается. Откуда берется солнечный свет, или как она сохранила эту яркость через все это. Если бы я прошла через то, что прошла она, я бы погрузилась так глубоко, в темноту, что скорей нашли бы застрявших шахтеров, прежде чем добрались бы до меня.
— Мне это нравится. Это практически хобби. Как собирать камни или что-то вроде того. Я достаю свои драгоценные жемчужины из мешочка и полирую их.
Кейси смеется, и от этого мне снова становится грустно. Хотя ее смех звучит так же, я не могу отделаться от мысли, что это ложь. Она не хочет, чтобы ее старшая сестра увидела трещины, не тогда, когда она потратила месяцы на то, чтобы тщательно склеить все кусочки обратно.
— Ты изнуряешь себя. — Она сталкивает меня с тропинки, а затем, свистнув собакам, срывается с места, вздымая пыль перед моим лицом. — Наперегонки.
Мой телефон вибрирует, и я даю ей фору, пока достаю его из заднего кармана. Я подумала, что это наш отец, требующий знать, почему я вытащила его милую, драгоценную Кейси на жару, но, взглянув на экран, обнаружил еще более назойливого абонента.
Мой бывший.
Вопреки здравому смыслу, я отвечаю. — Что тебе нужно, Дюк?
— Значит, ты не заблокировала мой номер. — В его голосе звучит уверенность, которая напоминает мне, почему я игнорировала его сообщения. Дюк из тех невыносимых засранцев, которые подмигивают тебе с полным ртом крови, когда просят добавки.
— Это может измениться, если ты предпочитаешь. — Я стараюсь, чтобы мой тон был как можно более холодным и безразличным.
— Я скучал по тебе, — говорит он, не теряя надежды. — Не могу дождаться, чтобы увидеть тебя, когда вернусь.
Ха. Как будто я должна быть польщена. Я уже слышала его голос в спальне, тот, который звонит в три часа ночи, пытаясь уговорить меня пробраться к нему в общежитие. Два года наших отношений приучили меня к его уговорам. Сейчас мы не общаемся, и я планирую продолжать в том же духе. Дюк может быть горячим, но мы были слишком токсичны вместе. Можно иметь столько секса по нарошку, пока не начнешь задумываться, а, можно ли переспать, не расставаясь каждую секунду.
— Прости, — говорю ему. — Прибереги восторг для первокурсников и горожан Балларда.
— Эй, не кусайся. Я веду себя хорошо.
— Это больше не имеет значения, Дюк. Оставь это.
Кейси возвращается за мной, закатывая глаза, когда понимает, кто это.
— Ты говоришь это сейчас, — настаивает он. — Но мы оба знаем, что ты не можешь держаться от меня подальше. Скоро увидимся, детка.
Я кладу трубку, рыча на телефон. Чувак — та еще штучка.
— К обеду вы снова будете вместе, — говорит мне Кейси.
— Он может есть дерьмо.
— Я слышала это раньше.
— Первая любовь Дюка — он сам. Он никогда не разведется.
— И это тоже слышала.
На этот раз я рычу на нее, что только заставляет ее смеяться.
Несмотря на то, что она думает, я покончила с ним. Девушка может кататься на этой карусели много раз. На самом деле, я думаю, что в этом году я пропущу весь парк аттракционов. У меня будет перерыв на мальчиков. Детоксикация от членов. Я теперь выпускница. Это были веселые игры, но теперь пришло время серьезно заняться своими оценками и получением стипендии. Хорошие оценки — это недостаточно хорошо, если я хочу иметь шанс заниматься легкой атлетикой в первом дивизионе колледжа. И, видит Бог, приемную комиссию не интересуют мои рекорды в бочках или титулы всех звезд в пивном понге. В этом году мне нужно сосредоточиться.
А это значит, больше никакого Дюка.
Никаких больше прогуливаний и вечеринок с Сайласом и парнями.
Никаких больше минимальных занятий в классе, потому что я слишком нетерпелива, чтобы выйти на улицу на беговую дорожку.
Мне только что исполнилось восемнадцать. Я уже практически взрослый человек — или, по крайней мере, пытаюсь им стать. И в этом году я не могу позволить себе отвлекаться.
Когда мы возвращаемся домой, собаки вбегают в дверь впереди нас, практически сталкиваясь у своих мисок с водой.
— Девочки? — Голос отца доносится в прихожую из кухни.
Кейси смотрит на меня. — Ой-ой. Что горит?
Мы снимаем обувь и идем на едкий запах к клубам дыма, выходящим из духовки. Папа стоит над плитой с кастрюлей на каждой конфорке.
