Чуть позже состоялся приезд домой. Суета: хлопоты мамы, громкий, армейский выговор папы, визги племянников, пара драк между ними же. Ночной приезд Глеба с двумя бутылками бурбона. Моё бегство в комнату под предлогом дичайшей усталости. Бессонная ночь, утренний ритуал, объятья, недопоцелуй Голованова и…
«Что «и»?» – спрашивала я себя и не находила ответа.
Меня ждало возвращение в собственную юность, и в этот раз я не собиралась отступать. Этим летом самодовольная, снисходительная улыбка обязательно сползёт с лица Голованова Глеба.
Глава 2. Глеб
Голованов Глеб не сильно удивился, когда Колёк – лучший друг детства – сообщил, что впервые за семь лет его младшая сестрица решила навестить отчий дом. В глубине души он был уверен, всё так и будет.
С того момента, как Голованов поймал на горячем жену – увидел дёргающийся волосатый зад между ног благоверной, – он безотчётно ждал появления Иры. Не могла Цыплакова Ирина, или Цыпа, как её называли, пропустить столь знаменательное событие – его развод.
Он отлично помнил скомканную записку на тетрадном листе, где каллиграфическим почерком выпускницы школы было написано: «Ты ещё пожалеешь, что выбрал её, а не меня». Что ж, он пожалел, что выбрал «её», свою почти бывшую жену, но никогда в жизни не сомневался в том, что не стоило связываться с Цыплаковой.
Плевать на то, что крутить роман с младшей сестрой лучшего друга сомнительная идея с точки зрения морали, особенно семь лет назад. На обширный инсульт, который наверняка разбил бы Колька, узнай он подробности взаимоотношений Глеба и Цыпы, тоже можно смело забить. А вот характер самой Ирины проигнорировать было невозможно.
Глеб всегда чётко представлял, какая спутница ему нужна, лет в десять уже твёрдо знал, какие именно качества важны для гордого звания «жены». Ослиное упрямство и хитрожопость в список точно не входили, как и вызывающая красота. Правда, в итоге-то он выбрал красотку, женился на ней, повёлся на блондинку высокого роста и бесконечные ноги, как рыбёшка на блесну, отчего и пострадал.
Цыпа всегда была красавицей. Сначала красивым ребёнком, потом подростком без пубертатной лабуды, вроде обсыпанного прыщами лица и неравномерно растущего тела. Девушкой же выросла и вовсе шикарной. Надо сказать, все перемены в облике Иры Глеб замечал опосредованно, лишь констатируя факт: надо же, у Цыплака-то красивая сестричка.
В свои двадцать пять он в упор не видел в пятнадцатилетней Цыпе объект для ухаживаний. К тому же, у него уже была Лия – обалденная блондинка, по которой он всерьёз сходил с ума. Позже он Цыпу разглядел, только не как потенциальную невесту, а как источник нескончаемой головной боли.
И всё же, несмотря на абсолютно ясное понимание, что Цыпа – последняя женщина, с которой ему хотелось бы отношений, Голованов Глеб с нетерпением, прямо-таки юношеским задором ждал встречи с ней.
Краем глаза Глеб следил за жизнью Ирины. Иногда семейный до мозга костей Колёк сетовал, что бестолковая сестрица никак не обзаведётся семьёй и выводком детей. Порой Цыплаковы-старшие, к которым он время от времени заскакивал по старой памяти, вздыхали, что институт-то доченька закончила, а «человеком становиться» не спешила. По мнению Василия – отца брата и сестры Цыплаковых – женщина обязана «получить образование, а после устроиться на человеческую работу, завод там или бухгалтерию», чтобы в своё время «иметь право на декретные».
Случалось, заглядывал на социальные страницы Иры, ругал себя за любопытство, но его тянуло туда, словно там было мёдом намазано, причем всегда пьяным, в приступе сентиментальности. Потом Глеб тщательно заметал следы, подчищал историю браузера, чтобы не Лия не поймала на интересе к другой женщине, пусть и сестре друга.
Выкидывал из головы то, что увидел: из головной боли Цыпа уверенно превращалась в первостатейную стерву. Внешность часто обманчива, но не в этом случае. Ире было мало безупречной внешности от природы, она совершенствовала себя год от года, добавляла маленькие штрихи в собственный и без того охрененный образ. Окончательно вынесло Глеба, когда он увидел фото татуировки в виде изящных цветов от ключицы до линии бикини, которая демонстрировала, что под купальником остались спрятанные завитушки и лепестки, прямо-таки ждущие, когда жадные мужские лапы доберутся к вожделенному телу.
Голованов не был ретроградом, просто считал, что для женщины татуировки в первую очередь инструмент, чтобы скрыть недостатки. Явные или придуманные – неважно. Мешает гипотетической Маше кривой шрам на животе, кажется ей, что каждый встречный мужик видит его сразу сквозь слои одежды, и именно поэтому не складывается личная жизнь, пожалуйста – пусть скроет дефект росписью по телу и радуется жизни. Зачем откровенной красавице разрисовывать себя под хохлому – неясно, впрочем, любому понятно, для чего женщины используют "украшения" с явным сексуальным подтекстом, вызывающем вполне определенные реакции и желания у мужчин. То самое «понятно» взбесило Глеба до бурлящих соплей.
Отказать себе в визите к Цыплаковым Глеб не смог. Притащился на ночь глядя, понимая, что Ирина только-только прилетела, и воссоединившемуся впервые за семь лет семейству будет не до гостей. Однако Ира не вышла, сослалась на часовые пояса, усталость после дороги. Вечер превратился в тривиальную пьянку, когда Колёк в очередной раз порывался найти Глебу бабу, а Нюра щедро подкладывала закуску друганам детства, дабы те окончательно не ушли в штопор.
Утром заявился ещё разок, и предлог нашёлся удобный: специально оставил машину во дворе Цыплаковых, хотя легко мог воспользоваться услугой «трезвый водитель». Обычно именно так Глеб и поступал, чтобы не тащиться ни свет ни заря обратно в посёлок. В этот раз удачно «забыл».
Ирина появилась во дворе как-то внезапно, будто Глеб не специально за этим эффектным появлением приехал. Сродни шумовой гранате, как не готовься, а дух вышибет.
Перед Глебом возник во всей красе чистый секс, концентрированный! Ирина стояла перед ним, словно позировала мировая знаменитость, не забыла повернуться самым выгодным ракурсом, можно подумать, у неё были невыгодные. Оценивающе оглядела его с ног до головы, а потом зыркнула, молча говоря: «Пожалел!»
Пришлось переключить внимание Цыпы, заграбастав в объятия, как когда-то давно, вот только обнимал в этот раз Глеб не ребёнка, а половозрелую сексуальную женщину, о чём ему незамедлительно сообщил предательский мужской организм.
Женщину безумно красивую, которая пахла свежестью, чистотой, чем-то забытым, остро-сладким, как изысканная приправа. Ту, которую вдруг захотелось присвоить в единоличное пользование, подмять под себя в прямом и переносном смысле, а для начала впиться в губы сладким поцелуем.
Странное желание, учитывая, что эта красивая женщина была той самой Цыпой, которая едва не расстроила его свадьбу семь лет назад. Ведь он был в миллиметре от того, чтобы не поехать в ЗАГС, несмотря на обстоятельства. Плюнуть на то, что он обязан был жениться, без вариантов и попыток откупа. Глеб едва не разрушил собственную жизнь, и всё из-за восемнадцатилетней сестрицы лучшего друга.
Потом-то жизнь дала трещину. Теперь Глеб разводился, став посмешищем половины побережья, рогами подпирая небо. И всё же семь лет назад он сделал правильный выбор, глядя на красоту перед собой, Глеб понимал это отчётливо, как никогда.
А ещё понимал, что этим летом он не упустит свой шанс на роман с Цыпой. Чёрт, нужно быть полностью кастрированным, с напрочь отбитым головным мозгом, для верности – мёртвым, чтобы отказаться от такой женщины.
Глава 3. Ирина
После завтрака Коля отправился на пляж с сыновьями. По лицу несчастного было видно, насколько ему претит перспектива торчать на берегу среди шумной толпы отдыхающих в компании трёх мальчишек, под лучами солнца, которое уже начинало припекать. Нюта была непреклонна. Пребывание на море она рассматривала, как профилактику всех детских болезней вместе взятых, начиная от рахита, заканчивая ринитом. Удручённый вид супруга её не трогал. «Пить надо меньше», – читалось в прищуренных, светло-голубых глазах жены.
