— Ну, подписывай, времени нет, — торопила Стелла, притягивая мне ручку. Я ухватилась за нее, как за последний оплот, и из-за возможности остаться вообще без ничего подписалась, не дочитывая бумаги. Чувствую, что очень сильно об этом пожалею.
— Отлично, — Стелла посмотрела на подпись и, удостоверившись, что она проставлена везде, где нужно, пошла убирать документы в портфель. — А теперь возвращайтесь в душ.
Словно провинившаяся школьница, я склонила голову и спешно вернулась в соседнюю комнату. Фотограф шёл за мной, и о его присутствии я вспомнила, когда меня отрезвил щелчок фотоаппарата. Раз уж предстоит сниматься обнаженной, так хоть сделаю это красиво.
Я включила душ и начала позировать под ним. Мужчина одобрил мою самостоятельность, фотографируя меня с разных ракурсов. Несмотря на обстановку, я старалась принимать как можно более скромные позы и прикрывать интимные места, где это было возможно. Фотограф никак не реагировал на мои попытки сделать кадры менее вульгарными: он позволил мне полностью руководить фотосессией, чего обычно профессионалы делать не позволяют, кстати. Видимо, съемка нужна только для рекламы меня, раз никаких особых требований выдвинуто не было.
Когда двадцатиминутный фотосет закончился, меня, наконец, оставили одну, позволив нормально помыться. Сделала я это быстро, чтобы ко мне больше никаких претензий не было. Просто получу свои двести тысяч, отработаю их и забуду обо всем. Либо сама, либо придётся идти к психологу… зависит от того, как мне предстоит расплачиваться.
Визажист уже ждала меня, раскладывая вещи на трюмо, за которым мне, видимо, придётся просидеть как минимум несколько часов. Бывало, что на макияж уходило больше времени, чем на саму работу.
— Добрый день, — поприветствовала я визажиста, но она мне не ответила. И тоже была в маске. Дресс-код здесь такой, значит? Вместо ответа женщина усадила меня на стул и принялась рассматривать со всех сторон, словно я не человек, а тренировочный манекен для макияжа.
Спустя полчаса мои волосы накрутили на большую плойку, после чего пышные кудри залили лаком. С лицом пришлось пошаманить чуть дольше — спустя час я обнаружила на себе очень яркий вечерний макияж. Видимо, на аукционе будет темно, раз черты лица подчёркнуты так четко.
— Вы готовы? — поинтересовалась Стелла с порога. Она оставляла меня наедине с визажистом на некоторое время, видимо, была занята кем-то другим.
У меня была шикарная прическа и макияж, но я все еще была в полотенце, что и продемонстрировала женщине.
— Не думаю, что махровая ткань сейчас в моде, — добродушно улыбнулась я, стараясь шутить даже в столь неприятной для меня ситуации.
— Согласна, — Стелла неожиданно улыбнулась в ответ. — Красный шёлк тебе подойдёт.
Однако вместо платья в пол, которое я ожидала, женщина вручила мне длинный кусок гладкой ткани.
— Что это? — удивилась я, смотря на красный шёлк в руках.
— Твой наряд, — ответила Стелла. — Заворачивайся, как душе угодно.
Я, недоумевая, посмотрела на неё. Это же просто кусок ткани и ничего больше. Она хочет, чтобы я была на аукционе в этом?
— Это традиция, — объяснила Стелла, видя мое недоумение. — У всех лотов одинаковая одежда — красный шёлк, но разное наполнение. Тебе нужно самой придумать, как правильно облачиться в нее, чтобы выгодно продать себя.
Глава 5
Оставалось пятнадцать минут до начала мероприятия, когда Стелла привела меня в помещение, до отказа забитое другими девушками. К нам навстречу вышел мужчина в чёрном костюме с бабочкой, и традиционно для этого заведения в маске.
— Эстелла, дорогуша, ну где вы пропадаете? Совсем скоро начнётся аукцион, а я никак не мог досчитаться последнего лота! — он манерно всплеснул руками, как типичный городской метросексуал. Никогда таких не любила. Возможно, я старомодна, но ничего не поделаешь. Мужчина должен быть мужчиной. Опорой, защитником, а не модником с ветром голове.
— Лот оказался слишком упрямым, — Стелла сложила руки на груди, а я недовольно покосилась на нее. — Съёмка не прошла вовремя, и вот результат. Кстати, ты видел снимки?
— Да. Отличный стайл, я тебе скажу, — мужчина недвусмысленно посмотрел на меня, а я смутилась от такого комплимента, потому что фотосессия была без одежды.
— Спасибо, — неловко улыбнулась я, поправив красный шёлк, который держался на теле на одном честном слове. Я замоталась в него, как в полотенце. Могла бы придумать что-нибудь оригинальнее, но от волнения в голове не было ни одной мысли. Хотелось только, чтобы все поскорее закончилось. — Когда мой выход?
— Ой, точно! — мужчина в маске дёрнулся с места, побежал к столу у стены, взял оттуда круглый значок с цифрой 69 и вернулся к нам. — Твой браслет на сегодня. Надевай.
Шестьдесят девять? Серьезно? Это же сколько мне ждать выхода?
Эмоции буквально отпечатались на моем лице, поэтому Стелла не смогла промолчать:
— Ради таких денег можно и потерпеть. Сходи, в конце концов, попей водички, посиди на диване… только советую не есть. Некоторые покупатели предпочитают использовать товар сразу после приобретения.
Я не хотела знать, что означает её последняя фраза, но что-то мне стало страшно. Есть я тем более не хотела. Да и не смогу, наверное, ещё долго. От воспоминаний о минете в машине хотелось содрать себе кожу во рту и заменить новой, лишь бы больше не вспоминать об этом унижении.
Вскоре помещение затихло, и из соседнего зала стали доносится обрывки речи ведущего. Я не могла разобрать слова из-за хорошей звукоизоляции, но предполагала, что вечер только начался. Дабы хоть как-то скоротать время, я села на диван рядышком с девушкой, на руке которой был номер 21.
— Как же долго… вот невезуха, — пробурчала она, едва я устроилась рядом. В полутьме помещения мне показалось, что девушка была взволнована не меньше меня. Я решила немного разрядить обстановку.
— Да что ты знаешь о везении? — склонила голову набок. Она глянула меня, затем на мой номер, и на лице, истинные черты которого были скрыты под толстым слоем макияжа, появилась ироничная ухмылка.
— Да, подруга… — протянула она, глянув на меня сочувствующим взглядом. — Очень сомневаюсь, что с последним номером можно поиметь хоть что-то…
— Последним? — возмутилась я. — То есть я выйду в тот момент, когда все желающие потратят деньги?
— Сечёшь фишку. Какой ты раз уже тут? — как бы невзначай поинтересовалась она, заправив рыжую прядь за ухо. Вопрос меня озадачил.
— В смысле, какой раз? Первый… — последнее слово произнесла с такой растерянностью в голосе, что девушка даже не стала ничего говорить, словно не хотела еще больше меня расстраивать. Однако мне уже было интересно, во что же я вляпалась. Кровь застучала в ушах, но я сумела побороть сильную тревогу и спросила: — А что, здесь можно продаваться постоянно?
— Ты же договор подписывала? — спросила рыжая, а я кивнула в ответ. — Читала его перед этим?
— Успела только первую страницу… — разбито произнесла я, ощущая, как сердце в пятки уходит. — Про пятьдесят процентов оплаты мне…
— А вторую страницу? Где сказано, что будет в случае, если тебя сегодня никто не купит?
— Н-нет, — запнулась я и впилась маникюром в ладони, чтобы больше так не делать. — Расскажи, пожалуйста.
— Если тебя никто не купит, то ты обязана будешь отработать затраты на твоё приготовление к аукциону, — пояснила девушка, а у меня камень с души упал. Причёску, макияж и даже фотосессию я, к счастью, потянуть смогу. Заметив перемены во мне, она добавила: — Ты не радуйся раньше времени. Фотки для портфолио и твой внешний вид — всего лишь верхушка айсберга. А дно такое — место на аукционе платное. Заключив договор, ты взяла в долг у клуба несколько сотен тысяч долларов. Я точную сумму не помню, потому что она для меня не важна. Тысячей долларов больше, тысячей меньше… в любом случае, цифра космическая, простой девушке в жизни не расплатиться.
Я опустила голову. Что же это получается? Хотела найти деньги на операцию, а сама попала в долговую яму? Да ещё к кому? К торговцам людьми? Мне стало так больно и неприятно, что пришлось закусить щеку изнутри, чтобы не расплакаться. Глаза намокли очень сильно, но я держалась из последних сил.
