сохранилось воспоминание о том, как мама, сжимая мою ладошку, торопливо вела меня по улице. А я шла и гордилась ею. Ведь она была такой красивой. Статная, высокая. Яркая. Все говорят, что мы с Серафимой – вылитые наша мать. Сами похожи друг на друга, как близняшки. Все в неё.
– Анюта, – мама присела передо мной на корточки, подтянув короткую юбку, открывающую бесконечно длинные ноги, – тебе нужно пожить в этом доме. Тут о тебе позаботятся. А я тебя обязательно заберу, когда всё наладится.
Только ничего так и не наладилось. Никогда. А я ведь верила ей. Ждала. Каждый день ждала. И если бы не сестра… что бы со мной стало?
Ведь я Серафиме на самом деле не нужна была. Она молоденькая девчонка. Едва способная позаботиться о себе. И взвалила на свои хрупкие плечи непосильную ношу. Чужой ребёнок, которого она увидела в первый раз. Нагулянный матерью с очередным хахалем.
Встряхнула головой, забравшись в машину сестры. Стоило покинуть пределы особняка, как я смогла вздохнуть полной грудью. Будто сбросила с плеч оковы.
Спичка весело рассказывала про успехи Мишки, а мне оставалось только умиляться проказам любимого племянника.
– Офигеть, Пирожочек, ты вылитая я, – с восторгом рассматривает меня сестра, после того как я вышла из примерочной в выбранном ей платье. Коротеньком, бледно-розового цвета. Выглядевшем на мне почти невинно, если бы не длина – экстремально короткая. – Просто ксерокопия.
– Отец мне каждый день ставит в вину, что я копия Инны, – закатываю глаза.
Сестра тут же напрягается, вставая в боевую стойку.
– Ты всё ещё ей помогаешь? – прищуриваясь, спрашивает.
Ох, зря я произнесла имя нашей биологической матери. Биологической, потому что кроме ДНК в нас от неё ничего нет.
Сестра её ненавидела. Люто. За меня и за себя. А я… я так хотела любви, что готова была платить ей деньги за добрые слова. За сладкую ложь. Умом понимала это, а сделать с собой ничего не могла.
Опускаю глаза, чтобы сестра не видела моего смятения. Но она знает меня лучше всех. Я себя так не знаю, как она. Видит насквозь по самую душу.
– Спичка, она же наша мама, – робко начинаю оправдываться.
– Пф! Никакая она не мама, Аня, о чём ты? Она бросила нас! Нас обеих! Нет у нас матери. Я тебе заменила и маму, и папу, забыла?
Качаю отрицательно головой.
– Ничего не забыла, ты же знаешь. Но ты не представляешь, как плохо она выглядела, – кусаю губы, вспоминая, – так, будто следующая ступень – побираться с бомжами на мусорке.
Лицо сестры в этот момент жёсткое. Даже жестокое. Она усмехается, слыша мои слова.
– Ты с детства собирала всех приблудных животных. Вот и матери настал черёд. Но этой там и место, Аня. Некоторые вещи не стоит прощать. Она не заслуживает твоего внимания.
Умалчиваю от сестры сумму, которую уже отдала матери. Уши горят.
– Ладно, – смягчается сестра, – чёрт с ней. Пошли танцевать.
– А ты в чём пойдешь? – осматриваю её светлый брючный костюм. Красивый, но для ночного клуба не подходит. – Понимаю, что Сабуров сгорит от ревности, но ты должна быть в таком же платье!
Серафима заливисто смеётся. Ей хочется пощекотать нервы супругу. Облизывает плотоядно губы, и я представляю, какой горячей будет их следующая встреча.
Мы выбрали ей наряд. Почти такой же, как у меня. Один в один. Разница минимальна. У меня рукава-воланы, а её платье держится на тонких бретелях. А цвет и длина ничем не отличаются.
Моя сумка не подходила. И Сера подарила мне крошечную симпатичную сумочку, в которую я покидала всё необходимое. А свои вещи оставила в багажнике её мерседеса.
Спичка долго пытала меня о том, как я хочу встретить своё восемнадцатилетие. С кем. Кого ей пригласить. А я никого не хотела видеть.
У меня имелись подружки, с которыми мы договорились посидеть в кафе на выходных. Но в день рождения я желала быть только с сестрой.
Сера привела меня в дорогой ночной клуб. Я редко заглядывала в подобные заведения. Окружённые её охраной, стоявшей неподалёку и везде преследовавшей нас, мы спокойно танцевали. Желающие подойти если и попадались, то на их пути тут же вырастал кто-то из амбалов Сабурова. А ещё, готова поспорить, и сам муж моей сестры был где-то рядом.
На мгновение, когда вынесли небольшой торт с горящей свечкой, мне сделалось грустно. Потому что совсем не понимала, что ждёт меня дальше. Гнала от себя мысли о предстоящем замужестве, мечтая, что всё разрешится само собой. И одновременно знала, что, если пущу на самотёк, – окажусь под венцом.
Натанцевавшись, мы вышли на воздух. В клубе душно, задымлено кальяном, а сестра пожаловалась, что у неё кружится голова.
– Сер, – опускаю взгляд на брусчатку, осторожно подбирая слова, – отец хочет выдать меня замуж.
Сестра склоняет голову, рассматривает, будто не узнаёт. Глаза сделались стеклянными.
– Что? – холодно переспрашивает, хотя отлично слышала вопрос.
– У него проблемы какие-то с бизнесом, – снова опускаю взгляд, – и этот брак – единственный способ их решить.
– Я надеюсь, ты его послала?
Жмурюсь.
– Сер, он мой отец. Я не могу его послать.
– Аня, – злится сестра, – ты понимаешь, что выходить замуж ради бизнеса отца – это глупость?
Согласно киваю.
– Ты сейчас поедешь со мной. И в дом своего папаши не вернёшься.
Ведь подозревала, что она так и скажет. Даже надеялась на это. Но внутри вдруг вырастает протест.
– Нет, Спичка, – смотрю наконец на неё. Упрямо. – Я взрослая. Давай я сама решу свои проблемы.
Я даже близко не такая отчаянная, как она. Но, находясь рядом, заряжалась её энергией. Кусаю губы.
– Я улетаю сегодня с Владом в Грецию, – твёрдо говорю первое, что приходит в голову. И вдруг это решение кажется логичным и правильным. Единственно верным.
Расслабляется. Губы изгибаются в улыбке.
– Ты, конечно, его не любишь, – авторитетно заявляет, усмехаясь. – Ты как я, тебе не понравится парень, не поднимавший в жизни ничего тяжелее члена. Но сбежать вместе с ним – неплохая идея. Главное, предохраняйтесь.
Её слова вызывают смех, который прекращается в то мгновение, когда я вижу её мужа, выходящего из автомобиля. Ратмир не идёт к нам. Останавливается, прислоняясь к машине. Складывает руки на груди и ждёт. Не может и вечера провести без жены.
– За тобой приехали, – киваю в сторону мужчины.
Она не оборачивается. Просто мечтательно улыбается.
– У нас будет ребёнок. Рат ещё не в курсе. Ты первая, кто об этом знает, – сообщает мне, а у меня на
