не умела этого делать, но, когда увидела картину, невольно присвистнула. Но цена… Меня радовала цена за квартиру и то, что кредит одобрили без каких-либо проблем.
Да, понимала, ремонт мне обойдется в копеечку, но если бы рассматривала другие варианты, возможно, в кредите мне бы отказали.
Поэтому с ремонтом мне помогала Рита. Дала денег, клеила вместе мной с обои, штукатурила стены, выбирала ламинат и тащила его на пятнадцатый этаж.
В итоге за пару месяцев квартира превратилась в квартиру, в которой есть минимум мебели и максимум простора. Светлые обои, отсутствие плотных штор, кружевных гардин. Много света, точнее, просто вкрученных в патрон лампочек, люстру купили гораздо позже.
— Чтобы я этого больше не слышала, — обиженно подтверждает Рита.
— Не обижайся, — едва касаюсь ее руки. — Я просто переживаю.
— За себя попереживай лучше. Знаешь, что, Анют, я никогда не спрашивала про их отца… И ты никогда не рассказывала. — Она начала медленно размешивать чай.
— Я не хочу о нем говорить. Никогда! — встаю из-за стола, подхожу к плите, затем хватаю полотенце и начинаю хаотично натирать тарелки, несмотря на то, что протирала их еще вчера. — Эта тема навсегда закрыта, и я не хочу ее поднимать ни при каких обстоятельствах.
— Эх, Анютка, Анютка! — тяжело вздыхает Рита. — Мужика бы тебе! Настоящего!
— Не нужен мне никто.
— Зря. Такая красота пропадает. Ты классная, Ань. Талия, походка, ровная осанка. Удивительные серо-голубые глаза, которые при ярком солнечном свете становятся синими, как океан. Улыбка нежная-нежная, как творожно-сливочный крем. И главное — ты заслуживаешь счастья.
— Почему недоплатили?
Я удивленно вскидываю бровь, когда строгая бухгалтерша называет мою зарплату. За свои кровные готова сражаться до последнего. Работать за спасибо как-то в мои планы не входит.
— Я должна в этом месяце больше получить. Два раза выходила не в свои смены. Почему в день зарплаты происходит всякая ерунда? Почему рассчитываешь на одну сумму, а получаешь совершенно другую?
— В этом месяце была большая недостача. Со всех высчитали. А еще ты не ту колбасу пробила, когда была контрольная закупка, — морщит бухгалтерша острый нос. Затем поправляет очки и продолжает спокойно пересчитывать купюры.
Ну вот, началось…. Похоже, мои дела пошли хуже, чем я предполагала. Это что получается? За квартиру заплати, за все заплати, и все? Зубы на полку?
Да, у нас бывают проверки. Называется контрольная закупка. Приходит тайный покупатель клеит неправильный штрих-код. Ну, это как заходишь в супермаркет нажимаешь на весах циферку. Показывается стикер к примеру не от банана, а от манго в эксклюзивной коробочке. И цена уже другая, и товар уже не тот. Однажды мне на кусок голландского сыра наклеили этикетку от пирожного «Матрешки». Да, это заметить можно, когда обращаешь внимание, что пробиваешь на кассе. Но мне еще повезло. Ирке вон в пакет картошки киви подложили. Пока не надкусишь — не отличишь.
Мне это до ужаса не нравится. Да, не спорю, были времена и похуже, но тогда я была у себя одна, а сейчас другое дело. Я переживаю даже когда Арсюшка и Ксюшка не позавтракают в садике. Поэтому когда у тебя есть дети — твое отношение к жизни, к миру совсем другое.
Надеваю форму, принимаю смену, иду на кассу. Планка настроения резко катится вниз, как тюбинг с высокой заснеженной горки. Понимаю, что снова не смогу накупить вкусняшек любимкам. На ужин у нас опять стакан молока и галеты. Никакого разнообразия…
Продолжаю улыбаться коллегам, покупателям. Ладно, будем оптимистами. Зарплата вовремя — это раз. Работа вблизи от дома, всего две-три остановки — это два. Мне подходит график, можно отвести, забрать детей из сада — третий плюс. Ну и в-четвертых, я свободно могу пойти на больничный, если не дай бог детки заболеют. Моя сменщица всегда подменит — больничный оплатят, как положено. Так что закрываю глаза на маленькую зарплату, хоть с большим трудом, но все же закрываю и продолжаю улыбаться клиентам.
Конечно, я хотела вернуться в театр. Пусть на маленькую сцену, но я мечтала снова почувствовать себя в роли. Снова ощутить всю энергию пантомимы: мимики, жестов, пластики. Когда все понятно без слов, когда воображение гуляет, как вольный ветер.
— Пакет нужен? — интересуюсь у коренастого мужчины с плешивой залысиной и в безвкусной рубашке в клеточку.
— Я что, похож на миллионера? — язвит он.
До миллионера ему, как до Киева в неудобном положении. Но по инструкции я обязана задать этот вопрос, даже если напротив меня будут стоять грабители в черных балаклавах и наставлять пистолет.
— Ань! Мужчина еще печень забыл! — крупная, рослая Лиля, больше похожая на дочь мясника подходит к кассе и тычет мне в лицо кусок замороженной говяжьей печени.
— Сейчас прибью! Точнее пробью. И печень, и все остальное, — отвечаю ей, забираю субпродукт и снова включаюсь в работу.
На работе время летит незаметно, только под конец смены начинаешь считать последние минуты до окончания рабочего дня. Затем отчитываешься, переодеваешься, быстрее чем в армии, и бежишь в сад за детками. Это самый радостный момент в конце каждого трудового дня. Когда не чувствуешь мороза, когда подошва старых сапог скользит по обледеневшей дороге. Ты вдыхаешь морозный воздух, предвкушая встречу с единственными любимыми ангелочками.
— Мамочка! А у нас с тетей Ритой появился секрет, — восторженно произносит Ксюшка, когда мы переступаем порог квартиры.
— Какой еще секрет?
— Это секрет. — Ксюшка лучезарно улыбается, и ее трогательные ямочки становятся более заметны на пухленьких, порозовевших щечках.
— Секреты от мамы, да еще с тетей Ритой — это сговор. — Помогаю Арсюшке снять сапожки развязать шапочку. Он пытается сам расстегнуть куртку, надувает щеки, пыхтит, морщит нос, в итоге у него ничего не получается.
Да, с одеванием-раздеванием у сынишки проблемы. Но кто-то учится раньше, кто-то позже.
— Не получается! — топает ножкой, с которой уже снят детский сапог на липучках.
— Не спеши, все получится.
— Сашка из группы непосед говорит, что я черепаха.
— Не слушай его. Я уверена, что ты обязательно справишься с этими противными застежками, — весело подмигиваю ему и перевожу тему в другое русло: — Так что за секреты? — продолжаю допытывать детей, когда наконец-то удается снять верхнюю одежду.
Дети не отвечают на мой вопрос. Весело хихикая, бегут в ванную мыть руки, я следую за
