Переждала головокружение, немного отдышалась и меня магнитом потянуло к подушке. Тело словно отказывалось слушаться. Сознание вовсе вело двойную игру.
Я попросила воды. Или мне показалось, что я попросила.
– Софа? – подпрыгнула мама, уловив мой тихий стон. Скинув халат, она ринулась ко мне. Тёплая ладонь коснулась щеки. – Я здесь, милая.
– В-вета…
– С ней всё в порядке. Она не пострадала. А тебе нужно поспать.
Не знаю, каким волшебством обладали её слова, но одной просьбы хватило, чтобы меня снова прибрала темнота.
* * *
Следующий подъём оказался более внятным, и солнечный свет здесь не при чём. В палате велась эмоциональная дискуссия, во главе которой была моя приёмная мать.
– Я едва ли не лишилась дочери! Теперь вы снова хотите её отобрать?!
– Прекрати, Божена! Это не так!
– А как тогда?! Что я ей скажу?!
– Отпустите панику! Подумайте о здоровье Софии!
Мне пришлось прищуриться, чтобы разглядеть владельцев других голосов. Они принадлежали взрослым мужчинам. Но если первый был закутан во врачебный халат, то второй небрежно закинул его поверх солидного пиджака.
– Поймите, так будет лучше для неё, – уверял маму врач. – Сотрясение спинного мозга полностью исцелимо, если вовремя взяться за лечение. В него входит всё: от действенных процедур до чистого воздуха. Боюсь, что вы не в силах этого дать. Но вы можете подарить девочке шанс, если не станете противиться. Решение за вами.
На этих словах врач удалился, а мать взялась за голову.
– Божена, прошу тебя, – наступал второй мужчина. – Я полностью беру ответственность за случившееся. Сделаю для Софы всё, чтобы она вернулась к прежней жизни. Я помогу ей, обещаю. И ты это прекрасно знаешь.
Он потянул к ней руку, но та ударила по ней. Ко мне же медленного приходило понимание, что билось об рамки их диалога. С каждым следующим словом в коленях завязывалась петля непреодолимой слабости. Я не чувствовала своих ног.
Тем временем мужчина продолжал:
– У меня есть все возможности, чтобы вылечить её. Это будет эффективная реабилитация. Лучшая сиделка. Лучшие тренажёры. Элитные препараты. Уже через несколько месяцев она встанет на ноги. К тому же, вы сможете видеться в любое время, – он резко нахмурился. – Поверить не могу, что ты ещё думаешь!
Неофициально полученный диагноз ударил молнией по голове. Я будто выпала из реальности, пусть уже не спала. Хотелось сомкнуть глаза, а после очутиться в недалёком прошлом. Отмотать несколько дней и никогда не чувствовать этот якорь в груди, что не спрашивая потянул на дно. Однако я его коснулась.
* * *
Очередное пробуждение подарило новую картину. В лучах заката палата наполнилась жизнью и уже не казалась мне комнатой полной отчаяния. В этот раз я крепко понимала где нахожусь, по причини чего и кто меня окружает. В этот раз Божена держала виноватую дистанцию, в то время как Вета зарывалась лицом в моё покрывало и тихо скулила. И в этот раз я не намеревалась впадать в сон не поговорив.
– Я всё слышала, – хрипло отозвалась я, и обе родственницы поняли глаза.
– Да, мы знаем, милая. Ты уже говорила. Помнишь?
Разве? По всей видимости анальгетики взяли вверх над трезвостью, ибо память меня подводила. Тот факт, что мама не кинулась ко мне с объятьями лишь подтверждал скудную теорию. И только этим стенам известно, что именно я говорила.
– Что со мной? Что с моими ногами?
Ива с мамой переглянулись, словно устали от однотипных вопросов.
– Они немного не работают, – беспечно заявила Вета, но тут же осеклась. – Это временно. Скоро мы тебя починим.
Я успела заметить, что на сестре не было ни ссадины. Она переоделась и даже уложила волосы. Отсюда следовало одно: весь удар пришёлся на меня. Тогда я решила, что главным виновников аварии был мужчина в строгом пиджаке. Иначе как объяснить его стремление помочь мне?
– Да, милая, ты уже дала своё согласие, помнишь? – мать играла не по правилам. Она говорила заученно, когда я вникала впервые. – Елисей заберёт тебя, но мы всегда будем рядом. Это лето пройдёт незаметно. Зато ты поправишься.
– Кто такой Елисей? Тот, кто сбил меня?! – воздуха не хватало.
– Не совсем так. За рулём был его сын.
– И ты так просто отдаёшь меня этим преступникам?!
Мама спешно бросилась объяснять, что по закону виновных нет. Именно Вета нарушила правила, когда выбежала на дорогу. Именно я спровоцировала аварию, внезапно оказавшись рядом с ней. А недобрые люди вполне «порядочные» и готовы оплатить лечение, пусть не обязаны. Стоит принять их великодушие, а в случае выздоровления чуть ли не поклониться. Всё казалось таким простым, как дважды два, однако справедливость между её строк не приживалась.
– Э-этого не будет! – отрезала я. – Нет и ещё раз нет!
– Софа, мы уже всё решили…
– Уходите! – мой голос прорезался. Игнорируя боль, я сжала кулаки вместе с простынёй. – Пошли вон! Обе!
* * *
Спустя несколько дней эмоции подавила липкая безысходность. Нет ничего хуже, чем стать абсолютно подневольной. Вот тебе поправляют подушку и натягивают пижаму, а вот тебя везут в туалет на инвалидной коляске и безустанно повторяют, что всё обойдётся. И все, от кого ты зависим, узнают в тебе не танцовщицу, и даже не человека, они видят лишь несчастного инвалида.
Ночами я трогала ноги, уверенная, что вот-вот вытяну элегантный носок. Касалась их пальцами, с остервенеем щипала кожу до красноты, но эта боль была тупой, а ближе к ступням вовсе растворялась. Я будто трогала пустоту.
Седовласый врач пояснял, что курс усиленной терапии исправит ситуацию. Они все повторяли одно и тоже. Раз за разом, как заклинание. С таким же успехом я когда-то умоляла кукол проснуться. Эти мечты ничем не отличались от детских.
Но я до сих пор не чувствовала себя узником собственного тела, либо не хотела чувствовать. Я всячески блокировала чувство уныния, ибо медленно тонула в нём. Приучалась заново верить в сказки.
В один из следующих дней госпитализации ко мне явился Елисей – тот самый волшебник с чувством вины. Я узнала его по костюму и глубокому тембру голоса.
– Добрый день, София, – коротко кивнул он. – Не помешаю?
– Разве мой ответ вас становит? Я знаю, кто вы. Знаю, зачем вы здесь.
Мужчина явно не ждал приветственных поклонов, но моя резкость его также
