что мужчина перестает контролировать свои реакции, оказавшись в ее руках.
Следующий жест она сделала смелее, смыкая кожицу сверху и размазывая смазку по всей поверхности, наклоняясь над пунцовой головкой и вбирая ее в рот.
Вкус ударил по рецепторам. Мускусный, солоноватый, чужой… Лера отпрянула, пытаясь уговорить себя принять и это вторжение тоже. Вкус другого мужчины.
Владимир закатил глаза и откинул голову, фактически отдаваясь в ее руки. Сейчас он совершенно не защищался от нее. Будь в ее руке нож, она в мгновение ока могла бы перерезать ему горло!..
Но рука инстинктивно сжимается вокруг твердого члена, Лера горько насмехается над своими мыслями, потому что она здесь за помощью, а не для мести. От здоровья и благополучия этого мужчины зависит жизнь ее дочери. И если бы Лера была сильной и смелой, как в своих мечтах, то собственноручно вспорола бы горло другому человеку. Своему мужу!
Пару раз проведя рукой по члену, Валерия склонилась к головке и обхватила ее губами, пару раз мазнув языком и снова почувствовав вкус. Теперь он не казался отвратительным.
Владимир издал горловой звук, от которого завибрировало в груди Леры, потом надавил ей на затылок, скользнув членом глубже. Но Лера увернулась, и головка натянула ей щеку.
— Двигайся.
Владимир убрал руку, упираясь ими на стол по обе стороны от себя, в то время как Лера осталась стоять на коленях между его ног. Никакого давления, никакого принуждения, только послушание на ранее полученный приказ.
Валерия старалась. От ее старания зависело слишком много. Насколько Владимиру понравится, насколько он подсядет на нее — настолько дольше она проживет. Не надо заблуждаться на этот счет. В этом мире законы жестоки.
— Да, девочка… Чер-р-рт…
Лера понимала, что резкости и глубины не хватает, что Владимир поддает бедрами, чтобы поймать ускользающее ощущение.
Она сама взяла его руку, положила на голову и послушно обхватила головку губами, готовая на все.
Владимир понял. Он скользнул костяшками пальцев по ее скуле, обхватил голову двумя руками и насадил, удерживая, чувствуя, как ее горло сопротивляется вторжению. Отпустил. Наматывал волосы, пока Лера откашливалась и пыталась отдышаться.
Она не сдавалась. Член снова был во рту, и пару движений она совершила сама. Теперь глубже, увереннее. Передала инициативу мужчине, снова задыхаясь от резких, нетерпеливых движений.
Но он чувствовал, отпускал, позволяя ей отойти, облизать напряженную головку и снова отдаться в его руки.
Так долго она минет никогда не делала. Муж уже раз пять перекинул бы ее на стол и трахнул. Но Владимир упорно таранил рот, добиваясь полного и безоговорочного погружения. Лера терпела, принимала, старалась, чтобы чтобы паузы были меньше и короче.
По напряжению мужчины, по резким сжатиям пальцев в ее волосах она понимала, что он близок. Рывок, еще, и хриплый стон над головой, распространяющийся во рту вкус горячего семени, и дрожь раздавшейся еще больше головки.
Всё. Конец. Она отработала.
Лера отодвинулась от паха мужчины, но с колен подниматься не стала. В его руках появилась салфетка, которой он вытер член и заправил его в брюки. Потом вторая, которую он протянул Валерии.
— Парни купят вам пару шмоток на смену. Из дома не выходить, к окнам не подходить. По дому не гулять. Придешь, когда позову.
Она вытерла уголки губ, посмотрела вверх:
— А Мия?..
— Будет с тобой, под присмотром. И с нянечкой, когда ты будешь со мной.
— Спасибо.
Владимир ушел, только тогда Валерия поднялась с колен. Судя по его планам на нее, пока она под защитой, и это главное!
— Я хочу гулять! — Мия ныла не переставая, а после того, как Лера насильно оттащила дочь от окна, еще и топала ножкой, каталась по полу, требуя к себе повышенного внимания.
— Малышка, нельзя. Это не наш дом, не наш сад. Мы здесь в гостях и должны слушаться хозяина.
— Я не хочу больше в гости! Отвези меня домой! Я хочу гуля-я-ять!
Валерия пыталась отвлечь дочь принесенными игрушками, паззлами, рисовальными наборами, но её внимания хватало ненадолго.
— Я хочу к папе! К папе! К папе!
Валерия с беспокойством смотрела на Мию. Никогда раньше она не замечала, что дочь так привязана к отцу. Мия больше времени проводила с матерью, отца мельком встречая по вечерам за ужином, иногда в выходные дни и в праздники. Анатолий не игнорировал дочь, всегда радостно подхватывая малышку, подкидывал и восхищался своей принцессой. Он баловал Мию, задаривая ее подарками. Всё, что ни попросит — от папы отказа не было.
Но как это может понимать пятилетний ребенок? Как она может привязаться и любить человека, который, по сути, откупался от нее подарками, а не дарил внимание, не посвящал ей свою жизнь?
О ком Мия будет жалеть больше, о матери или об отце, когда их не станет?
— К папе нельзя, — довольно резко ответила Валерия, поднимая дочь на руки. — Мы останемся здесь, и ты должна будешь слушаться дядю Володю как папу.
— Не хочу! Пусти!
Мия вывернулась из рук и побежала к двери. Валерия ринулась за ней, но поймала уже в коридоре, от ужаса чуть не сбивая дочь, внезапно застывшую посередине.
Владимир строго сказал «под присмотром», и если Лера не справится с дочерью, потеряет ее раньше! Он отдаст Мию няньке!
— Никогда!.. Слышишь? Никогда не выходи из комнаты, или поставлю в угол! — срывающимся шепотом выговаривала Валерия дочери, пытаясь взять ее за руку и увести обратно.
— Кто они?
Указательный палец Мии взметнулся вперед, обращая внимание матери на двух мальчиков, удивленно разглядывающих гостей.
Вот черт.
— Мия, пойдем.
— Нет! — она вырвала руку. — Я хочу с ними поиграть! Ребята, у меня есть много машинок. Пойдемте ко мне играть?
Валерия подхватила Мию и быстро унесла в комнату, закрыв дверь изнутри.
Она снова дрожала, не зная, чем может закончиться столкновение ее дочери с близнецами Владимира.
Вечером, когда Лера читала сказку на ночь для Мии, в комнату вошла няня.
— Владимир Борисович вызывает вас в кабинет. Я уложу девочку.
Валерия вздрогнула, стягивая халат у ворота. Нет, она знала, что он позовет, но не знала, зачем на этот раз. Из-за детей? Из-за вакцины? Или?..
— Вам не принесли вещи? — поморщился Владимир, стоило только ей переступить порог. — Даже лучше.
Валерию проводили к нему в кабинет на первом этаже. Тут не было ни диванчиков, ни
