не заработаю миллион.
– Чего ты молчишь? – шепчет Рус в самое ухо. Двигается, растягивая меня твердым, как стальной кол членом. Вбивается, тяжело дыша мне в затылок, кусает за шею и хрипло стонет…
Что он хочет услышать? Что никого у меня не было и отец Левушки – он…
Рус зарывается носом в мои волосы и жадно вдыхает аромат детского шампуня… Господи, какая же я дура. И зачем я ему? Наверное, чтобы отомстить? Наказать за собственное заблуждение? Он легко поверил в неправду, не выслушав моих объяснений.
Руслан наматывает мои косы на кулак, задирает платье так, что оно болтается на талии и что есть силы вколачивается в меня. Трахает так жестко, что под нами громко скрипит стол. Того гляди рухнет, как мои глупые надежды… Его руки грубо обшаривают мой живот, тянутся к грудям и силой их сжимают. Он продолжает насаживать меня на свой член. Низ живота тянет от легкой боли, шея саднит от его укусов. Руслан ускоряется, еще немного, чуть-чуть и это закончится… Чувствую, что он на грани… Мученическое отражение моего лица от лакированной поверхности стола, пятна от вспотевших ладоней и слез, его хриплые стоны и рык сливаются в адскую карусель. Она крутится перед глазами, выбивая из груди воздух и лишая остатков сил. Желудок скручивает спазмом, в глазах темнеет…
Руслан последний раз притягивает меня к себе и протяжно стонет. Пульсирует внутри, выпуская всю свою ненависть ко мне…
– Уходи, – выдыхает он, разворачивая меня к себе и брезгливо одергивая сбившееся на груди мятое платье. – В следующий раз составим официальное соглашение и… график. – Произносит он и спешно покидает кабинет, оставляя меня одну…
Руслан.
– Сынок, ты вечером приедешь? – входящий звонок от мамы взрывает повисшую тишину.
– Привет, мам. Что-то случилось? – лениво поднимаюсь с дивана и подхожу к окну. На ходу поправляю футболку и застегиваю ремень. Черт знает, для чего я продолжал так сидеть, она ведь давно ушла… Маленькая сучка, кому я мечтал отомстить. А судьба сама принесла ее в руки, как юркую золотую рыбку – скромную Ладушку с густыми косичками и пухлыми губками. Лживую дрянь, что заставила поверить во что-то большее…
– Русик, ты в своем репертуаре,– воркует мама. – Я же вчера предупреждала, что придут Щегловы с дочерью Ариной. Ну… та самая – умница, красавица и…
– Помню, мам. – Обреченно потираю лоб и распахиваю окно. Ворвавшийся в мой склеп воздух вытравливает кислые запахи сигаретного дыма, кальяна и другой запах – тонкий, едва уловимый. Зеленое яблоко, лимон, спелая клубника… Че-ерт!
– Сынок, ты что-то сказал? – протягивает маман нарочито веселым голосом. С утра успела принять на грудь.
– Я приду, мам. Разберусь с делами и подъеду. – Отбиваю вызов и оглядываю кабинет. Что, блядь, на меня нашло? Нахрена я согласился ей помочь? Я ведь хотел растоптать эту куклу, сравнять с землей за измену и выпустить кишки ее хлюпику. Тому, кто трогал ее живот и нежно его поглаживал… Она ему улыбалась. Трепала по щеке и целовала на прощанье. Я видел милующихся голубков своими глазами. Скрипел зубами, сидя за рулем, и смотрел, смотрел… Как завороженный наблюдал за потаскухой, которую был готов назвать любимой…
Набрасываю на плечи косуху и с силой захлопываю дверь кабинета. Вырываюсь на воздух, глубоко вдыхая его ароматные пары. Кавасаки плавится на парковке возле клуба. Надеваю шлем, завожу мотор и рву с места. Глаза слезятся от бьющего в лицо воздуха, а грудь распирает от странного, теснящего грудь восторга – я поставил ее на место… Унизил, как последнюю… И почему мне кажется, что причина не в этом, а в том, что Лада просто пришла ко мне?
Щегловых я знаю давно, а вот их дочь… Не думал, что тоже знаю. Познакомился в вип-кабинке моего клуба. «Умницу и красавицу» приводил Серый – рыжий лис и лучший друг по совместительству. И как «скромница» визгливо стонала подо мной, я тоже помню…
– Здрас-сте, – киваю Игорю Ивановичу, его супруге и той самой Арине. Она вмиг заливается краской и опускает взгляд. Скучно… И банально до тошноты.
Мать мечется от кухни к открытой летней беседке, орет на домработниц, суетится, стремясь угодить моей потенциальной невесте. Отец методично мешает угли в мангале и поддерживает беседу.
Прохожу к дальней стороне сада и сажусь на лавку возле большого искусственного пруда. Его зеркальная поверхность отражает небо и рябится от падающих со старой осины листьев. А через секунду искажается от другой картинки, выросшей за спиной: Арина…
– Привет, Рус. – Мямлит она, касаясь моего плеча. – Извини, что все так вышло. Не то чтобы я… – Арина краснеет, как рак, нервно облизывает губы, суетится взглядом по сторонам.
– Хочешь сказать, никогда не приезжаешь в клубы пьяная и не трахаешься с незнакомцами? – растягиваю губы в ленивую ухмылку. Как же они надоели – лживые сучки, корчащие из себя целок! Ненавижу… Смотрю на ее размытое в воде отражение, а вижу другое лицо – почти детское, с чистой нежной кожей и веснушками на носу, пухлыми маленькими губами и густыми русыми волосами. Я побоялся показать Ладу родителям – мы встречались всего три месяца, но их хватило, чтобы я поверил в ее искренность… И даже тогда я боялся их реакции… Простая девчонка, нищая, скромная, работящая. Так я думал тогда.
– Нет, конечно. Я никогда… – тараторит она.
– Арина, чего ты боишься? Думаешь, скажу твоим родителям? – прищуриваюсь.
– Да, боюсь. – Вздыхает она и томно проводит по моему плечу ладонью.
– И я… готова повторить. – Похотливо облизывает нижнюю губу.
– А как же свадьба? Они же привели тебя, как мою возможную невесту. Так? Игорю Ивановичу что-то надо?
Арина стыдливо отводит взор и краснеет. Точно надо – только что?
– Он хочет инвестиций извне. И покровительства твоего отца в одном деле. А я… Рус, я не против свадьбы и…
– Я понял. Можешь идти, я хочу побыть один.
– Я могла бы…
– Дать мне? Говори прямо, не люблю намеки. – Снова ухмыляюсь я.
– Да, Рус. Если ты хочешь, я могу быть только твоей, я…
Глазки блестящие, пухлые от прилившей к ним крови губы, дрожащие пальчики… Наверняка и в трусах потоп, потому что… хочет. Хочет, сука… А я растекся лужей перед другой. И весь день не могу выбросить из головы ее дурацкие косы.
– Я на сегодня сыт, Арин. Возможно, в другой раз.
Ее тихие шаги удаляются, даруя невероятное облегчение. Хотя… Может, вернуть Арину и попытаться вытравить мелкую сучку из головы? Интересно, куда подевался ее хлюпик?
