Точно так же, как и в тот день…
Память услужливо подсунула мне картинку, как я, с приятным трепетом в груди, шла по коридору банка и, остановившись у кабинета мужа, поправила на подарочной коробке синий бант.
Представила, как Гера обрадуется моему сюрпризу.
Взволнованно улыбнувшись, тихонечко открыла дверь и шагнула внутрь.
– Ми-и-лый, – шепнула я, проходя по кабинету. – И где же мой именинник?
Сердце словно почувствовав неладное, загрохотало в груди как поезд.
За офисным шкафом, где стоял стол мужа, послышался шепот, там что-то упало, по полу покатились ручки, и… через секунду выглянуло испуганное лицо блондинки.
С колотящимся сердцем прошагала по кабинету, заглянула за шкаф, и из моей руки выпала коробка с золотыми запонками.
– Все, Поля, хватит! Хватит думать об этом! – приказала себе я и потерла лицо так сильно, что загорели щеки.
Вероятно, тот день так будет преследовать меня до конца жизни…
Сколько бы не обещала себе не возвращаться к прошлому, но ничего не могу с собой поделать – в сердце словно отвертка прокручивается, когда вспоминаю Геру в расстегнутой рубашке, смотрящего на меня испуганными глазами.
Не забыть, как его коллега вылетела из кабинета словно ошпаренная. Помнится, она даже юбку забыла расправить.
В тот же день я подала на развод.
Тогда мы были вместе чуть больше года. Я безумно любила его. Считала идеальным мужчиной, самым заботливым и нежным. И как только, сидя в загсе, представила, что мы больше не будем вместе, хотелось кричать и рвать на себе волосы.
Кажется, я только раза с пятого написала заявление без ошибок. И оно было мокрым от моих слез.
Но до развода так и не дошло.
Герману удалось вымолить у меня прощение. Пробегал за мной два месяца и чего только не предпринимал: клялся всеми святыми, что больше никогда не изменит, ночевал под дверью, там же оставлял букеты из моих любимых белых лилий.
– Дороже тебя нет во всей вселенной, – говорил он тогда. – Если не простишь, то больше никогда меня не увидишь. Клянусь. Мне не нужна эта жизнь без тебя.
И я простила его…
А теперь живу как на пороховой бочке, думая: «Почему Гера задерживается?», «Почему не отвечает на мой звонок?», «А точно ли он сейчас в командировке?»
Одним словом, мне становится невыносимо тревожно, когда он не в поле моего зрения.
Может, подруги правы, и нам действительно пора сделать ЭКО?
Мы с Герой пытались зачать ребенка еще с первой брачной ночи, но не получается.
Катька, моя подруга детства, заладила:
– Поль, сейчас есть уйма способов стать родителями! Попробуйте! Ну, в конце-то концов, может, когда у вас родится малыш, ты уже переключишься на него и перестанешь контролировать каждый шаг своего Степанова.
– Может, и перестану, – вздохнула я, сунув руку в рукав халата.
Действительно, сколько можно тянуть? Мне уже тридцать два, Гере – тридцать пять. Если не родим сейчас, то потом, возможно, будет уже поздно. Мы ж не молодеем, верно?
Сегодня же поговорю с ним об этом.
* * *
Я закончила вышивать картину для заказчика и наконец-то прибрала со стола остатки вчерашнего ужина.
Выбросила в мусорный мешок прогоревшие до середины свечи, включила посудомоечную машинку, поставила на плиту турку и взглянула на часы: половина первого.
«Так вам не завтракать нужно, Полина Евгеньевна, а пора бы уже пообедать», – сказал мой внутренний голос.
Ох, как займусь вышиванием, так и забываю обо всем на свете. Раз, опомнишься – а уже и день пролетел.
Мои картины висят на стенах многих москвичей. Я вышиваю с детства, но только три года назад стала продавать их через инстаграм.
И на стене нашей спальни висит портрет Геры, который я подарила ему на прошлый Новый год.
Почти полгода над ним работала. А еще приходилось усердно прятать его от мужа все это время.
Но мои усилия того стоили: Герман был очень счастлив, получив такой подарок.
Я открыла холодильник, стрельнула взглядом по полкам и тут в голову пришла идея.
«Сколько-сколько там на часах?» – Я задумчиво посмотрела на время и закрыла холодильник.
У Геры как раз скоро обед. Уверена, супруг не откажется от трапезы в моей компании. Тем более, мы давненько не заглядывали в наш любимый ресторанчик, расположенный рядом с автосалоном.
А заодно я на обратном пути закину картину заказчице.
Включила на брелоке от машины автозапуск, быстро забрала волосы в высокий хвост, подкрасила ресницы, надела платье, накинула сверху пальто и, сунув ноги в ботильоны, выбежала из квартиры.
Гера
– … Ну что, выбрала? – спросил я у Любы и надел салфетку на воротник рубашки.
– М-м… – задумчиво улыбнулась она, и захлопнула меню. – Я буду овощной салатик и капучино.
– И все? – удивился я. – Да ты не скромничай, я ж угощаю. Официант! – щелкнул я пальцами.
Как только официант подошел к столику, я перечислил ему блюда, которые в этом ресторане готовят отменно. Поле, например, очень нравится семга в сливочном соусе и запеченные мидии. Думаю, Любаша тоже это оценит.
– Ой, Герман Андреевич, не стоило, – засмущалась Люба. – Я не привыкла тратить на еду столько денег. А еще берегу фигуру, – кокетливо улыбнулась она.
«Полностью согласен. С такой фигурки нужно пылинки сдувать!» – глядя на ее тонкую талию, подумал я.
– Лучше расскажи, как продвигаются дела с обучением? – спросил я, повернувшись к ней полубоком. – Эльза Михайловна ввела тебя в курс дела?
Люба заметно помрачнела. Опустив взгляд, глубоко вздохнула.
– Что такое? Не получается? – нахмурился я. – Ну так ты не переживай, по началу всегда так.
– Да не в этом дело, – тихо обронила она, теребя в руке салфетку. – Кажется, я не нравлюсь Эльзе Михайловне. Она так строга со мной… Говорит, что ей нужно потратить целую вечность, чтобы я изучила хотя бы одну программу.
– Хм… – Я скривил губы, медленно провел рукой по подбородку.
«Что эта Эльза о себе возомнила? Ишь ты, начальницу из себя строит!»
– Любаш, – я накрыл ладонью ее теплую руку и заглянул в милое личико. – Ну, хочешь, я сам все тебе объясню? А Эльзу Михайловну отправим на заслуженный отдых.
Ее лицо наконец-то тронула улыбка, она заправила за ухо прядь волос и, посмотрев на меня, закусила губу.
– Было бы здорово, Герман Андреевич.
– Вот и отлично! – подмигнул я и сжал ее ладонь.
Интересно, она всегда такая податливая?
«Любаш, а поехали в отель? Было бы здорово, Герман Андреевич», – представил я, и невольно улыбнулся.
Было бы здорово, если она всегда будет мне отвечать «Было бы здорово».
Любаша вынула ладонь из моей руки, помахала папкой с меню возле лица.
– Жарковато здесь, – сказала она и сняла пиджак, обдав меня сладким ароматом духов.
Я почему-то представил, как она снимает с пучка волос резинку, встряхивает головой, на ее хрупкие плечи падают темные локоны. Дальше она снимает свои стильные очки, расстегивает эту обтягивающую блузку…
«Герман, ты в ресторане!» – остановил себя я и сунул руку под стол, чтобы поправить штаны.
Эта девушка однозначно обладает сверх сексуальными чарами – такая страстная, чувственная. А еще меня безумно заводит, что она ведет себя как скромница-первокурсница. Ну прямо девочка колокольчик, ни разу не динь-динь.
«Вот бы посмотреть на эту скромницу в деле», – не сводя с нее взгляд, подумал я.
На наш столик поставили тарелки с едой, Люба приступила к мидиям, а я вытаращился на нее во все глаза.
«Она явно солгала, что не тратится на такую дорогую еду».
Когда я впервые пробовал мидии, понятия не имел, как их есть. Даже пришлось загуглить, чтобы не выглядеть полным идиотом в ресторане. А Любаша в два счета раскрыла щипчиками раковину и достала вилкой моллюска.
Да и вообще я заметил, что она довольно ловко орудовала приборами и держала аристократическую осанку. Ей явно знакомы правила ресторанного этикета.
