пытливым взглядом. Она смотрит на меня с интересом, прижимая к себе изрядно потасканного медведя. Я тоже смотрю на нее, не зная, что надо сказать. Самый безопасный выход из этой ситуации — сбежать. Но я почему-то осматриваюсь в поисках ее родителей.
Торговый центр наводнен людьми, снующими туда-сюда и периодически толкающими друг друга. Боюсь, в такой толпе ребенка могут сбить с ног. Затопчут вряд ли, но испугать могут.
— Где твои родители? — спрашиваю, не обнаружив никого из взрослых, кто бы крутил головой в поисках ребенка.
— Не знаю, — отвечает она и засовывает большой пальчик в рот.
— Вынь палец, иначе будет неправильный прикус, — на автомате говорю я, словно разговариваю со своей племянницей, у которой в раннем детстве была такая же привычка. — А с кем ты сюда пришла?
— С папой, — отвечает девочка, не вынимая пальца изо рта.
— И где он? — она просто пожимает плечами, а потом вынимает палец и этой же рукой берется за мой. И снова смотрит. — Тогда пойдем искать.
Сказав это, обхватываю остальными пальцами ее крохотную ладошку и веду к охране торгового центра, чтобы они объявили о том, что девочка потеряла папу. Малышка покорно следует за мной. Непуганная, похоже.
— Как тебя зовут? — спрашиваю ее.
— Милли. А тебя?
— Эрика.
Она пытается произнести мое имя, но выходит коряво. Нечто среднее между Лика и Эка. Решаю не обращать на это внимания, ведь через пять минут я уже прощусь с ней. Надеюсь на это.
— Эй, мисс! — раздается позади меня грозный голос, но я не сразу соображаю, что обращаются ко мне, поэтому и дальше тащу Милли за собой.
— Папа, — говорит она.
— Да, сейчас попросим охрану найти твоего папу, — бубню я, крутя головой по сторонам в поисках хоть одного охранника. Как не надо, они путаются под ногами, а когда нужны, их никогда нет.
— Мисс! — громче выкрикивает мужчина, а потом меня кто-то хватает за локоть и резким рывком поворачивает к себе лицом. — Ты охерела?! — рявкает он мне прямо в лицо, а я столбенею от такой наглости.
— Папочка! — взвизгивает Милли и, отпустив мой палец, бросается обнимать ногу нахала, который только что меня оскорбил.
Киллиан
Эта сучка смотрит на меня глазами, полными гнева. Какова дрянь, а? Украла моего ребенка, пока я расплачивался в кафе, а теперь еще и смеет злиться.
Отодвигаю Милли себе за спину и взглядом разрываю дамочку на куски. Стараюсь не замечать ее красоты, потому что она сбивает с толку. Не модель, но есть в ней что-то притягательное. И сиськи нормальные такие. Эх, надо найти кого-то потрахаться. У меня так давно не было секса, что я готов наброситься на киднеппера.
— Пошли, — рычу я, снова схватив ее за локоть, а потом тащу к охране.
— Куда? Эй, отпусти меня! — возмущается она. — Куда ты меня тащишь? Пусти, ненормальный!
— Ты украла ребенка и хочешь свалить? Ни хрена не выйдет!
— Кого я украла?! Эй! Девочка потерялась!
— Девочка ждала отца возле кафе, потому что внутри ей было жарко!
— А не надо оставлять маленького ребенка без присмотра! Придурок!
Почему меня, нахрен, заводит то, как она брыкается?! И глазищами своими в меня сверкает, готовая испепелить. Губы эти пухлые надувает и тычет в меня пальцем с прозрачным лаком на ногте. И пахнет она...
Вот черт! Она же выкрала Милли!
Встряхиваю ее, а заодно и себя, чтобы не сделать какой-нибудь глупости.
— Папочка, я хочу пи-пи, — тоненьким голоском тянет дочка, а я чертыхаюсь про себя.
— Сейчас, Панда, отдадим эту мисс охранникам, и я отведу тебя в туалет.
— Она тоже потерялась? — спрашивает Милли, хватая меня за указательный палец еще крепче.
— Ага, в дебрях уголовного мира, — цежу сквозь зубы.
— А что она сделала? — не успокаивается дочка.
— Тебя украла.
— Она меня не крала. Я пошла посмотреть на медведя и потерялась.
Я резко останавливаюсь и опускаю взгляд на дочку.
— На какого медведя? — прищуриваюсь.
— Там медведь конфеты раздавал, и я пошла за ним, — Милли прижимает к себе свою потрепанную игрушку и виновато смотрит на меня.
— А я что тебе говорил?
— Эй, может, отпустишь меня? — раздается слева. — Видишь, никого я не пыталась украсть!
— Тихо! — рявкаю на девушку и снова смотрю на дочь. — Что было дальше?
— Дальше я потерялась. Прости, — она покаянно опускает голову.
— Смотри мне в глаза, Милли, — приказываю строго.
— Не разговаривай так с ребенком! — снова встревает блондинка, которую я все еще держу за локоть. — И вообще к ребенку надо присаживаться, когда обращаешься к нему, а, тем более, ругаешь. Ей же страшно!
— Не лезь не в свое дело!
— Пф, — фыркает она и вздергивает подбородок.
— Я пошла, — возобновляет свой рассказ дочка, — но медведь уходил дальше. Я бежала за ним, но люди толкались, и я не успела. А она, — Милли кивает на несостоявшуюся преступницу, — взяла меня за руку и повела к охране, а тут ты пришел и спас меня.
— Ладно. Больше так не делай, хорошо?
— Мгм. А мы найдем медведя?
Ничего не ответив дочке, я перевожу взгляд на девушку.
— Убедился?
— Ни хрена подобного.
— Не ругайся при ребенке.
— Ты меня еще будешь учить воспитывать дочь? — я прищуриваюсь, впиваясь взглядом в эту фурию.
Но не успеваю и слова сказать, как ладошка Милли соскальзывает с моего пальца, и через секунду дочка скрывается в толпе с криком «Вон тот медведь, папочка!»
Конечно, я бросаю девушку и мчусь за дочкой, расталкивая людей и сто раз произнося слова извинения. Подхватываю свою егозу и поднимаю вверх.
— Милли! Больше так не делай!
— Но он же уйдет! — канючит она.
— Мы и без него можем купить конфеты.
— Вкусные, как у него? — тут же переключается она на меня, и кладет ладошки на мои щеки, чтобы я посмотрел на нее.
— Еще вкуснее.
— Ура! Тогда идем за конфетами!
Я поворачиваю голову и осматриваю то место, где мы были до диверсии Милли. Конечно, девушка не стала
