что даже самой противно. Противостоять любимому человеку и своим чувствам к нему нереально сложно. Все рвется внутри от его агрессивного тона, гневных взглядов и злых слов. Антон меня не щадит, одаривая всем этим. Словно в грязи купает с головы до ног.
Антон отталкивается от стола и поджав губы, странным долгим взглядом смотрит на меня. Только спустя минуту кивает и, резко развернувшись, выходит из отдела.
Без сил падаю обратно в кресло и закрываю лицо руками — а ведь только середина дня. И только две недели прошло. Как мы вообще будет с Антоном работать дальше — это же просто невозможно? Для меня, а вот человеку, которого я люблю, плевать.
До конца дня я не поднимаю глаз от монитора. Просто заставляю себя не смотреть. Слышу, как возвращаются коллеги, точно определяю по звуку шагов Антона, но упорно продолжаю делать вид, что работаю. Именно “делать вид”, потому что работать в полную силу не получается. Каким-то чудом к концу дня обработала норму заказов не представляю.
Только этот день не мог закончиться хорошо. По привычке, уходя из отдела последней, проверила статистику всего отдела и… ну и чего я собственно удивляюсь?
Из восьми серваков, на трех не отработана норма. Могу даже не смотреть IP-адрес, чтобы понять, три наших мадамы не посчитали нужным закончить свою работу. Их Антон сегодня отпустил по-раньше и они посчитали, что доделывать не обязательно, как впрочем и всегда.
Эти три мадамы… Я уже не раз разговаривала с Антоном про них, но он так и не внял мне — они в свое время помогали ему, когда он только пришел и теперь он считал себя им чуть ли не обязанным по гроб жизни. Ничего не имею против благодарности, только когда этим не начинают злоупотреблять. Люба, Лена и Леля же, наши почти легендарные три Л — практически сели к Антону на шею, ну или если быть точной, то ко мне…
У нас в отделе мы с Антоном за старших и отпрашиваются все у нас. И если Варя, Аня и Гриша пришли сюда и попали под мое старшинство, то наши три Л, под старшинством Антона (он давно уже дорос до них и перерос) — этакие два фронта одного отдела.
А еще есть у нас с Антоном негласное правило — заказы тех, кто сидит на больничном, мы раскидываем на всех, но если ты отпустил, то заказы отсутствующих отрабатываешь сам.
Я однажды доделала задания за три Л вместо Антона, в благодарность, пару раз попросил он сам и плюс сама перепроверяю количество заказов в конце дня, чтобы не получить нагоняй — как итог, теперь каждый раз, когда они не дорабатывают, доделываю я.
Идиотка?!
Смотрю на таблицы и понимаю — здесь работы еще минимум на пару часов. Сейчас восемь вечера. Еще четыре часа до того, как система заблокирует данные и обновит систему, чтобы новый день с “чистого листа”. В теории я все успею, а на практике… Да блин, ну не хочу. Ну почему я должна это делать? Почему я здесь должна засиживаться, хотя Антон их отпустил и не посчитал нужным проверить, все ли они завершили?
А еще на краю сознания бьется гнусная мысль — пусть хоть раз ему прилетит за своих нерадивых подопечных. И за меня…
Отвратительно мерзкая месть.
Выключаю компьютер, забираю сумку и плащ, и, не оборачиваясь, убегаю из отдела. Обернусь и точно передумаю, а этого нельзя допустить. Пора уже и со своей шеи груз снимать — стала не нужна ему, пусть теперь разбирается сам!
И это моя большая ошибка.
— Вы обалдели оба? Вы сорвали поставки, вы подвели всю фирму! На кой хрен я вам двоим плачузарплату, если вы не можете уследить за работой одного небольшого отдела? Впаять вам компенсации за сорванные заказы и гнать в шею с волчьим билетом! — от крика шефа уши сворачиваются в трубочку, а стекла дрожат в оконных рамах.
Утро начинается не с кофе…
Я даже зайти в отдел не успею — охрана еще на проходной предупреждает, что к себе вызвал Игорь Валентинович, директор фирмы. Это ожидаемо. И нагоняй, который мы сейчас с Антоном получаем, тоже.
Я все таки уехала вчера домой и даже вполне успешно гнала от себя мысли, загрузив себя на ночь глядя готовкой и уборкой, которая мне одной сейчас и нафиг была бы не нужна. Все шло удачно ровно до без пяти двенадцать, потом началась паника, до моего, одуревшего от обиды мозга, дошло, что же я натворила.
И нет, мне не стыдно перед Антоном — следовало просто снять с себя ответственность предупредив, что его подопечные могли не завершить свою работу и все, с меня взятки гладки — мои ребята все сделали.
А вот перед Игорем Валентиновичем стыдно и даже очень. Он взял меня в свое время к себе — студентку хоть и с вполне приличным дипломом, но нулевым опытом, практика во время учебы не в счет — всему научил, показал и всегда поддерживал. Я же, по сути, пришла по протекции зав. кафедры, но он никогда ни в чем не обвинял и не оскорблял, даже когда были косяки. А тут я из-за личной мести подставила его и всех, кто тут работает.
— Вы сорвали поставки пятидесяти заказов. И сегодня это все должно быть доделано с учетом и сегодняшнего дня, а это переработки и у отдела доставки и у бухгалтерии, которые я должен буду выплатить из своего кармана!
Стою с опущенной головой и смотрю на носки туфель. Стыдно даже голову поднять — вроде уже взрослая и надо за ошибки нести ответственность, но…
Антон стоит с поднятой головой и смотрит вперед. Как всегда гордый и достойно принимающий удар, в отличие от меня, и только часто сжимающиеся и разжимающиеся кулаки выдают его состояние.
— И этих людей я хотел повысить? Эти людям хотел доверить дела фирмы? — шеф вроде как задает вопрос в воздух, но при этом по-очереди смотрит на нас.
Да, еще и это.
И меня, и Антона, Игорь Валентинович выдвинул на повышение полтора месяца назад. Две свободные вакансии — начальника отдела, в котором мы работаем и зам директора. Игорь Валентинович выбирал из всей фирмы, и остановился нас, как он сказал — молодых, активных, инициативных и с хорошими отзывами коллег и начальства. После окончания квартала должно было быть назначение, а за это время мы
