Нам нельзя - Лана Смирнова

— Я их отпустил. Вы там пьете уже?

— Не, собираемся немного прокатиться, — нагло врет Сабуров.

— Абонемент на пять дней взяли. Так что все склоны наши, — влезает в кадр Ник. — Ты отзвонись как закончишь. Тут такие девчонки, Макс. Огнище. Я двоих склеил, вечером обещали с подружкой подъехать.

— Ладно, парни, отдыхайте. У меня маман на второй линии, надо ответить, — попрощавшись с друзьями, переключаюсь на другую линию. — Привет, мам. Что-то срочное? — вырубив ноут, встаю из-за стола и выхожу в приемную.

— А ты опять куда-то спешишь? — голос матери звучит немного подавленно.

Догадываюсь, почему. Отец снова накосячил, в итоге они разругались чуть ли не до драки и решили встретить Новый год отдельно. Причем это стало своего рода традицией. Стоит ли говорить, что в семейном кругу мы не отмечали этот праздник лет семь как минимум. Я не в обиде, просто иногда от их бурных разборок рикошетит по мне. Каждая из сторон норовит найти в единственном сыне поддержку своей дурости, но я строго придерживаюсь нейтралитета.

— Движение — жизнь, — отзываюсь с улыбкой, пихая свободную руку в рукав пуховика.

— Как сессию сдал?

— Сессия в январе, мам.

— А на работе как? Всё успеваешь? — не стушевавшись, она продолжает изображать «мать года», но я-то знаю, что причина звонка кроется совсем в другом.

— Успеваю. Отец мне не звонил, — сообщаю, опережая вопрос.

— Плевать я на него хотела, — фыркает мать. Ага, охотно верю. — Ты помнишь, что я завтра жду тебя на завтрак?

— Да? — честно, не помню. Если что-то и было, то вылетело из головы. — На завтрак не обещаю, мам. У меня тут небольшой форс-мажор.

— Ты же в Сочи? — взволнованно уточняет мать.

— Нет, я в Москве.

— Я Руслана с Ником видела вчера в кафе. Они с девушками были. Не стала подходить. Вы же вместе должны были прилететь.

— Мне пришлось вернуться по срочным делам.

— А как же…

— Прилечу вечерним рейсом, — поясняю я. — Ты не одна, надеюсь?

— Не одна, как и твой отец, — раздраженно шипит мама. — Если этот урод позвонит, задай ему такой же вопрос.

— Мам, я не вижу смысла в совместном завтраке или обеде, — после короткой заминки предельно честно говорю я.

Не испытываю ни малейшего желания общаться с очередным любовником матери. Одно дело знать, что родители давным-давно устроили из своего брака проходной двор, а другое — лицезреть собственными глазами.

— Это не то, о чем ты подумал, Макс. Хотя, наверное, стоило отплатить твоему блудливому папаше той же монетой, — не удержавшись от упрека в адрес отца, отзывается мама. — У меня намечается новогодний девичник. Я пригласила своих подруг. Приходи к нам завтра, Макс. Девчонки будут в шоке от того, как ты вырос.

— Я видел твоих девчонок полгода назад на твоем дне рождения, — напоминаю забывчивой матери, зажимая телефон между плечом и ухом, и запираю дверь офиса.

— Точно. Но Сашку ты точно не видел сто лет.

Тут она права. Сашку не видел… Но не сто лет, а семь.

Странно, что я точно помню сроки, хотя нет ничего странного. В пятнадцать я был отчаянно и безнадёжно влюблён в лучшую подругу матери — Александру Мальцеву. Они обе об этом, разумеется, даже не подозревали. Ни мама, ни объект моих подростковых эротических фантазий.

То, что Саша намного старше и замужем, меня ничуть не смущало. Я вообще не думал о ее муже, как о потенциальном сопернике, хотя он тоже пару раз появлялся в нашем доме.

Тогда для меня существовала только она.

Смешно вспомнить, как я тайком сфоткал Мальцеву в купальнике, пока мама с подругами плескались в бассейне на цокольном этаже родительского коттеджа. Думаю, не стоит уточнять сколько раз и для каких целей впоследствии использовался этот снимок.

Можно смело сказать, что Саша была моей первой женщиной в сексуальном плане. Воображаемом сексуальном плане. Физически всё случилось на год позже и, увы, не с ней.

Черт, и правда, кажется, что с тех пор прошла целая вечность. От улыбчивой скромной кошечки с густыми темными волосами, колдовскими черными глазами и стройной фигуркой наверняка остался только сохранившийся в моей памяти идеальный образ, приукрашенный и далекий от действительности. Но почему-то внутри теплится уверенность, что нет — Саша Мальцева не изменилась. И я отчетливо понимаю причину.

Первая осознанная влюблённость навсегда врезается в память, накладывая подсознательный отпечаток на выбор типажа женской привлекательности в будущем. Все девчонки, с которыми я находился в близких отношениях, обладали схожими чертами с подругой матери. Спасибо Саше, что привила мне хороший вкус. Если выдастся удобный случай, я обязательно поблагодарю ее за это лично, и, может быть, мы вместе посмеемся…

— Я зайду, мам, — принимаю приглашение, чувствуя необъяснимое возбуждение.

Похоже, этот Новый год заготовил для меня сразу два сюрприза, и, надеюсь, что и второй будет таким же приятным.

Александра

Марина Васильевна и Анатолий Юрьевич, к моему удивлению, отпустили меня с легким сердцем. Наверное, со здоровьем у них на самом деле не так плохо, как они иногда это демонстрируют. А может, Марина Васильевна по-женски меня понимает и точно так же бы с удовольствием смоталась на другой конец страны, если бы муж оставил ее в праздник на произвол судьбы.

Не исключаю, она тоже чувствует, что это неправильно. А может быть, и знает больше меня.

Приезжаю в Шереметьево впритык к рейсу. Что говорить, я чудом успела собрать чемодан и прорваться в аэропорт по предпраздничным пробкам. К сожалению, путешествия налегке — это не про меня, и мой чемодан, кажется, весит целую тонну. В спешке ставлю его на специальную ленту, а когда быстро прохожу через металлодетекторы, замечаю, как мужчина, что проходил контроль передо мной, как ни в чем не бывало забирает мой чемодан и направляется вперед, к стойкам регистрации.

Моему возмущению нет предела. Он, что, уже отметить успел или в облаках витает? Как можно перепутать свой чемодан с моим и нагло забрать его к себе?

Несусь вслед за широкоплечим неизвестным, мысленно прокручивая сценарий, в котором я опаздываю на самолет и пропускаю девичник, устроенный Анжеликой. Если это случится из-за этого высокого мистера Икс, я его просто на части разорву. По крайней мере, попытаюсь.

Молодой человек останавливается в конце очереди на рейс в Сочи, и я уже хочу коснуться его, окликнуть и оповестить о том, что он спер мой чемодан, как вдруг партия спешащих со своими огромными котомками иммигрантов просто толкают меня в сторону