в глаза, если вздумает догнать. Но Слава следом не побежал. И от этого было еще больнее.
Хоть мы и почти поссорились, Аля осталась у меня ночевать. “Чтоб присмотреть за тобой”. Это было условием того, что она не станет звонить брату и все ему рассказывать. А утром отвезла меня на работу в клинику. Мол, лучше тебе за руль не садиться.
Поднять себя утром с кровати казалось непосильной задачей и если бы могла, то я бы так и осталась в постели. Накрылась бы одеялом с головой, которое больше не пахло Славой, поскольку Аля в приказном порядке заставила сменить постельное белье, и лежала бы так. Желательно уснув. Потому, что во сне не чувствуешь боли от предательства. во сне разбитое вдребезги сердце не плачет кровавыми слезами.
Но владельцем клиники, в которой я работала, был папа. В ней же работал и Вадим. Мама тоже врач, только педиатр. У нас медицинская династия, да.
Впервые в жизни я всерьез жалела о том, что поддалась на уговоры родителей и согласилась начать практику именно в отцовской клинике. Потому, что если, например, сегодня возьму и совру что заболела, то папа сразу же узнает, а мама приедет меня лечить.
И тогда они все обо всем узнают. Что Слава мне изменил, что мы разводимся. И будет жуткий скандал.
Именно поэтому я все-таки оторвала себя от кровати, приняла душ, съела приготовленный Алей завтрак и, проторчав час у зеркала, почти идеально скрыла с помощью макияжа следы многочасовых рыданий, а потом дала отвезти себя в клинику.
Там казалось, что все как раньше. По-прежнему. Пациенты, короткие перерывы между ними. Тяжелая и почти ювелирная работа, которой либо отдаешься на все сто процентов, либо не занимаешься. Это было папино кредо, которое я полностью разделяла.
А еще, отдаваясь работе на все сто процентов, можно хотя бы ненадолго отвлечься. Перестать чувствовать боль. Поэтому после того, как Слава женился, я и согласилась поступить в медицинский, хоть до этого момента в принципе не знала, кем хочу быть. Ах, нет, знала. Я хотела быть девушкой Славы.
Он не звонил и не писал. То и дело я проверяла телефон, но от него ни слова. Ждала. Чего именно? На что я надеялась?
Ближе к вечеру он все же написал.
ViacheslavSvechkorenko:”Женя, привет! Надеюсь, что ты взяла себя в руки и у тебя все в порядке. В восемь вечера я заеду собрать собрать вещи. Очень бы хотелось, чтоб ты была дома и мы сели и спокойно обсудили развод, как взрослые люди. Я могу на это рассчитывать?”
Грудь сдавило тисками. Жидкая соль наполнила глаза. Ни извинений. Ни раскаяний. Ни мольбы о прощении. Ничего. Ничего, кроме надежды на то, что мы сможем обсудить развод как взрослые люди. Как взрослые. Специально так написал. Намекнул на мою незрелость…
Я закусила губу. Позволять себе плакать нельзя. Не сейчас. Потом, ночью и в одиночестве. Иначе папа все узнает…
По счастью мне удалось не столкнуться ни с ним, ни с братом до конца смены. Вернувшись домой, я первым делом приняла душ, переделала макияж. Всегда так делала, все эти два года, что мы в браке. Чтоб быть красивой для Славы. Потом — на кухню готовить ужин. Даже дверцу холодильника открыла. Машинально. По привычке. Горько усмехнулась.
Кому теперь готовить? Мне кусок в горло не лезет, да и я не так прихотлива в еде, как Слава. Главное чтоб полезно было. И чтоб кофе с молоком и что-то на сладкое. Фигура позволяла не заморачиваться рационом, но я все равно это делала. Хотела быть красивой. Для него.
Неужели между нами все и правда кончено? Я не буду больше, проснувшись раньше него, смотреть, как Слава спит. Всегда на животе и обняв тяжелыми руками подушку. Не буду кончиками пальцев легонько разглаживать обозначившуюся суровую морщинку у него между бровей и слегка ерошить густые волосы на макушке.
А потом, быстренько приведя себя в порядок, чтоб не видел заспанной, готовить завтрак. Один из трех вариантов — омлет из двух яиц с семгой, авокадо-тост, либо овсянку с фруктами. Другое он не ел на завтрак.
Не будет вечеров, ночей…
От звука включившегося домофона я подскочила и вскрикнула. Оказалось, что почти час простояла посреди кухни, уставившись в пространство погруженная в тяжелые мысли. Бросилась к двери, нажала на кнопку включения камеры.
Слава. Нервный, раздраженный, это даже на плохонькой камере видно.
Открыла. И замок на двери тоже. Пара минут и вот он стоит на пороге.
— Привет. Пройти дашь? — спросил, глядя в сторону.
Я осознала, что преграждаю путь. Отошла… Смотрела, как он, даже не разуваясь, поднимается по ступенькам наверх. Я просила, чтоб Слава снимал обувь у входа, но он частенько забывал это делать. И я молча мыла полы после его ботинок, не делая замечаний.
Поднялась наверх следом за ним. Став напротив приоткрытой двери в гардеробную и начала смотреть, как он собирает вещи. Методично и планомерно упаковывает свои бесконечные костюмы, рубашки и галстуки в чемоданы. Потом мужчина прошел мимо меня, как мимо тумбочки, в спальню чтоб забрать оттуда свой ноутбук. Потом — в ванную.
Я застыла. Истуканом стояла. Почти не дышала даже. Боялась, что лишнее движение усилит обжигающую боль внутри.
— Я все, Женя, — объявил он, вывозя чемоданы из гардеробной. — Идем в залу поговорим?
Пошел вперед, спустил чемоданы по ступенькам. Потом уселся на диван. Большой, светло-серый, он стоял в центре комнаты перед стеной с гигантской плазмой, которую мы почти никогда не смотрели. Рядом с ним стеклянный журнальный столик. Стекло идеально отполировано, ни пылинки. Я очень часто убиралась.
— Женя, как я уже сказал, квартира остается тебе. Мы ее купили с помощью твоих родителей. Хоть я почти всю сумму уже отдал, но…. Считаю это правильным. Больше нам с тобой делить нечего, поэтому можно оформить развод через ЗАГС. Это самый простой и быстрый способ. Что бы это сделать нам с тобой вдвоем нужно подъехать туда и подать заявление. А потом, через месяц, в дату, которую назначит сотрудник, снова вместе заехать за свидетельством. Такая процедура…
— Слава…, - вырвалось у меня. — Я все еще не могу поверить. Неужели… Ты… С ней! После всего!
— Женя, зачем все это? Зачем ты опять начинаешь? — скривился он.
— Зачем я начинаю, да? А что должна? Может быть спасибо тебе сказать за то, что изменил мне? Что растоптал меня?!
— Женя…
— Я все для тебя делала!
