свете.
— Никто не готовит их такими, — говорю я, выныривая, чтобы глотнуть воздуха.
— Ты помнишь? — с надеждой спрашивает Джулиана.
— Э-э-э, не совсем. Я просто знаю, что именно такими они и должны быть на вкус. — я смотрю ей в глаза и демонстрирую свою честность.
— Я приму это, — сияет она, садясь рядом с Рафом.
— У меня уже руки чешутся снять эти швы, может, перенесем это уже на воскресенье? — спрашиваю я, желая перевести разговор в другое русло.
— Смирись с этим, лютик. У тебя осталось три дня, чтобы расслабиться и все спланировать. Просто прими это, — говорит Раф с ухмылкой.
— Раф, будь повежливее с моей красавицей, или я стану вести себя с тобой в стиле королевы Гиббс и понижу в звании. — Джулиана вскакивает, бросая на него притворный взгляд, прежде чем подмигнуть мне. Рыжая хихикает рядом со мной, и я присоединяюсь к ней.
— Ну, мне не помешало бы провести небольшое исследование, и я не могу выполнить свою угрозу без плана, не так ли?
Темнота, омрачающая лицо Джулианы, говорит мне, что она поддержит меня, что бы ни нужно было сделать.
— Что бы тебе ни было нужно от меня, ты просто скажи, хорошо? — подчеркивает она, и я киваю в ответ.
— Мне просто нужно знать, что на самом деле происходит прямо сейчас и что будет дальше. И моя история, это то, что, я думаю, мне нужно сделать для себя, — говорю я, глядя главным образом на Рафа.
— Я обещаю.
— Я буду настаивать на этом, — говорю я с суровым видом, затем делаю глубокий вдох, пытаясь расслабиться. — Есть шанс надеть какие-нибудь штаны? — я замечаю ухмылку Рыжей и шевеление ее бровей.
— Я взяла на себя смелость купить тебе кое-какие наряды, Раф любезно предоставил карточку, конечно.
— Если ты купила что-нибудь розовое или в цветочек, я от тебя избавлюсь, — говорю я, а она только смеется и бежит в гостиную, чтобы схватить все, что купила.
Прежде чем я иду за ней, Раф останавливает меня.
— Эй, ты уже поговорила с ребятами?
— Нет, и я не планирую этого делать. — я вздыхаю, глядя себе под ноги.
— Я просил Романа не говорить тебе, Луна. Это моя вина. — он прижимает руку к груди.
Я мгновение обдумываю его слова, потирая затылок, смущенная тем, что мы ведем этот разговор прямо сейчас. Он даже сказал "ребята", это настолько очевидно.
— Раф, если кто-то хочет утаить от меня информацию, потому что так сказал кто-то другой, то они в любом случае предназначались не для меня, — отвечаю я, и мое сердце сжимается, когда эти слова слетают с моих губ.
Я следую за Рыжей, не оглядываясь.
Мне не нужны оправдания, и мне не нужно отвлекаться.
Я жажду крови.
(Оскар)
Я схожу с ума.
Мы все сходим с ума. Пять дней назад моя детка пережила эту гребаную Пирамиду. Я до сих пор не могу забыть кровь, стекающую по ее лицу, и порез на груди. Грудь моей девочки выставлена на всеобщее обозрение, но это никого не волнует.
Она сделала то, что должна была сделать, чтобы выжить, попутно спасая Джесс.
Я был слишком занят управлением помехами, поэтому не видел, как она обращалась ко всем, но я слышал ее голос из динамиков. Лишенный каких-либо эмоций, но в нем чувствовалось обещание мести. Когда она упомянула своего отца, у меня защемило сердце за нее.
Роман, наконец, объяснил все, что знал, подробно рассказав о бомбах, которые Луна сбросила в Вашингтоне.
Паркер, Кай и я бросили все, чтобы попасть туда, в тот момент, когда Роман отправил экстренное сообщение Ананас, но мы опоздали. К тому времени все уже пошло прахом. Отец Паркера, Рико, заявился в комнату Луны с несколькими своими людьми, пока она все еще собирала чертежи, необходимые для выполнения ее задания.
Очевидно, Луна наладила какие-то крутые технические штуки, и Раф отправил ее бабушку на помощь. Никто толком не объяснил мне, почему Рико был там. Я точно знаю, что его слова застали Луну врасплох, потому что именно он сказал ей, что она знала Романа ребенком.
Я был немного озадачен, почему никто из них не упомянул об этом. Затем Луна в приступе ярости объяснила, что она не помнит свою жизнь до шести лет. Итак, Роман скрывал что-то от нее, от всех нас.
Оставшись один в спортзале "Тузов", я бью руками в перчатках по боксерской груше перед собой, пытаясь выплеснуть куда-нибудь свой гнев.
Он знал Луну с младенчества. Семьи Гиббс, Стил, Ривера и Морган были сплоченной группой до того, как все это полетело ко всем чертям.
Группа была настолько близка, что было решено заключить союз, чтобы их дети были обручены друг с другом? Я не знаю, я действительно не понимаю. Я знал, что для нескольких семей довольно часто бывает так, что через брак образуются более прочные связи, укрепляющие их родословную, но на самом деле я не знал никого, у кого это было.
Это привлекало меня по многим параметрам. Быть частью более крупной семьи, а не только двух. У меня нет возможности взваливать на себя чужое бремя в одиночку, не тогда, когда все, что у меня уже есть, крутится у меня в голове. Я пережил потерю и чувствовал как физическую, так и душевную боль, сколько себя помню. Когда я растворяюсь в темноте, я предпочитаю делать это наедине. Вот почему мы впятером, вместе, мне подходит.
Луна успокаивает и возбуждает меня одновременно. Я адреналиновый наркоман, и она — моя последняя зависимость. Мы уже были близкими друзьями, но она просто склеивает нас намного лучше.
Роман объяснил, что все его детские воспоминания, пока ему не исполнилось шесть, так или иначе были связаны с Луной и Уэстом. Хотя сейчас у Уэста нет шансов. Эта мысль заставляет меня хихикать. Ему придется пересмотреть свои варианты, потому что в поезде Луна для него нет места.
Юмор покидает меня, когда я вспоминаю, как Роман говорил, что однажды Луна просто… исчезла вместе со своим отцом, Брайсом Стилом. Никто из нас не понимает, почему всех заставили поверить, что она умерла вместе со своим отцом, и никто не осмелился спросить, что произошло в тот роковой день.
Я скучаю по ее голосу. Черт, она всегда делает из меня киску.
Я успокаиваю свою атаку на боксерскую грушу, прислоняясь к ней головой и пытаясь отдышаться. Я скучаю по ощущению ее кожи и электричеству, которое проходит по моим венам,
