Жданов разворачивается и идет к ожидающему его катафалку. Я остаюсь стоять на месте, провожая взглядом его удаляющуюся спину. Я же не дрессированная собака, в конце концов, чтобы по команде ходить.
— Ну и чего ты встала, Люба? — рявкает он, заметив мое дезертирство. — Особое приглашение нынешним инженерам высылают?
— Я не привыкла бездумно слушаться посторонних мне людей, не понимая цели.
— Вы гляньте, какая привередливая. Так может мне уехать?
Я обнимаю себя руками и воинственно задираю подбородок.
— Так я уже говорила, что я вас не держу. Уезжайте.
— Ты, Люба, вроде с виду не дура, а ведешь себя как дура, — ворчливо откликается полиграфический магнат. — В машину, говорю, ко мне садись. В город тебя отвезу за проводами.
6
В машине у Жданова много места и приятно пахнет салонной кожей. Где-то слышала, что люди его статуса впереди не ездят, так вот это, оказывается, правда, потому что полиграфический магнат садится на задний диван рядом со мной.
— Миша, тут у забывчивого инженера аккумулятор сел. Поезжай в ближайший автомобильный магазин за проводами.
Все-таки не такой уж и плохой этот Жданов. Мог бы и оставить меня саму разбираться, а он время свое тратит.
— Ну, что, Люба, — мой сосед разворачивается и, прищурившись, смотрит мне в глаза. — Сейчас спасет тебя и твою трахому Игорь Жданов. Как благодарить будешь?
Я даже теряюсь на секунду. Он сейчас на что намекает? Или шутит так? По лицу сразу и не поймешь.
— Вы за благодарность, выходит, джентльменством промышляете?
— А ты с чего, Люба Владимировна, взяла, что я джентльмен?
Нет, я отказываюсь верить, что Жданов это говорит с сексуальным подтекстом. Для чего ему я? С его состоянием и внешностью импозантного седеющего киноактера, он без всяких магазинов и проводов может женщину заполучить. И дело вовсе не в том, что я себя недооцениваю. Если бы недооценивала, то еще в прошлом году за Рому замуж вышла, когда он на коленях с кольцом стоял. Просто привыкла смотреть на жизнь реалистично.
— Люблю раздавать кредиты доверия людям. И кстати, отблагодарить я вас действительно могу.
Брови Жданова вопросительно взлетают вверх, когда я залезаю в сумку и достаю оттуда контейнер с пирогами. Думала, если визит затянется, в машине смогу перекусить, а тут такая оказия случилась.
Магнат такой прыти от меня явно не ожидал: лоб наморщил, глазами непонимающе хлопает. Каюсь: голодные мужчины, собаки и дети — это моя ахиллесова пята. Мне их всегда накормить охота. Ника часто шутит, что я прирожденная бабушка.
— Вы берите, не стесняйтесь. Это я утром напекла. Мясо проверенное, деревенское.
Кадык на Ждановской шее дергается. Глазам не верю: он, кажется, сглатывает слюну. Бедный мужчина. Это когда он так изголодаться успел? Неужели сидел на диете?
— Не надо мне, — он поджимает губы и отворачивается к окну. — У вас, у баб, бзик на контейнеры. Каждой собаке потом начнешь жаловаться, что Игорь Жданов пироги твои съел, а кусок пластмассы не вернул.
Я даже неприятное слово «бабы» мимо ушей пропускаю, настолько он меня тронул своим дернувшимся кадыком. Голодный ведь. Может, поэтому ворчливый такой? Еды домашней ему не хватает?
Ой, Люба. Что-то тебя понесло. Жданов себе и рестораны, и личного повара может позволить. С другой стороны, не забирать же обратно подарок.
— Контейнер мне возвращать не нужно. Можете его даже выкинуть. Главное, пироги попробуйте. И не переживайте, вы меня не объедите. У меня дома еще есть.
Контейнер я аккуратно кладу между собой и Ждановым, и отворачиваюсь к окну. Засмущался он, что ли? Ладно, пусть молча немного посидит, мужественность восстановит. С другой стороны, разве пироги с мясом ее как-то подрывают?
К магазину с надписью «АвтоВселенная» мы подъезжаем через двадцать минут.
— Да сиди ты, ради бога, — ворчит Жданов, когда я предпринимаю попытку выйти из машины вслед за его водителем. — А то Михаил без тебя проводов не выберет.
— Пусть выбирает, но я бы хотела сама заплатить.
Жданов что-то раздраженно бормочет себе под нос, берет контейнер, по-прежнему лежащий между нами, и кладет его слева от себя.
— Считай, что заплатила. Если мне после твоих кулебяк с кишками придется мучиться, про поставки краски ваш генеральный хряк может забыть.
Мне приходится опустить подбородок, чтобы спрятать улыбку. Генеральный хряк. Лучше и не скажешь.
*******
— Ну, что, заработала бибика? — Жданов возвращает в карман телефон, по которому он разговаривал все время, пока молчаливый Михаил подкуривал клеммы на моей Фиесте.
— Заработала, — скромно резюмирую я. — Спасибо вам большое. И вам, Михаил.
Водитель, не глядя на меня, кивает, молча обходит мою машину и также молча укладывает в багажник провода.
— Не стоило, — пытаюсь возражать я, растерянно глядя на полиграфического магната. — Вы же за них заплатили.
— А тебе когда мужик бриллианты дарит, ты, очевидно, в обморок грохаешься? — фыркает он. — Прямо вымирающий экземпляр у нас тут. Смущающийся инженер с навыками стряпухи. Ладно, поезжай давай. И крестик себе на руке нарисуй, чтобы фары не забыть выключить.
Всю дорогу до дома я ловлю себя на том, что улыбаюсь. Все-таки удивительный он мужчина.
7
— Такая ты серьезная, Лю-ю-б, — Лева тянется через стол и накрывает мою руку своей. — Покажи мне свою красивую улыбку, а?
Я опускаю глаза и разглядываю его ладонь. Ну хорошая же, и даже не потеет. Пальцы ухоженные, в меру мужественные, длинные, перстней в самоцветах на них нет. Тогда почему мне хочется спрятать руку под стол? Вроде месяц встречаемся, и Лева мне нравится, да и Ника его одобряет. Может быть, дело в этом его «Лю-ю-юб»?
Чтобы не выглядеть унылой букой и не портить свидание, я все же ему улыбаюсь и возвращаю внимание к салату. В понедельник, что ли, после работы на массаж пойти? Вчера так и не удалось.
— У меня билеты на джазовый концерт есть на четверг, — снова подает голос Лева. — Пойдем, а, Лю-ю-б? Только представь: саксофон, ты, я и шампанское.
Вообще, я люблю джаз. Да и шампанское, чего греха таить, тоже люблю, но что-то в этом сочетании заставляет меня подбирать причины, по которым я откажусь.
— Не могу обещать, Лева. На работе завал, генеральный зверствует с новыми требованиями к производству…
— Такая женщина, как ты, не должна работать, — нежно перебивает Лева.
Такая, как я? Не должна работать? Я хочу работать. И моя работа мне очень нравится.
— Ты создана для любви, — незамедлительно следует пояснение.
Достаточно расплывчато. И что это значит: создана для любви? Если это понятие включает в себя сидение дома и оттачивание кулинарных навыков во благо мужскому желудку — тут я очень против.
Да что ж такое со мной происходит? Мужчина старается, комплиментами и приглашениями меня задаривает, а я подвохи в его словах выискиваю.
— В среду созвонимся, Лев, хорошо? Там решим.
Его ладонь снова накрывает мою, как сачок — зазевавшуюся бабочку.
— Л-ю-юб, а ко мне поехали, а? Будем пить двухлетнюю гарначу (сорт испанского вина-прим. автора), закусывать козьим сыром и смотреть шедевры Педро Альмодовара.
Не люблю я Альмодовара. И фон Триера тоже.
— Вы гляньте, кто у нас тут чаевничает, — раздается над нами знакомый голос, от которого я невольно вздрагиваю. — Инженер Люба собственной персоной.
Головы мы с Левой поднимаем одновременно. Сегодня Жданов без пиджака, в голубой рубашке и брюках. Вот у кого нашему генеральному нужно поучиться умению поддерживать форму. Полиграфический магнат либо очень хорошо подбирает одежду, либо у него действительно нет живота, что для его возраста почти удивительно.
— Здравствуйте, Игорь Вячеславович. Неожиданно вас здесь увидеть.
— А мне-то как неожиданно. Только вчера тебя по МКАДу катал, а на следующий день в своей любимой закусочной встречаю. Да еще и не одну.
