– Ничего, кроме сильнодействующего тайленола.
Плюс несколько пузырьков обезболивающего, прописанного доктором, о чем он решил не упоминать.
– Вижу, ты парень сообразительный, – мрачно буркнула хозяйка и вернулась в дом.
Дин с сожалением покачал головой. Видать, веселье на сегодня окончено.
Он не спешил снова пуститься в дорогу, несмотря на то, что предпринял путешествие с целью кое-что выяснить. В основном причину конца своей многолетней удачливости. За эти годы он не раз набивал шишки и получал синяки во время игры, но и только. Ничего страшного. Восемь лет в НФЛ[2], и он ни разу не сломал ногу, не повредил мениск, не порвал ахиллово сухожилие. Пальца и то не сломал!
Все закончилось три месяца назад, в четвертьфинальной игре против «Питсбург стилерз». Он вывихнул плечо и повредил ключицу. Операция прошла успешно, и врачи обещали, что плечо еще послужит ему несколько сезонов, хотя уже никогда не будет прежним.
И в этом заключалась проблема. Он привык считать себя несгибаемым и неуязвимым. Травмы случались с другими игроками. Не с ним. До этого момента.
Его волшебная, завороженная, заколдованная жизнь превратилась в круговорот увеселений, от которых становилось тошно на душе. Он стал слишком много времени проводить в клубах. Вскоре гостевые комнаты в его доме наполнились полузнакомыми людьми, а в ванне отключались полупьяные голые женщины.
Наконец он собрался в путешествие по стране, но в пятидесяти милях от Вегаса, понял, что Город Греха – не лучшее место для раздумий и медитаций. Поэтому он развернулся и поехал на восток, через весь штат Колорадо.
К несчастью, оказалось, что он плохо переносит одиночество, и вместо того, чтобы видеть вещи в перспективе, впал в еще большую депрессию. Приключения Бобри, немного его развлекшие, к сожалению, подошли к концу.
Не успел он сесть в машину, как из дома донеслись пронзительные вопли. Сетчатая дверь распахнулась, и вылетевший оттуда чемодан приземлился во дворе и открылся, выплюнув содержимое: джинсы и топы, фиолетовый лифчик и оранжевые трусики. Следом последовал голубой рюкзак. И только потом появились Бобри.
– Паразитка! Бездельница! – завопила хозяйка, перед тем как захлопнуть дверь.
Бобри пришлось схватиться за железный столбик, чтобы не упасть с крыльца. Обретя равновесие, она растерянно оглянулась, опустилась на верхнюю ступеньку и спрятала лицо в лапах.
Она сказала, что ее машина не заводится, и это дало ему веский предлог оттянуть расставание, тем более что собственное гнусное общество становилось невыносимым.
– Подвезти? – окликнул он.
Бобри вскинула голову, очевидно, удивленная тем, что он все еще здесь. Тот факт, что женщина способна забыть о его существовании, был настолько необычен, что это подогрело его интерес.
Поколебавшись, она неуклюже поднялась.
– Согласна.
Он помог ей собрать вещи, в основном собирая деликатные предметы, требующие осторожного обращения. Вроде трусиков. Как ценитель женщин и прекрасного, он быстро определил, что она скорее относится к постоянным посетителям «Уол-март»[3] и вряд ли заглядывает в «Агент провокатор»[4]. Правда, как выяснилось, у нее была целая охапка бикини ярких цветов и откровенных рисунков. Но никаких стрингов. И, что самое досадное, – никаких кружев. Поскольку нежное личико Бобри с острым подбородком, если не считать пота и вонючего меха, принадлежало к сказке Матушки Гусыни, кружевам следовало быть неотъемлемой частью ее гардероба.
– Судя по выходке вашей бывшей хозяйки, – заметил он, закидывая чемодан и рюкзак в багажник, – полагаю, вы недосчитались большей суммы, чем восемьдесят два доллара.
– Вы правы. В комнате хранилось двести долларов.
– Вижу, вас преследуют неудачи.
– Я к этому привыкла. Дело не просто в неудачливости. По большей части это обычная, древняя как мир глупость. – Она оглянулась на дом. – Я знала, что Монти заявится сюда, с той минуты, как нашла под кроватью диск Дилана. Но вместо того, чтобы спрятать деньги в машине, сунула их в новый выпуск «Пипл». Монти ненавидит «Пипл». Твердит, что только кретины его читают, поэтому я была уверена, что деньги в безопасности.
Дин не был особым почитателем «Пипл». Но нельзя же ругать журнал, в котором то и дело появляется твое фото, тем более что персонал при этом был на редкость любезен.
– Полагаю, вы хотите вернуться на лесосклад Бена? – осведомился он, помогая ей сесть в машину. – Если только не попытаетесь стать законодательницей мод.
– Может, прекратите докапываться до меня?
Бобри явно воспылала к нему жгучей неприязнью, что было весьма досадно, если учесть, что она женщина, а он... он... Дин Робийар.
Она заметила карту, брошенную на сиденье.
– Теннесси?
– У меня там летний домик. Недалеко от Нашвилла.
Еще на прошлой неделе ему нравился звук этих слов. Теперь он не был так уверен. Пусть Дин живет в Чикаго, но он калифорнийский парень до мозга костей, так почему же купил ферму в Теннесси?
– Так вы исполнитель кантри-вестерн?
– Нет, – покачал головой Дин, хорошенько обдумав вопрос. – В тот раз вы были почти правы. Я кинозвезда.
– Никогда о вас не слыхала.
– Видели новый фильм с Риз Уизерспун?
– Да.
– А я снимался в предыдущем.
– Ну конечно, как же! – Она глубоко вздохнула и откинула голову на спинку сиденья. – У вас потрясающая машина. Дорогая одежда. Моя жизнь с каждой минутой делается все омерзительнее. Теперь я связалась с наркодилером.
– Я не наркодилер! – горячо запротестовал он.
– Но и не кинозвезда.
– По правде говоря, я не слишком знаменитая модель, мечтающая стать кинозвездой.
– Да вы гей!
Не вопрос. Утверждение, которое расстроило бы многих мужчин, но среди его фанатов было немало «голубых», а Дин просто не мог пренебрежительно относиться к людям, которые его поддерживали.
– Да. Но это страшная тайна.
Он вдруг решил, что гомосексуализм имеет свои преимущества. Не сама реальность подобного состояния – он даже помыслить не мог об этом. Зато можно было вращаться среди интересных женщин без опасения, что они начнут вешаться ему на шею. В последние пятнадцать лет он потратил слишком много энергии, убеждая десятки прелестных дам в том, что ни одной не суждено стать матерью его детей. А вот у геев не было подобной проблемы. Они могли спокойно расслабиться и числиться в приятелях у любой женщины.
– Понимаете, – пояснил он, – если распространятся слухи о сексуальных предпочтениях, тогда конец карьере, так что буду крайне благодарен, если вы сохраните эту информацию при себе.
