– Я хотел сразу бежать к тебе, – продолжил Анвар, – но отец сказал, что ты и видеть меня больше не желаешь. Так ли это, любовь моя?
Василиса оторвалась от парня и подняла голову. Его обычно свежее румяное лицо выглядело осунувшимся и измученным, синие тени залегли под глазами, уголки губ опустились. Анвар словно постарел за эту ночь. Василиса передала ему разговор с Ренатом. Он слушал, не перебивая, только иногда качал головой.
– Сядем? – предложила девушка, заметив обрубок бревна.
Молодые люди устроились на нем, тесно прижавшись друг к другу.
– Ты любишь меня? – спросил Анвар.
– Ты мне очень нравишься, – честно ответила она. – Впервые за последнее время я чувствую себя защищенной, а это дорогого стоит. Я так измучилась от одиночества! Я хочу жить в семье! А вот любовь ли это? Откуда я могу знать, Анвар? Симпатия имеется, я тебя уважаю. И мне кажется, что этого вполне достаточно.
– Понятно, – немного разочарованно произнес он и обнял девушку. – Давай все же уедем в Курган, как планировали? Подадим заявление! Отец не имеет права все решать за нас! Тем более лгать мне. Не подумай чего, я его очень уважаю и люблю. И понимаю, что он из благих побуждений. Но разве я смогу быть счастливым без тебя?
– Нет, Анвар! – твердо сказала она. – Нехорошо это. Условие поставлено. И я должна все обдумать и принять решение. А делать все по-своему за спиной твоей семьи это… это недостойно!
– И ты сможешь принять мусульманство? – после паузы уточнил он.
– Не знаю. Я должна все обдумать!
Василиса встала. Анвар вдруг упал перед ней на колени, его глаза блестели от слез.
– Любимая! Голубка моя златокрылая! Жизнь моя! – нервно заговорил он. – Помни, что я не смогу без тебя ни дня! Я так сильно тебя люблю! Я не вынесу, если ты решишь расстаться из-за каких-то предрассудков!
– Но ведь ты не примешь христианство? – непонятным тоном спросила девушка.
Анвар замолчал. Затем встал перед ней, глядя в глаза.
– Я принадлежу Аллаху, как и вся моя семья, – серьезно произнес он.
– Что ж ты сказал: «какие-то предрассудки»? – ответила она и пожала плечами. – Ты принадлежишь Аллаху, а я – Христу!
Василиса отвернулась и быстро пошла прочь. Слезы душили ее, но она сдерживалась, чтобы не заплакать в голос. Анвар ее не догнал. По улице ей навстречу уже шли односельчане – в деревне поднимались с первыми лучами солнца – и удивленно смотрели на Василису, быстро двигающуюся в сторону дома Нюры. Она понимала, что сплетен не оберешься, но ни с кем в разговоры не вступала. Лишь быстро отвечала на приветствия, не поднимая глаз.
Забежав в чулан, девушка упала на топчан и расплакалась. В душе она понимала, что все кончено, отчаяние туманило рассудок, ей казалось, что она совсем пропащая и судьба отвернулась от нее.
После завтрака Нюра отправилась в магазин. Она сочувственно посмотрела на опухшее от слез лицо подруги, но помалкивала, считая, что сейчас лезть в душу с расспросами не стоит и Василисе нужно дать время успокоиться.
– Вижу, в Курган ты все же не поехала, – уже у двери сказала она. – И в магазине тебе сегодня делать нечего в таком-то расстройстве! Оставайся-ка дома, успокойся, приди в себя! Хорошо?
– Спасибо тебе! – прошептала Василиса.
Нюра ушла. Василиса кое-что сделала по хозяйству, затем решила отправиться в церковь. Она не знала с кем еще поговорить о возникшей проблеме. Отец Николай мог дать ей дельный совет, направить по правильному пути, в этом девушка не сомневалась. Он всегда был так добр к ней и помогал, чем мог.
Утренней службы в этот день не было. Василиса нашла батюшку в сарае за храмом. Он с двумя прихожанами красил колокол. Увидев девушку, отложил работу.
– Мне бы поговорить, но вы заняты…, – начала она.
– Пошли, дочь моя! – ответил он. – А то, вижу, на тебе лица нет!
Когда они уселись в беседке, Василиса без предисловий рассказала о возникшей ситуации. Отец Николай слушал внимательно, не перебивая.
– Что ты решила? – без обиняков спросил он, когда девушка замолчала.
– Я не знаю! Я ничего не понимаю! И просто места себе не нахожу, – взволнованно ответила она. – Мне так тяжело! Я крещеная… Конечно, не фанатка, не все службы отстаиваю, посты строго не соблюдаю… Да и как? Если пища есть, то я ем, не отказываться же в моем положении! И так постоянно голодная, – тихо добавила она и опустила голову. – Библию так и не прочитала всю, – продолжила девушка, не дождавшись ответа. – Сложный там текст, много совсем мне не понятно. Что же мне делать, батюшка? Как поступить?
– Так ты любишь Анвара? – спросил отец Николай.
– Не знаю! Даже этого я не знаю! – призналась Василиса. – Он мне нравится, точно! С ним хорошо, как за каменной стеной. И семья у них дружная. Как мне от такого счастья отказаться?
– Ты решила сменить веру? – уточнил он.
– Нет! Нет! – замахала руками девушка и расплакалась. – Как же я…, – сквозь слезы бормотала она, – буду ихние молитвы повторять, Аллаха признаю за своего бога… Как такое возможно? Не знаю! Ничего не знаю! – в голос зарыдала она.
Отец Николай сел к ней ближе и обнял за плечи. Она уткнулась в его рясу и никак не могла успокоиться. Он ждал и ничего ей не говорил. И вот Василиса перестала всхлипывать, вытерла глаза и села прямо. Ее лицо застыло, глаза смотрели будто внутрь себя.
– Выслушай меня, дочь моя, – начал батюшка. – А уж потом решай.
Она вздрогнула, повернулась к нему и кивнула.
– Сейчас трудный и сложный период в твоей жизни, – сказал он. – Ты проходишь испытания, выбираешь путь. И как я понял, настоящей любви у тебя к этому парню нет. Это всего лишь симпатия, подогретая твоим безвыходным положением и добрым отношением к тебе той семьи.
– Да, да, наверное, это так! – ответила Василиса.
– Знаешь, даже при наличии сильной настоящей любви, одной и на всю жизнь, я бы не советовал тебе менять веру, – продолжил батюшка. – Как сама думаешь, отчего испокон века запрещались браки между иноверцами? Отчего переход в другую веру считался невозможным? Что в этом такого?
– Не знаю, – тихо ответила она. – Я не раз думала об этом, но так и не поняла, в чем суть.
– А я тебе скажу! После смерти душа улетает из физического тела, это ты знаешь. Но куда?
– Это по жизни определяется, у кого-то в ад, у кого-то сразу в рай, – сказала Василиса и внимательно посмотрела на батюшку.
