Она сидела, скрестив руки, смотрела в одну точку и тихо стонала. Будто напевала колыбельную.
Точь-в-точь старая служанка.
После того как «молния» ударила ей в темя, ею помыкал только страх: над Бето нависла ужасная угроза.
Чоле не могла ясно представить, какая именно опасность подстерегает ее мальчика.
Знала, но забыла. Старалась вспомнить — и не могла.
Реальный мир помутнел.
Не стало мыслей, остались инстинкты.
Во что бы то ни стало она должна найти своего мальчика! Своего Бето! Спрятать его!
Образ взрослого Бето исчез. Бето стал младенцем. Она искала младенца. Должна была унести его в укромное место, где их никто не найдет.
Она снова двинулась в путь. Шла вдоль проспекта, свернула в проулок, миновала огромный заваленный мусором пустырь, пересекла стройку, чуть не свалившись в глубокий ров.
Она не чувствовала ни голода, ни усталости. Единственным ощущением было посасывающее под ложечкой чувство страха.
Вблизи послышалась музыка.
Это был один из танцевальных залов, которые с недавних пор снова начали входить в моду.
Над входом мелькали разноцветные лампочки. То и дело на улицу выскакивали возбужденные подростки. Около входа курили две смазливые подружки явно публичного образа жизни.
Чуть поодаль, около телефона-автомата, целовалась парочка — высокий парень в бейсбольной шапочке козырьком назад и коротко остриженная молодая женщина в модной майке и мини-юбке. Рядом стояла детская коляска.
— Луиза! — крикнула ей, выбежав из зала, невысокая толстушка с пышной копной кудрявых волос. — Ты что! Сейчас приз будут разыгрывать!
Недоцелованная Луиза «рванула» в зал, крикнув парню:
— Маноло, я мигом! Покарауль малыша!
Раздраженно сплюнув недоиспользованный поцелуй, парень с досадой крутанул козырек бейсбольной фуражки с затылка на лоб и, потоптавшись около коляски, полез звонить в телефонную будку, плотно прикрыв за собой дверь.
Чоле давно заприметила коляску, она уже несколько минут, не отрываясь, смотрела на нее.
Ребенок захныкал…
Да ведь это Бето плачет! Испытывая невыразимую нежность, она подошла к коляске, взяла на руки малыша и, баюкая его, скрылась в темноте бульвара…
Протрезвление Бето было недолгим, но достаточным, чтобы ненавистные лица Себаса и Кики пробудили в нем злость, никогда ранее им не испытываемую!
Он тяжело дышал, а слова ненависти, которые он хотел бросить им, никак не обращались в членораздельные звуки, вырываясь из его горла мрачным хрипом.
Пьяный Кики, хихикая, полез обниматься.
— А знаешь, Бето, ты чертовски фотогеничен!.. Хочешь, я тебе продам…
Он не успел проболтаться о сделанных им по заданию Лили снимках, так как Себастьян под столом больно пнул его, как всегда это делал в подобных случаях.
Перехватив внимание Бето, он елейным голосом завел разговор о том, что хочет как можно скорее вернуть ему деньги: зачем ссориться, ведь они старые друзья. А для того чтобы Бето поверил в истинность его намерений, Себас отдает ему долг…
Себас полез в боковой карман, вытащил конверт с тремястами тысяч, которые дал ему Блас, и затолкал конверт в карман брюк Бето.
Казалось, Бето снова провалился в сон. Но вдруг он вскочил, перевернул стол и ринулся на Себастьяна с кулаками.
— Негодяй! Вор! — прохрипел он.
Распутница текила показала на этот раз одну из своих неприятных черт, она шепнула на ухо Бето: «Что с ним церемониться! Хвати его моей бутылкой по башке, в самый раз будет!»
Бутылку из его руки выхватил многоопытный Диди, подоспевший как раз вовремя. Он счел при этом вполне оправданным двинуть Кики локтем в живот, после чего тот, согнувшись в три погибели и хватая воздух ртом, заковылял к выходу, а также с силой наступить Себасу на ногу, что заставило последнего с визгом поскакать на другой конечности в том же направлении.
Бережно сжимая Бето в своих железных объятиях и успокоительно улыбаясь посетителям, сидевшим за соседними столиками, он размышлял, как лучше поступить, когда подбежала Виктория.
Она была в «горячих» шортах и белых сапожках, в каких только что закончила выступление, но успела набросить тонкий свитерок.
— Диди, прошу тебя, отведи его к нам с Вивиан в гримерную, — умоляюще сказала она.
К этому моменту обманщица текила, на манер любящей мамаши, снова стала баюкать Бето, так что в гримерной, куда его доволок Диди, у него хватило соображения только на то, чтобы плюхнуться на узкий диванчик и заснуть…
Бето очнулся. Ему очень хотелось нить. Он увидел, что лежит в незнакомой ему комнате, оклеенной афишами и фотографиями. Одна большая фотография привлекла его внимание: полуобнаженная Виктория в танцевальном прыжке — та самая фотография, которая была помещена на афише у входа в ресторан-кабаре.
Бето приподнялся и застонал от боли в висках.
И увидел, что в кресле зашевелилось нечто, закутанное в большой плед.
— Виктория! — изумленно воскликнул Бето.
Он вскочил и увидел, что на нем одни трусы. Схватив простыню, он стыдливо набросил ее на себя, став похожим на римского оратора с иллюстрации в школьном учебнике.
— Где я? — задал он неумный вопрос.
— У меня в гримерной.
— А почему я без…
— А потому ты «без», что мы с Вивиан тебя раздели и уложили спать.
Бето покраснел и сел на кушетку, низко опустив голову.
Сквозь гардины в окна гримерной просачивался утренний свет.
— Пойди в ванную, я не смотрю, — сказала отвернувшись Виктория.
Бето, захватив «плечики» с аккуратно повешенной на них одеждой, прошествовал в указанном направлении. Из ванной донесся шум воды.
Виктория посмотрела на часы: было без четверти шесть. Она придвинула к себе телефон, но номер набрать не успела, так как раздался звонок.
Это была Бегония, о чем говорил один ее удар карандашом по трубке.
— Бегония, как тебе спалось? с тревогой спросила Виктория.
«Тук».
— Прости, что я осталась здесь. Бето встал, он сейчас в ванной.
«Тук».
— Я нужна тебе с утра?
«Тук-тук».
— Я сейчас позвоню Луису Альберто. Не хотела будить его ночью… Целую тебя! Я кладу трубку.
«Тук».
Не успела она положить трубку, как раздался новый звонок. Это была Вивиан. Виктория вспомнила ее двусмысленный взгляд, когда ночью, после того как они уложили Бето, прощаясь, она подмигнула Виктории.
— Желаю приятно провести время!
— Вивиан, оставь свои шуточки!
