— Нет. Я не знал, — мягко возразил он. — Я не мог полагаться на свои чувства и доверять своим выводам, потому что чересчур сильно хотел верить в твою любовь ко мне. Когда Тони отбросил меня в сторону, я увидел страх в твоих глазах, но не любовь. И подумал, что ошибся. Что это я надавил на тебя своей страстью, а ты на самом деле совсем не хочешь принимать мою любовь. При виде твоего лица у меня внутри все сжалось. Я сказал то, что должен был сказать, чтобы объясниться с Тони, показать ему, что я ошибся. Прости меня, дорогая.
— Я всегда ненавидела насилие. Оно наводит на меня ужас, — сказала она.
Он нежно, с любовью погладил ее по щеке.
— Я тебе обещаю, что больше такого не будет. И очень сожалею, что подрался с Тони. Это было бессмысленно. Глупо. Я был потрясен, увидев тебя в постели с ним, а когда он вылетел за мной, то просто уже не выдержал.
— А зачем ты зашел в мою комнату? — с любопытством спросила Дженни.
Он улыбнулся. Вчерашняя неприятность уже не волновала их.
— Я крепко запомнил, как ты ответила на мой поцелуй. Это уже не была моя выдумка, слишком он был реален. Поэтому я приехал домой, чтобы откровенно поговорить с Тони, сказать ему, что хочу заняться бизнесом с тобой, что пусть победит достойнейший из нас и так далее, и так далее. Только его не было у себя. Я молил Бога, чтобы Тони не оказался в твоей комнате, но нашел его именно там. Это была адская минута, любовь моя.
Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его, словно желая стереть неприятные воспоминания.
— Для меня существовал только ты, Роберт. Ни с кем и никогда я ничего подобного не испытывала. Ты вошел в мое сердце почти с первых минут нашей встречи. Ты же знаешь, я даже была готова отдаться тебе, — робко добавила она.
Он засмеялся, не сводя с нее счастливых, лучистых глаз.
— Ты просто не знаешь, как я хотел тебя, как чертовски трудно было мне сдерживаться, разбираясь, что хорошо, что плохо. Но уверяю тебя, теперь я сделаю все, чтобы тебе было хорошо со мной.
Он поцеловал ее со всей силой своей неутоленной страсти. Этот поцелуй лучше всяких слов сказал, как он жаждет ее. Он говорил ей, что только она может утолить эту страсть, и Дженни с радостью почувствовала в себе желание дать ему то, о чем он просит.
— Я, право, прошу меня извинить, но мне казалось, что это все-таки общая комната, — насмешливо сказала Миранда, пытаясь скрыть свое изумление. — Конечно, не все люди представляют себе, что такое… что такое верность, — несколько оскорбленным тоном продолжила она.
Роберт силой удержал рванувшуюся от него Дженни и вежливо обратился к сестре:
— Хоть все это тебя и не касается, Миранда, я все же скажу, что мы с Дженни собираемся пожениться, а эта комната была нашей, пока ты не ворвалась.
Миранда от удивления раскрыла рот.
— Ты… женишься?
— Да, как только смогу повести ее к алтарю.
— Ты? Ты собираешься жениться?
Роберт вздохнул.
— Как бы ни удивляло тебя мое сообщение, я самым решительным образом настроен жениться и не собираюсь передумывать.
Миранда несколько пришла в себя.
— Да… Надо признать, вы оба оказались весьма прыткими. А что же вы скажете Тони? — не отставала она.
— Он знает, — коротко ответил Роберт.
— Ну… — совершенно растерявшись, выдохнула она. Потом, наконец вспомнив, для чего пришла, заговорила вновь: — Как бы там ни было, папа послал меня сообщить вам, что миссис Чери накрыла чай в маминой гостиной, — и, злорадно усмехнувшись, добавила: — Конечно, по вашему виду не скажешь, что вы горите желанием пойти туда, похоже, вам не до чая. Так что можете оставаться здесь и продолжать дальше.
— Подожди!
Миранда была уже за дверью и собиралась закрыть ее, но любопытство заставило ее обернуться.
— Я тебя знаю, Миранда, поэтому прошу, ты там не болтай ничего. Мы с Дженни через минуту придем и сами все объявим.
Она недовольно сморщила нос.
— Тебе, конечно, обязательно надо испортить мне удовольствие. И потом, ты посмотри, Дженни вся так и светится. Все равно все сразу догадаются, как только вы войдете вдвоем.
— Миранда… — сердито начал Роберт.
— Ладно, ладно. Сам скажешь.
Она с легкой досадой закрыла дверь. Дженни вопросительно посмотрела на Роберта.
— Неужели по мне все видно?
Он улыбнулся.
— Надеюсь, ты всегда будешь такая. Мне никогда не надоест смотреть на твое лицо, Дженни. Ты такая красивая. — Он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза, взгляд его говорил об искренности сказанного. — Ты готова войти в свою новообретенную семью?
— С тобой, — кивнула она.
— Всегда со мной.
Он обнял ее одной рукой, и они вышли из кабинета. Их умы и сердца были соединены неразрывными узами. При виде их все в гостиной подняли головы. Дженни почувствовала себя неловко и покраснела. Роберт без колебаний взял инициативу в свои руки.
— Мама, папа, скоро у вас появится еще одна дочь. Дженни только что дала согласие стать моей женой.
— Фантастика, — весело зашумел Питер. — Я наконец смогу занять твою комнату, Роб. Молодец, Дженни. Я уж думал, он никогда не женится и не съедет.
— Питер! — прикрикнула на него мать, но на лице ее светилась радостная улыбка. — Я так рада, что вы станете членом нашей семьи, Дженни. И просто счастлива, что ты, Роберт, выбрал такую чудесную девушку.
— Спасибо, миссис Найт, — пробормотала Дженни, благодарная за такие теплые слова.
— Черти, до чего же скрытные. Лично я от этой истории не имела никакого удовольствия, — проворчала Миранда, но язвительность в ее тоне исчезла. Она улыбнулась Дженни. — Надеюсь, я хоть буду подружкой невесты? А не то вам не поздоровится.
— Только не думайте, что я наряжусь дурацким пажом и понесу шлейф, — проворчал Питер.
— Да кто тебя возьмет, прыщавое чудовище? — возразила ему Миранда. — Я тебе тысячу раз говорила, не ешь много сладкого.
Питер показал ей язык и взял со стола огромный кусок бисквита с клубничным кремом.
— Идите садитесь около меня, — ласково глядя на них, позвал Эдвард Найт.
Когда они сели на софу около мистера Найта, Кассандра Флеминг с любопытством начала их разглядывать. Она задержала взгляд на Дженни, потом посмотрела на Роберта.
—Поздравляю, — медленно произнесла она. — У тебя действительно всегда был хороший глаз.
— Хороший слух, — сухо поправил ее Тони. Он с какой-то покорностью искоса смотрел на них. Потом вздохнул и, словно решив что-то для себя, повернулся к сидящей рядом с ним женщине. — Я передумал, Кассандра… тьфу, что за ужасное имя… придется называть тебя Кэсс… так вот, подумав еще раз, я пришел к выводу, что, наверное, наберу достаточно картин для выставки. Может, поедешь со мной завтра в Нангоа и выскажешь свое мнение?
