Я собралась с силами и как можно лаконичнее поведала Роберту свои соображения.
— Джейн, ты упрямая ослица! Почему ты считаешь, что только ты одна знаешь, кто мне нужен. Неужели я сам это не могу определить? Может быть, все дело в тебе? Возможно, ты меня не любишь, а мне только пригрезилась сказка о нашей любви? Ответь, прошу тебя, не молчи!
Мир снова завертелся колесом и понесся кувырком. Люди пустились в пляс. Наша машина рванулась с места и полетела словно птица к горизонту.
— Я согласна! Согласна! Согласна быть твоей женой. — Я закрыла глаза, боясь смотреть на Роберта. Только почувствовав на губах его поцелуй, я их открыла и заглянула в его глаза. То, что я там увидела, наполнило меня счастьем и уверенностью. — Мне надо показаться окулисту! — смущенно пробормотала я, возвращая Роберту его поцелуй.
— Кому, дорогая? Ты не перепутала название специализации врачей? — лукаво спросил он.
— Нет! У меня что-то случилось со зрением. Ты видишь ту пожилую даму и старого джентльмена? — я показала рукой на тротуар.— Почему они целуются? И почему гремит музыка, а все люди пляшут?
— Потому что мы счастливы! — Роберт понял меня с полуслова.
А город жил своей обычной жизнью, и на всем обозримом пространстве единственной целующейся парочкой были только я и Роберт. Но нам было все равно. Это для нас гудки машин превратились в пение птиц, только нам солнце, чьи жаркие лучи порядком поднадоели даже местным жителям, дарило живительное тепло, и только нам принадлежало все Средиземное море. Да что там море! Нам принадлежал весь мир!
ЭПИЛОГ
Мы вернулись в Лондон. Я сразу же поселилась у Роберта. Его городская квартира находилась в Челси. Конечно, я была бы счастлива и в любом другом месте, но почему-то именно этот факт показался мне счастливым предзнаменованием. За месяц, отделяющий день приезда от намеченной даты нашей свадьбы, я узнала много интересного.
Однажды, когда мы обедали, Роберт заявил мне, что завтра у него судебный процесс.
— Боже! — вскричала я и уронила на пол ложку. — Это несправедливое обвинение, ты обязательно это докажешь... — Я замолкла, не зная, какие найти слова, чтобы поддержать Роберта.
— Спасибо, Джейн, но ты преувеличиваешь мои способности. Преступление действительно совершено, и речь идет только о снижении срока наказания.
— Ч-что? Что ты совершил? — Мой взгляд готов был испепелить Роберта. — И ты так спокойно говоришь об этом?! — вскричала я, видя, что он продолжает спокойно есть суп.
— Это не первый процесс в моей жизни. Адвокат, как хирург, не должен привыкать, но должен быть спокоен, ведя процесс. Излишняя нервозность только мешает сосредоточиться.
— Ты адвокат?
— Да, а разве ты не знала?
Что я могла ответить? Да, не знала. Да, я влюбилась в человека, даже не поинтересовавшись, чем он занимается, чем зарабатывает себе на жизнь. Опыт с Эриком ничему меня не научил. Ну и пусть! Хороших людей больше, чем плохих, и любящее сердце обмануть не может.
— Я забыла... — смущенно забормотала я. — Но я исправлюсь. Отныне твоя жизнь будет моей, а моя твоей. Верно, милый?
В ответ Роберт чмокнул меня в нос, а я его в лоб, а потом... Потом стрелки часов почему-то сразу перепрыгнули через несколько цифр. Суп за это время остыл, а пудинг осел, но мы ни о чем не жалели.
А накануне свадьбы я отправилась к врачу. Нет, не к окулисту. Я уже знала, что окулист мне ничем помочь не может. Розовый цвет, в который окрашивается жизнь влюбленных, — заболевание неизлечимое. У некоторых особей оно сохраняется в течение всей жизни. Я надеюсь, что мы с Робертом окажемся из их числа. А вот другой специалист медицины оказался мне действительно необходим. Моего мужа ожидал сюрприз.
Вечером мы с Робертом принимали поздравления друзей, родственников и знакомых. Мой наряд от Зизи, по желанию Роберта точная копия того платья, в котором я когда-то явилась на его неудачную помолвку, но только из белого бархата и с розовыми шифоновыми бантами, вызвал у всех восхищение.
— Как ты прекрасна! — шептал мне Роберт при каждом удобном случае.
— Это вам свадебный подарок! — торжественно объявила Дороти, неся что-то огромное, накрытое материей. Жестом фокусника она сдернула ткань, и мы увидели... клетку, в которой на жердочке сидел попугай. — Это Мэри. Она еще не говорит, но, думаю, Микки ее обучит.
— Надеюсь, у нее не окажется лингвистического призвания, — прошептал мне Роберт.
Мы принялись благодарить Дороти. Мы так восхваляли ее подарок, что она, лукаво усмехнувшись, прервала наши восторги:
— Мой подарок не идет ни в какое сравнение с другими.
Значение этой странной фразы мы поняли чуть позже, когда очередь поздравлять нас дошла до Энн. В ее руках мы увидели странный шевелящийся сверток и, не сговариваясь, принялись уверять мою подругу, что не можем принять от нее столь ценный подарок, но она была неумолима.
— Это Джон-младший, — сказала она, вручая нам щенка ньюфаундленда.
Когда гости разошлись, а все подарки были накормлены и отправлены спать, пришла моя очередь сделать мужу признание.
— У нас будет ребенок, — объявила я ему. Услышав мои слова, Роберт окаменел.
— Ты уверена?
— Конечно, милый.
Трепетный, полный нежности поцелуй был мне ответом. Роберт схватил меня в объятия, поднял в воздух и закружил в счастливом танце любви.
Все-таки мне надо показаться окулисту, да и отоларингологу не помешает, подумала я. Если у меня все в порядке со слухом, то почему в комнате, в которой до того было тихо-претихо, раздалось пение скрипок?
КОНЕЦ
[1] Министерство иностранных дел (зд. и далее прим. перев.).
[2] Церковь св. Иоанна используется как концертный зал.
[3] «В &В» означает «кропать и завтрак» — обычный указатель в Англии для маленьких гостиниц, где одновременно проживает и сам хозяин.
