— Где вы были так долго? — спросил он. — Все-таки задержали на таможне, да? Я успел все закончить, смотрю, а ваши чемоданы еще здесь. Задержись вы еще на пять минут, я уже объявил бы вас в международный розыск.
Я медленно обернулась к нему. Аля висела на нем, ведь к нему-то она и бросилась. Да и заметила его раньше меня, пока я гипнотизировала ленту с вращающимися чемоданами.
— Соня, ты чего такая бледная? Я вроде очень старался посадить самолет, как можно мягче.
Я рассмеялась, качая головой.
— Я думала, мы остались без багажа.
— О, блин, — он крепко обнял меня. — Я просто забрал их сразу же, как увидел, прости. Не подумал, что напугаю тебя.
— Андрей?… — подала голос Аля, дергая его за одежду.
Он отпустил меня и опустился перед ней на колени, чтобы Але не приходилось задирать голову, глядя на него.
— Это твой розовый самолет, на котором мы прилетели?
— Я был капитаном, когда мы летели сюда, — кивнул Андрей.
Слава богу, не стал рассказывать ей, что обратно самолет поведет уже другой капитан. Для шестилетки это было бы слишком сложно, а еще противоречило мультикам, где у каждого героя был только свой транспорт. Так и Андрей, по ее мнению, должен был управлять только розовым самолетом и никогда не передавать его другому.
— Так значит… — Аля глубоко вздохнула. — Ты мой папа?
У меня земля ушла из-под ног. А ведь для моей дочери все просто как дважды два — пилотом розового самолета может быть только ее отец. Тот самый, который возник в ее воображении еще несколько лет назад, благодаря случайной фразе моей матери. Тот, которого она рисовала и отстаивала его честь перед детьми в садике.
Настоящий.
В форме и только сошедший с трапа самолета.
Который теперь стоит перед ней на одном колене и даже не моргает после ее неожиданных слов.
— Аля… — встряла я, желая спасти Андрея от такого поворота.
Но вдруг услышала:
— А хочешь, буду твоим папой?
— Да! Очень хочу!
Аля бросилась к нему на шею, чуть не опрокинув на пол. Оба засмеялись. Он не ответил, что именно он ее папа, он спросил, хочет ли она этого. Идеальная формулировка. Ему стоило стать юристом.
— Идем, Аль, — поднялся на ноги Андрей, — спасем аэропорт от затопления! А еще напоим твою маму кофе, потому что, кажется, она перенервничала во время полета.
Он поцеловал меня и притянул к себе. А я поняла, что просто стояла и плакала все это время.
Какая же я стала плакса.
Глава 34. Соня
— Не волнуйся, — Андрей сжал мою руку перед тем, как выйти из машины.
Я посмотрела на старинный особняк, на пороге которого стоял высокий мужчина. Ростом он был немногим выше Андрея и говорил на безупречном британском английском, но манерным лордом при этом не выглядел — волосы взъерошены, на щеках темнеет щетина, в руках большая чашка с кофе. Хотя было прохладно, Джек Картер вышел на порог дома только в темной футболке с короткими рукавами и джинсах. Всю его правую руку покрывали татуировки.
От Андрея я знала, что Картер не работал на международные авиакомпании, так что, наверное, мог не париться из-за безупречного внешнего вида, которого должны были поддерживаться пилоты.
Я все еще сидела в машине, хотя Аля уже выпрыгнула во двор. Джек Картер протянул ей руку и улыбнулся, здороваясь, как с самой настоящей леди. Он что-то сказал, и Андрей перевел Але, что здесь двое детей, но она будет старшей и Джек надеется, что скучно не будет. Удивленным он при этом не был. Ни на миг. Ну может, это она и есть — хваленная британская сдержанность. Андрей приехал не с женой и даже чужим ребенком, а Картер и бровью не повел.
Андрей обернулся ко мне, и я поняла, что отсиживаться в машине больше нельзя. Даже чемоданы уже выгрузили. Подхватив сумочку, я крепче, чем следовало, сжала предложенную руку Андрея.
Джек Картер галантно пожал мою руку, здороваясь точно так же, как с моей дочерью. Я взяла Алю за другую руку и вот так мы и вошли в дом.
Я никогда не была в таких особняках, в которых даже половицы дышали историей. Даже Аля притихла в этих стенах, увешанных портретами каких-то леди и мистеров. Справа оказался большой холл с елкой и камином, почти как на картинке.
Хотя тут все было как на картинке.
Стало еще страшнее. Сестра Андрея жила таком изысканном и старинном доме, что мне моментально представилась чопорная, манерная девица, которая будет улыбаться с холодным британским равнодушием, говорить, что счастлива знакомству, а сама будет тихо меня ненавидеть.
Картер расспрашивал Андрея на английском о каких-то нюансах пилотирования, вроде, воздушных ям над Ла-Маншем. Андрей пытался перевести для меня их разговор, но я сказала, что все в порядке, говорите дальше. Даже на русском это был не самый захватывающий разговор, да и мои нервы мешали сосредоточиться на чем бы ни было.
Я подошла к Але, которая замерла перед самой шикарной елкой, которую только видела в своей жизни.
Наши елочки дома были маленькими, обычно. С нее ростом. У нас никогда не было такой пушистой сосны до потолка. Еще и потому что в нашу квартиру она бы просто не влезла, да и не некому было тащить ее. С меня и так семь потов сходило, когда я те маленькие елочки сама выносила на помойку.
Фонарики, шарики, бантики — все блестело, как в самом невероятном сне. И я смотрела на эту красоту: тяжелые портьеры, мягкие диваны с десятком подушек, приглушенный свет и тяжелый портал камина из настоящего камня и думала, ну не могут в таком доме и с такой елкой жить плохие люди.
— Как красиво, мамочка… — выдохнула Аля.
И тогда сзади раздались чьи-то тихие шаги.
Разговор мужчин прервался. Мое сердце сделало кульбит, и я медленно обернулась.
— Ты все-таки приехал, — выдохнула Лена Романова, а вернее Элен Картер.
Она смотрела только на брата и улыбалась. При этом она держала за руку сына, а в кенгуру у нее на груди темнела макушка дочери.
Говорят, достаточно взглянуть на человека, чтобы понять — станете вы друзьями или нет.
При виде темных кругов под глазами, кое-как второпях собранного на макушке хвоста, совершенно обычных спортивных штанов, какие были у меня в ту пору, когда я только родила и кормила грудью, обычной футболки и вязаных носок с рождественским орнаментом, в ту же секунду я влюбилась в сестру Андрея. Полностью и безоговорочно.
— Он рассказал тебе, — произнес Андрей на русском.
Лена стрельнула блестящими глазами в мужа, пожала плечами и очень четко выговорила на русском, по-прежнему сводя взгляда с Джека:
— Он очень быстро раскололся после того, что я с ним сделала.
— Боже! — всплеснул руками Андрей. — И ты туда же. Не хочу ничего знать о вашей личной жизни!
Лена рассмеялась и перевела свой лучистый взгляд на меня.
— Привет. Я Лена, младшая сестра этого непутевого, а ты?
— Соня. А это моя дочь Аля.
— А Андрей мой папа! — громко возвестила Аля.
Взгляд Лены тут же заметался между малышкой и Андреем в поисках сходства, а потом остановился на мне — и я легко качнула головой.
Она снова улыбнулась.
— Иди к папе, Джеймс, — она подтолкнула сына к Джеку. — Джеймс твой двоюродный брат, Аля. Он немного младше тебя, но очень любит играть с самолетами.
— Я тоже! — ответила Аля, показывая Лене щенка.
— Класс, — просияла она. — Посидите с детьми, пока мы посекретничаем? — обратилась она к Андрею на русском.
Джек кашлянул, выразительно глядя на жену. Его задевает то, что она говорит при нем на русском или что-то другое?
— Пойдем со мной наверх, Сонь, — обратилась она ко мне, по-прежнему на русском. — Мне надо кормить Скай.
— СКАЙ? Вы назвали дочь Скай?! Моего щенка тоже зовут Скай.
— Класс, — повторила Лена и снова заговорила на русском, глядя на мужа: — Вот почему я буду звать ее Светой.
Джек Картер проследил за женой потемневшим взглядом, пока она поднималась по ступеням. Боже, им вдвоем точно никогда не скучно.
