— Птица, не пора ли тебе вернутся на землю?! — спросил он, подходя к Ники и протягивая ей бокал с вином.
— Спасибо! — ответила она. — Что это за место? Как ты его нашел?
— Это не я, — покачал головой Майкл. — Это Джерман. Одно из его увлечений — ходить по горным тропам. Он говорит, что такие походы заряжают его творчеством. И когда что-то не получается, или идея не обличается в форму, то он частенько бросает все, берет машину и уезжает в горы. Бродит там с рюкзаком, прокладывает новые тропы.
— Не страшно ему вот так одному?
— Нет, он так переключается, перегружается как компьютер и потом возвращается с вихрем новых эмоций, под воздействием которых потом творит как сумасшедший. А какие фотографии он приносит из этих вылазок! Недавно мы с ним организовали выставку его работ. Я сделал оформление залов из дерева, чтобы было больше натуральности, природы, воздуха. — Николь невольно залюбовалась тем как воодушевленно рассказывал Майкл о своей работе. Ей нравилось, что он так влюблен во все то, что делал, с каким трепетом он говорил. И опять невольно память откинула ее на несколько месяцев назад, когда она также слушала другого человека, поглощенного своими лекциями и исследованиями. Она завидовала и восхищалась такому погружению в любимое дело, и ей так хотелось, чтобы однажды она также могла кому-то рассказывать о том, чем занимается. — Ты меня слушаешь? — прервал Майкл ее мысли.
— Да, конечно. Ты умеешь так интересно рассказывать! — воскликнула Николь.
— Да, у меня большой опыт, нажитый прожитыми годами. — усмехнулся он. — Давай сядем?! Скоро начнется настоящее представление.
— Что ты имеешь в виду? — удивленно спросила девушка, опускаясь на плед.
— А посмотри! — он провел рукой по горизонту, где небо уже стало серо-розовым, а лик солнца подернулся дымкой. — Нет ничего прекраснее природного театра.
— Как красиво! — прошептала Николь. — Такое ощущение, что мы парим в этом мареве вместе с закатным солнцем.
— Тшшшшшш, — едва слышно проговорил Майкл своим тихим голосом, обволакивающим как патока. — Не спугни! Слушай!
Николь прислушалась, вокруг них было полно звуков — стрекочущих и переливчатых, резких и однотонных, многоликих и наполненных. Как будто природа хотела до наступления темноты оглушить своим присутствием все вокруг. Николь откинулась на локоть назад, вытянула ноги, и удовлетворенно вздохнула, делая небольшой глоток из бокала.
Небо постепенно окрашивалось в насыщенные красно-оранжевые цвета, диск солнца полыхал, притягивая к себе взгляды. Зрелище было невероятным!
Майкл обернулся и посмотрел на Николь, не удержался, медленно прошелся взглядом по ее лицу, на которое солнце отбрасывало свои медно-рыжие блики, по волосам, в которых оно прятало отдельные лучики. Зачем она ему встретилась? Он не понял, как протянул руку и провел по ее волосам, пропуская их между пальцами.
Николь сначала подумала, что ей показалось это легкое прикосновение Майкла. Но потом он сжал ее руку, положив свою твердую ладонь сверху. Сердце маленькой птичкой трепыхнулось в груди, забилось о ребра как о прутья клетки, раня свои слабые крылышки. Она почувствовала смятение от тепла его руки, от нежных прикосновений его пальцев, едва ощутимых поглаживаний. Она не понимала, что чувствует, что хочет и хочет ли чего-то!
Майкл протянул руку, провел по ее щеке, захватил подбородок, заставляя повернуть к себе голову. Николь не нашла в себе силы, чтобы взглянуть ему в глаза. Она лишь почувствовала его теплое дыхание и еще через пару секунд его губы дотронулись до ее. Такие мягкие, такие чувственные, такие уничтожающе ласковые. Майкл целовал медленно, как будто смакуя каждое прикосновение, даря тягучее изнуряющее удовольствие. Николь замерла, практически не дышала, пока он своими мягкими прикосновениями изучал ее губы, даже не настаивая на проникновении внутрь. Птичка внутри нее бросилась в отчаянии на прутья, разбивая о них свою хрупкую жизнь и скорчилась в предсмертной тоскливой агонии.
Николь закрыла глаза, и тут же предательская память подкинула ей картинки прошлого, и поцелуя, такого не похожего на этот, и ощущения от губ, совсем не таких как эти, и лицо мужчины, совсем другого, который вспорол ее сознание, вскрыл ее чувственность, выпил ее до конца, опустошая. Эмоции, такие яркие и болезненные обрушились с оглушительной силой. Николь уперлась в грудь Майкла, и он мгновенно отстранился.
— Прости! — прошептала Николь, опуская глаза.
— Любишь кого-то? — спросил Майкл, проведя костяшками пальцев по ее щеке, вновь беря ее за подбородок и заставляя посмотреть на себя.
— Ну, откуда ты такой, — вздохнула она тяжело, — всё знающий?
— У меня большой жизненный опыт, помнишь?! — улыбнулся он, но глаза его были наполнены грустью, такой глубокой и бездонной, что Николь пожалела о том, что дала волю своим внутренним переживаниям. Но с другой стороны, она не могла его обманывать, слишком велико было ее чувство тоски и горечи, которое не позволяло почувствовать другого мужчину. — Все имеет свои причины, Николь! На все есть ответы, на любой вопрос, жизнь всегда все расставляет по своим местам. И если сейчас тебе кажется, что ничего нельзя изменить, то это неверно. Дай себе и ему время, и ты сама увидишь, как выход найдется. — он посмотрел ей в глаза проникновенно, с нежностью, и Николь готова была поклясться, что он умеет читать мысли. — Я увидел тебя и мое сердце вдруг ожило настолько, что мне показалось я стал моложе лет на двадцать. В тебе столько жажды жизни, внутренней энергии, еще такой детской любознательности. Это так привлекает, завораживает! И я не удивляюсь, что кто-то это рассмотрел также, как и я! И знаешь, я ему завидую и сожалею о том, что он оказался первым! — Майкл взял Николь за руку, поднес ее к губам и поцеловал. — Я бы тебя никогда не отпустил. Но…. — он улыбнулся. — Я рад, что сегодняшний закат ты встречаешь со мной.
— Я тоже. И спасибо за каждое твое слово. — она обняла его за шею, поцеловала в щеку. — Ты — потрясающий, Майкл! Я таких не встречала.
— Теперь уже встречала. — проговорил он. — Иди ко мне! — он обнял ее, привлекая нежно к себе, и Николь нырнула в его теплые объятия как в спасительную лагуну.
Они просидели на этом утесе до последнего луча солнца, в полном безмолвии. Но эта тишина была наполнена смыслом, понятным только им двоим.
На прощание, при входе в отель, Николь все же позволила себе поцеловать Майкла, также нежно как это сделал он на закате. Это была ее благодарность, ее извинение и ее прощание.
Глава 43
Я сидела на балконе нашего номера и на протяжении последних двух часов болтала по скайпу с Джонатаном. Мы делились новостями за прошедшие дни, шутили, и хохотали как ненормальные. И было так хорошо и тепло, что создавалась иллюзия, что Джо совсем рядом, на расстоянии протянутой руки.
Я услышала, как открылась входная дверь, обернулась и увидела Николь. Она была какая-то притихшая, глаза были опущены в пол, явно с удачного свидания в таком состоянии не возвращаются.
— Эй, кто там?! — требовательно проговорил Джонатан с экрана телефона. — Николь, это ты?!
— Привет, Джо! — Ники подошла ко мне, нагнулась к экрану, чтобы Джонатан мог ее видеть и помахала ему рукой.
— Привет, красотка! — расплылся в улыбке он. — Как же давно я не видел твою мордашку! Только сейчас понял, что ужасно соскучился!
— Эмили отправляет тебе наши фотки, так что не ври! — хмыкнула подруга и опустилась в соседнее кресло. Я внимательно смотрела на нее и мне совсем не нравилось, что я видела.
— Джо, давай, ты поболтаешь с Ники в следующий раз! — быстро сказала я. — И даже не думай возражать! У нас тут свои женские секретики, которые стоит обсудить незамедлительно!
— Вот так всегда! — проворчал он.
— Разве я тебе не надоела за эти два часа?!
— Ты надоела, — он показал мне язык, — а вот Николь только появилась.
— Джо, скажи спасибо, что ты на другой стороне шарика, иначе бы я вцепилась в твою шевелюру! — рыкнула я.
