— Ну сейчас, пап… — Дочка нахмурила носик, и в визгом понеслась вперед.
— Мама уже заждалась. Будешь сама ей объяснять, почему мы так долго.
Дочка вприпрыжку носится между деревьями, полностью игнорируя мои просьбы.
— Надя… Давай быстрее собирай свои листочки и пошли.
Мелкая подбегает ко мне, обхватывая ноги руками и задирает голову вверх:
— Ну и? Долго тебя еще ждать? — Маленький нахалёнок трясет букетом осенних листиков, и с упреком поглядывает на меня, а в глазах пляшут черти.
— МЕНЯ ждать? Надежда, с огнем играешь… — Помотал головой, и попытался подхватить дочь на руки, но эта егоза громко визгнула и укатила в закат, как говорится.
— Догоняй, пап, мама же ждет уже…
Ускоряю шаг, замечая вдалеке ласковый взгляд жены.
— Привет, мамочка.
— Привет, родная… — Дрогнувший голос затихает на последнем звуке, и я перевожу дыхание, опуская глаза на, до сих пор, любимое лицо.
Лера улыбается мне с холодного мраморного надгробия. Её глаза, словно живые, с блеском, со смешинками, и с какой стороны могилы не стань — везде она смотрит четко на тебя.
У художницы, рисовавшей её портрет на камне, поистине золотые руки…
Надя бережно укладывает свой букет ровно посередине, и проводит ладошкой по контурам каменной скулы своей матери.
Каждый раз мне больно смотреть на собственную дочь, и знай я тогда, чем бы все закончилось, я бы ни за что не затормозил, от брошенного дерзкой девчонкой камня в мое стекло.
Но… К сожалению, у неба есть силы, что бы не отпускать… А исправить я уже ничего не в силах…
— Пап? Ну, папа!!! — Малышка дергает меня за пальто, тем самым выводя из воспоминаний.
— Да, милая…
— А мама меня видела?
Глажу дочь по шелковым волосам, и опускаюсь на корточки:
— Видела… — Протягиваю разблокированный мобильный телефон, и доча тут же засовывает свой носик в экран. — Она провела с тобой почти сутки…
Опускаю глаза на свою руку и всматриваюсь в фотографию, на которой, измотанная, но счастливая Лерка, держит на руках нашу малышку.
— Так мало… — Расстроенным голоском произносит дочка.
— Знаю, моя хорошая… очень мало…
Сжимаю челюсти посильнее, сдерживая предательскую влагу.
Сутки… Почти сутки…
Вот, что было у вас… всего каких-то 22 часа, а потом…
Если есть на свете большая несправедливость, чем эта — покажите мне…
Она столько пережила, её тело столько вынесло, а конец всему положил оторвавшийся тромб, образовавшийся в ходе операции.
Вот так… несколько секунд, затрудненное дыхание, и всё…
Мы были в больнице! В месте, которое дает надежду каждому на спасение, а банально можно просто не успеть.
Тромб попал в легкие, и даже полуторачасовая реанимация не смогла все исправить…
В одну секунду новорожденная дочь осталась без мамы, а я без жены…
Тряхнул головой, прогоняя болезненные воспоминания, и только сейчас заметил, как Надя притихла, поглядывая на меня грустным взглядом.
— Пошли домой?
— Пошли… Только… — Малышка замешкалась, а я уже и так догадался, что она сейчас попросит…
— Хочешь посмотреть?
Дочка закивала, расплываясь в улыбке, а я набрал побольше кислорода, приготовившись к нелегкому испытанию…
— Хорошо, но сначала заедем кое-куда…
Глава 66
4 года назад
Андрей
Открываю дверь ногой, перекладывая спящую дочь на другую руку.
Медленно поднимаюсь на второй этаж, прохожу через всю комнату, и укладываю малышку в её кроватку.
Сегодня нас выписали.
Я никому ничего не сказал, и мне еще предстоит нелегкий разговор и с тещей, и с Сашкой.
Знаю, что женщины обидятся, но прошло всего несколько дней, и вряд ли они готовы увидеть Надю, не отойдя еще от новости о её маме.
Дочка посапывает, а я впервые осматриваю детскую совсем другими глазами.
Всё выглядит иначе, всё не на тех местах, на которых было раньше…
Подхожу к столу и замечаю на нем конверт со своим именем.
Знакомый почерк резанул по кровоточащей ране, но собрав себя по частям, достаю письмо и вчитываюсь в буквы…
«Привет, родной…
Если письмо у тебя, значит, всё закончилось не лучшим образом. Прости, что не сказала… То, что я видела в твоих глазах каждый раз, когда ты смотрел на нас… мне не хотелось отнимать это у тебя… Ты искрился абсолютным счастьем, и мне было бы в разы больнее, знай обо всем еще и ты…
Ты наверно сейчас злишься на меня, но… я ни о чем не жалею, Андрей.
Нет ошибки, которую любовь не может совершить, но даже знай я, чем всё закончится — я бы не хотела прожить наше время иначе.
У нас так много отняли, и я не могла позволить забрать еще одного ребенка. Наша малышка имела право на жизнь… И я хочу, что бы она у нее была самой счастливой. Сделай её такой, пожалуйста…
В комнате я разложила всё так, что бы тебе было удобно. Знаю, что будет сложно, но ты справишься, слышишь? Обязательно справишься…
В шкафу я кое-что оставила для дочери… покажи, когда подрастет. Я хочу, что бы она знала свою маму, даже если меня нет рядом.
А ты… Я хочу, что бы ты был счастлив, Андрей…
Ничего уже не исправить, и я не вернусь, но у вас с дочерью впереди целая жизнь… Не ставь на ней крест из-за меня, а постарайся прожить её за нас двоих…
Живи… радуйся каждому мгновению, и … люби… Я заплатила слишком высокую цену, и прошу тебя оправдать её.
Выбери для нашей дочери самую лучшую женщину, и сделай так, что бы она ни единого дня не чувствовала себя рядом с вами чужой.
Я люблю тебя, и этого не изменит даже моя смерть, но ты… люби воспоминания обо мне, но продолжай жить…
Хотя бы попробуй, ради меня и ради неё… Назови её Надеждой, и пусть она станет таковой для тебя…
Спасибо тебе за то, как я прожила последние свои годы. Невозможно представить их более счастливыми. Каждый свой прожитый миг рядом с тобой, каждый твой взгляд, поступок, и каждое слово были для меня надеждой после пережитой боли…
Ты подарил надежду мне, а я тебе…
Люблю тебя на этом свете и на том… Твоя Лера.»
Впервые в своей жизни я умывал лицо слезами, и мне не было за это стыдно.
Три дня назад я лишился половины себя. Тело, будто, разделили, бесчеловечно откромсав огромную часть. Оторвав по живому, вырвали сердце, располовинили душу, отобрали смысл и ни за одну слезу мне сейчас не стыдно.
Откладываю письмо и открываю шкаф.
На средней полке стоит красивая нежно-сиреневая коробка.
Возвращаюсь к кроватке, присев в удобное кресло, в котором теперь мне предстоит кормить нашего ребенка, и, превозмогая боль внутри, снимаю крышку.
Громкий выдох, словно меня под ребра ударили.
Вот, что она прятала…
Лера собрала здесь всю свою жизнь… Собрала для дочери.
Любимая музыка, дорогие сердцу вещи, кольцо подаренное мною в Доминикане, фотографии самых счастливых моментов жизни и письмо для матери.
Вот мы жмуримся от яркого солнца на острове. Вот стоим у цветочной арки в Италии. Вот первый УЗИ снимок нашей дочери, а вот и то, с чего всё начало… Камень… Не знаю зачем, но долгое время я возил его с собой в бардачке, каждый раз усмехаясь, когда он попадался мне на глаза.
Я даже не заметил, когда он пропал из машины…
Она всё продумала… Здесь есть всё… каждая деталь просто кричит о Лере.
Наша малышка сможет узнать свою маму не только по моим рассказам…
На самом дне коробки нахожу флешку.
Не медля ни секунды бегу в кабинет, и возвращаясь в детскую с ноутбуком.
Подключаю накопитель, ожидая услышать любимые треки жены, но стоит глазам едва посмотреть на экран, как внутри все сжимается, словно в кулак кто-то все внутренности зажал.
С ноутбука на меня смотрит Лера… Счастливая, уютная, домашняя Лера.
Она сидит в этом же кресле, и нежно поглаживает живот…
Когда-нибудь я покажу это видео нашей дочке, что бы хоть так она могла поговорить со своей мамой.
Увидеть, какой она была красивой, как улыбалась, как звучал её голос…
