и отношения между нами невозможны, но… я не могу, не могу. Зависаю в одном положении, застываю… Чувствую напряжение в спине и ногах, давление его рук на пояснице. Все чувствую.
Наши губы соприкасаются спустя несколько мгновений. Я отвечаю на второй секунде. На первой сражена и ошарашена его напором, хотя и видно, что Кирилл сдерживается. Больше ласкает мои губы, чем целует. Пробует на вкус.
И только потом, когда я отвечаю, когда привыкаю к такому темпу, он его меняет. Все переворачивает с ног на голову, углубляясь, подчиняя, ускоряясь. Жадно, жарко, неистово, дико – так я могу описать свой второй поцелуй. Мгновение назад мне казалось, что я задохнусь от такого напора, а сейчас понимаю, что не только вполне нормально дышу, но еще и отвечать Кириллу успеваю. И мне нравится. Нравится!
Мы разные. Ведь разные? Я не такая… спокойная, уравновешенная.
Он во мне что-то меняет, словно переключает передачу и подстраивает под себя. Это ведь плохо, что я так… так реагирую.
– Будь моей, – уже не спрашивает, а требует Кирилл.
Настаивает, принуждает.
Мне же, к собственному ужасу, хочется подчиниться. Сделать вид, что у меня не было выбора, притвориться, что он не попросил, а приказал. Честно? Честно!
Нет!
Такие качели внутри меня происходят, что я не сразу ощущаю импульсы, похожие на разряды тока. Меня коротит рядом с ним и его тоже.
– Не отказывай, новенькая. Ты же хочешь…
Он лишает меня возможности снять ответственность. Просто не позволяет. Дает выбор и ждет, ждет ответа.
Огнев так сильно меня сжимает в объятиях, что я вжимаюсь в него всем телом. Чувствую, как мы соприкасаемся, как его горячее тело передает тепло моему.
– Ты очень сладкая, новенькая, очень… целовал бы тебя всю ночь…
О чем он? Господи, что он такое говорит? Откуда он вообще знает все эти слова? Как может говорить подобное? Зачем? Не понимаю… в голове не складывается его образ со словами. Он ведь… крутой парень, отчаянный, популярный, красивый…
Он совсем из другого теста слеплен, но тянется ко мне. Хочет быть со мной.
– Отвечай же, новенькая, – требует и толкает меня к парапету беседки.
Я прижимаюсь к нему ягодицами, хватаюсь руками, чтобы не упасть. Смешно, ведь Огнев и так не даст мне такой возможности. Не позволит упасть. Держит, обнимает, к себе придавливает и смотрит. Господи, как он смотрит… меня в омут его взгляда как в водоворот засасывает. И противиться не могу.
– Аня…
– Нет.
Не знаю, как выдаю. В моих мыслях такое количество убеждений собирается, что понимаю – должна.
Он отстраняется. Смотрит на меня с недоверием. Долго смотрит, взглядом в самое нутро проникает, копошится там, ищет слабину. Я отворачиваюсь, понимая, что под его давлением могу сдаться. Сказать то, что он хочет услышать.
Едва он отстраняется, убирает руки с моей спины, мне тут же становится холодно, но обнять себя руками не решаюсь. Так и стою… смотрю на Кирилла непрерывно, а он – на меня. Дышим в унисон – хрипло, тяжело, рассеянно.
– Я понял, новенькая, – выдает высоко на эмоциях. – Больше не подойду.
И уходит.
Уходит.
Уходит…
Глава 36
Аня
– Ты чего не ешь, Анечка? Не нравится? – участливо спрашивает мама.
Я продолжаю ковырять еду вилкой и хмуриться. Половину содержимого тарелки кое-как в себя запихнула, а остальное – не могу. Все потому, что рядом сидит Кирилл. Прожигает меня взглядом, стоит родителям отвернуться. Он ни одной возможности не упускает, смотрит. И так он это делает, что у меня внутри вибрирует все от напряжения.
– А ты, Кирилл? – аккуратно интересуется мама. – Даже не притронулся.
– По пути фаст-фуд перехватил, – сообщает, хотя я знаю, что это вранье. Единственное, что по пути домой я у него в руках видела – банка газировки. Но я об этом, конечно же, умалчиваю. И не понимаю, почему Кирилл продолжает сидеть за столом. Помнится, он не сильно уважал наши семейные традиции и на утверждение мамы, что мы собираемся по вечерам все вместе на ужин, отнесся скептически. И все же сейчас он здесь. Не ест, но присутствует. Странно.
– Это ваше уличное питание! – возмущенно проговаривает мама. – Совсем не думаете о здоровье!
Ни я, ни Кирилл никак не комментируем слова мамы. Я продолжаю ковырять тарелку, а Кир смотреть на меня. Не выдержав, вскакиваю:
– Я к себе! – выдаю нервно. – Спасибо за ужин, мама.
– Ты точно не заболела? – летит мне в спину. – Не поела нормально.
– Точно, мамуль, нормально все.
В своей комнате я оказываюсь через несколько минут. С удовольствием закрываюсь на ключ, проверяю балкон и, выключив свет, заваливаюсь на кровать с телефоном. Планирую почитать электронную книгу, но почему-то не выходит. Я то и дело прислушиваюсь к шагам за дверью. И к звукам, конечно же, тоже. Надеюсь, что Огнев, если и решит ко мне забраться, то передумает, увидев, что выключен свет.
Лелею эту надежду и вместе с тем необъяснимо хочу, чтобы он так не подумал и забрался в комнату. Корю себя, конечно, корю! Нельзя даже думать о таком! Я свое решение сказала, ему остается только принять.
С трудом заставляю себя прочесть несколько страниц книги, но ощущение, что больше пролистываю, не вдумываясь в сюжет. Вообще ничего не запоминаю, даже имена героев, хотя помню, что роман мне нравился. Просто теперь мысли заняты совсем другим.
Блокирую телефон, кладу его под подушку и устраиваюсь поудобнее в надежде уснуть. Прикрываю глаза и почти сразу же вскакиваю от резкого щелчка дверного замка. Балконной двери, конечно же! Сердце незамедлительно разгоняется в груди, норовит выбить ребра своим неистовым стуком, но я не обращаю на это совершенно никакого внимания. Вовсю смотрю на Кирилла, точнее, его силуэт, ведь в комнате темно, и единственное освещение – высокая полная луна.
– Новенькая, – зовет меня тихо. – Спишь?
Я молчу. Знаю, что отсюда меня не видно, и, едва он делает шаг ко мне,
