друг друга, раздевая и гладя. Кто знал, когда нам выпадет еще один шанс почувствовать друг друга? Разлука могла длиться недели. Нам было необходимо провести лучшую ночь вместе.
Этой ночью я хотела контролировать. Я опрокинула Ромеро на спину, и он не стал сопротивляться. Я оседлала его бедра и опустилась на его эрекцию, чувствуя, как его член полностью входит в меня. На мгновение прикрыла глаза, тихонько выдыхая от родного чувства наполненности. Ромеро обхватил мои бедра и начал толкаться, погружаясь еще глубже. Я опустилась на предплечья так, что мое лицо оказалось напротив его, а волосы окружали нас, словно занавес, закрывая от внешнего мира.
– Я буду скучать по тебе, – прошептала я, двигаясь на нем. – Я буду скучать по всему этому.
– Ты скоро вернешься, – прорычал он.
Ромеро был абсолютно уверен. Я поцеловала его, двигаясь еще быстрее, пока мы не кончили вместе, но этого было недостаточно. Этой ночью мы занимались любовью еще дважды, будто бы так мы могли запечатлеть нашу близость в моем сознании.
– Я не хочу уезжать, – пробормотала я, устроившись в объятиях Ромеро. – Я хочу засыпать рядом с тобой.
Ромеро потянулся к будильнику.
– Как и я. Нам рано вставать, чтобы ты смогла вернуться в свою комнату, не попавшись.
Я улыбнулась и прижалась щекой к его груди. Вскоре я погрузилась в сон, слушая стук сердца Ромеро, словно музыку.
* * *
Будильник разбудил нас до рассвета, и я быстро собрала вещи. Прежде чем я ушла, Ромеро прижал меня к своей груди и страстно поцеловал, а затем я выскользнула в коридор и поспешила к себе. Я подремала еще пару часов, пока не пришло время вставать и готовиться к отъезду в аэропорт.
Плохо было то, что я не могла обнять или поцеловать Ромеро, когда мы прощались в аэропорту в зале ожидания. Взглянув в последний раз, я ушла, стараясь игнорировать настойчивую мысль о том, что не вернусь.
* * *
Когда я приземлилась в Чикаго, мой старый телохранитель Марио уже ждал меня. Он не был разговорчивым человеком, так что мы молчали по пути домой.
Пока я поднималась к входной двери, мое сердце стучало, как отбойный молоток. Когда я в последний раз была здесь, в доме стояла атмосфера скорби.
Марио распахнул для меня дверь, и я вошла. Все было не так мрачно, как я привыкла, но это место определенно больше не ощущалось как родной дом. Мне показалось, или в углах все еще витал запах дезинфицирующего средства?
– Где мой отец? – быстро спросила я, подавляя нервозность.
– В кабинете. Он хочет видеть тебя прямо сейчас.
Сомневаюсь, что причина в том, что он соскучился. Марио понес мой багаж в спальню. Я прошла по длинному коридору и постучала в дверь отцовского кабинета, стараясь игнорировать то, что живот скрутило от нервов.
– Входи, – отозвался отец.
Сделав глубокий вдох, я вошла. Фаби стоял у окна. Он так вырос за три месяца, пока меня не было! Интуиция подсказывала мне, что это было не единственное изменение в нем. Последние несколько месяцев, казалось, сильно повлияли на него. Было бы лучше, если бы Фаби отпустили со мной на лето в Нью-Йорк, но это даже не обсуждалось.
Отец, как обычно, сидел за столом. Он даже не шевельнулся, чтобы подняться и обнять меня. Но Фаби подошел ко мне, и я обняла его, прежде чем он решил, что слишком крут для проявления чувств. Фаби был выше меня. Я отклонилась назад и посмотрела в его глаза.
Я поняла, что что-то не так, стоило мне увидеть выражение лица Фабиано. В последнее время отец все больше привлекал его к делам, хоть до его тринадцатилетия было еще несколько недель. Что не так? Неужели он уже заставил Фаби кого-то убить, да? От мысли о том, что мой младший брат мог стать убийцей, внутри меня все застыло.
– Сядь, – велел отец, кивнув на кресло у стола. Фаби тут же высвободился из моих объятий, но больше всего меня волновало то, что он старательно смотрел на мой подбородок.
– Рад видеть тебя вновь в Чикаго. Надеюсь, Лука и Ария хорошо позаботились о тебе? – спросил отец.
И ни слова о Джианне, что не удивительно.
Я села напротив.
– Да, так и есть. Было здорово.
Я пыталась встретиться взглядом с Фаби. Он вернулся к своему месту у окна и всячески пытался избежать моего взгляда, стиснув кулаки, сжимая губы в тонкую полоску. Его лицо казалось озлобленным. Мой живот вновь скрутило от боли.
Отец стучал пальцами по гладкой древесине стола. Если бы я не знала его лучше, то подумала бы, что он смущен. Страх охватил меня. Вновь я оглянулась на Фаби, но он уставился в пол.
Тишина между нами была столь напряженной, что в какой-то момент я была уверена, что задохнусь.
– Лука сказал, что ты хочешь посетить со мной пару вечеринок…
– В том числе. Тебе вновь нужно стать частью нашего общества. – Отец помедлил, а затем прочистил горло. Он выглядел почти виноватым. – Жизнь должна продолжаться. Смерть – часть нашего существования, но мы должны быть уверены, что наша семья все еще сильна. – К чему он клонит? – Я планирую снова жениться.
Я одновременно испытала чувство облегчения и шок. Как минимум, у меня не было проблем. Хотя я не могла поверить и еще меньше понять, как он может раздумывать об очередной женитьбе, когда мама скончалась менее полугода назад.
– Но… – Я помедлила. Ничего из того, что я бы сказала, не изменило ситуацию. Это лишь втянуло бы меня в неприятности.
– Кто она? Я ее знаю?
Я знала, что есть несколько вдов-ровесниц отца, но не была уверена, что они в его вкусе. У меня было неприятное чувство из-за того, что кто-то из них сможет вытеснить маму. Может быть, отец был более одинок, чем показывал это? Я всегда думала, что он и мама не особо переживали друг о друге, но, может быть, все не так. Может, он любил маму каким-то крайне странным образом. Может, он просто не умел это показывать. Есть же такие люди.
Фабиано издал странный звук. Я взглянула на него, но он продолжал пялиться на свои ноги. Наверное, к лучшему, поскольку отец одарил его таким взглядом, что по моей спине пробежали мурашки. Я заметила заживающую рану на левом виске Фаби и ничего не смогла с собой поделать – начала гадать, не скрывается ли еще больше ран под одеждой и причастен ли к ним отец.
Отец вновь
