разыгрываю какой-нибудь момент, благодаря которому он понимает, что мое зрение восстановилось, и лишится дара речи. Главное — встретить его зрячей!
— Ну, если надо, значит надо! — ответила бодро. — Решай свои важные дела, я никуда отсюда не денусь.
— Я приеду к тебе сразу, как только вернусь, — пообещал Илья.
— Я знаю… — произнесла с улыбкой, и с губ вдруг сорвалось неосознанное: — Люблю тебя.
Подскочила на месте, выпучив глаза, и моментально превратилась в бордовую свеклу.
— То есть, я хотела сказать… жду тебя… — пролепетала смущенно.
На другом конце трубки раздался тихий короткий смешок.
— И я люблю тебя, Ника, — произнес Илья, проигнорировав мою поправку, и в груди что-то бахнуло, разливаясь теплом по всему телу, до самых кончиков пальцев.
Легкий щелчок дверной ручки подсказал мне, что дверь в палату открылась.
— Врач пришел, — произнесла негромко. — Я позвоню тебе вечером сама, хорошо?
— Хорошо, — согласился мой любимый собеседник, и я поспешно отключила телефон.
— Доброе утро, Вероника, — бордо произнес мой лечащий врач. — Как настроение?
— Волнуюсь, — честно призналась я.
— Без этого никуда, — согласился он и поспешил успокоить: — Все у вас будет хорошо, Вероника. Я уверен в этом. Давайте я вам подробно расскажу о всех правилах, которых вам необходимо будет придерживаться после операции.
— Ну же, Вероника, смелее… — подбадривал меня врач, пока я сидела с закрытыми глазами и никак не решалась открыть веки.
После операции прошли сутки. Я провела их в полном покое, как мне настоятельно рекомендовали, и практически не вставала с кровати. Теперь, когда повязку сняли, еще с закрытыми веками, я понимала, что что-то изменилось. Вместо серой пустоты я видела сплошную красноту. Яркую, как разбавленную кровь.
Набрав полную грудь воздуха, я чуть-чуть приоткрыла веки. К красноте добавилась черная, мутная полоса. Мне понадобилось время, чтобы догадаться, что это мои собственные ресницы. С губ сорвался резкий вздох, почти крик, а голова закружилась от захватившей все мое существо радости.
Я вижу! Не знаю что, и как четко, но в глазах нет привычной пустоты.
Смелее открываю глаза и тут же жмурюсь от яркого цвета. Вокруг все было белым!
— Все хорошо? — заботливо уточнил врач.
— Здесь слишком светло.
— Напротив. Свет в кабинете выключен, просто сейчас день, Вероника. Давайте попробуем еще разочек открыть глаза.
Подчиняюсь и приподнимаю веки. Чуть-чуть, осторожно, так чтобы не было резкого шока.
У врача темные волосы, белый халат. Я не вижу его четко, только размытый силуэт. Но с каждым моим морганием он проявляется все четче и ярче. Словно мои собственные глаза проводят настройку, как в бинокле. Вот я могу разобрать его темные глаза, крупный нос и размытую полоску губ. Кажется, они улыбаются мне.
— Я вижу, — прошептала растроганно, не веря своему счастью.
Им удалось! Медики совершили настоящее чудо!
— Прекрасно, — довольно кивнул мужчина. — Видите четко? Цвета различаете?
— Не четко. Это пройдет?
— Будем наблюдать. Как правило, в таких случаях, как у вас, зрение восстанавливается полностью. Завтра мы проведем дополнительные обследования и проверим, как быстро вы идете на поправку. Отдыхайте Вероника и старайтесь избегать лишней нагрузки на глаза.
После осмотра, я отправилась к себе в палату. Эмоции переполняли, я не верила, что все получилось, боялась, что это лишь сон. Ведь сны были единственными, что я видела в последнее время, и то, не всегда. Если, к примеру, мне снились воспоминания о наших встречах с Ильей, они практически полностью состояли из звуков и ощущений, хотя мне бы очень хотелось видеть его образ в воображении.
Следуя советам доктора, я не напрягала вновь обретенное зрение. Окружающие предметы и к вечеру остались размытыми, и упрямо не желали обретать четкую форму, поэтому я бы не стала что-то читать или смотреть телевизор. Телефон лишний раз не брала. Разве что только для того, чтобы ответить на звонки Ильи. Мне было очень сложно удержаться и не рассказать ему о своих изменениях, но я сдержалась, не желая портить сюрприз.
— Как провела день? — спросил он меня мягко и с толикой любопытства.
Я даже было решила, что терминатор-Евгений уже успел доложить ему об операции и испортил сюрприз, но это оказалось не так.
— Скучала по тебе, — улыбнулась. — А ты?
— Я тоже скучал…
— Я имела в виду, как прошел день? Ты ведь в отличии от меня не в четырех стенах.
— Ну… я поиграл в гольф, затем переключился на большой теннис, прыгнул с парашютом, поел, попил и устал. Сейчас лежу в номере и звоню тебе.
— Какой насыщенный день, — удивленно протянула я.
— Ник, я шучу. На самом деле все скучно и нудно, что и рассказать не о чем.
— Ты не скоро вернешься?
— Планирую до конца недели, но не все зависит от меня. — Послышался усталый вздох. — А к тебе хочется прямо сейчас.
— Не дразни.
— Хочу, чтобы ты думала обо мне постоянно. И о том, как мы проведем выходные.
— У тебя есть идеи?
— О-о-о, еще и какие, — в его голосе появилась легкая хрипотца, и у меня мгновенно защекотало в районе пупка. — Главное добраться до тебя и поскорее.
Мы проболтали очень долго, не меньше часа, но несмотря на это, стоило только Илье отключиться, и я сразу же почувствовала тоску. Как же сильно я влюбилась! И была так счастлива, что хотелось кричать об этом во всеуслышание! Это была моя счастливая сказка, сон наяву, в котором хотелось находиться вечно. Но увы, в нашем мире нет ничего бесконечного. Любая, даже самая длинная нитка имеет свойство заканчиваться. Так и произошло со мной спустя ровно три дня. Но обо всем по порядку.
На утро меня снова обследовали. Видела я гораздо лучше, причем обеими глазами. Врачи остались довольны результатами, говорили, что я настоящий везунчик. Но я так не считала. Если бы не они и не помощь отца моего любимого, я бы так и осталась жить слепой и никому не нужной.
Я постоянно делала зарядку на зрение. Все как учили врачи, строго по пунктам. Все равно особо заняться мне было нечем.
Меня навестил Евгений. Поздравил с успешной операцией и ушел к врачам на «переговоры». Оказывается, внутренние ощущения меня не подвели. Помощник депутата действительно чем-то походил на терминатора. Он был высоким плечистым брюнетом с широкой нижней челюстью и бесстрастным выражением лица. А его взгляд… он смотрел на меня как на букашку, которая до жути надоела ему своим жужжанием. Того и гляди, взмахнет рукой и прихлопнет.
Примерно спустя полчаса после его ухода в мою палату вошли две усталые санитарки,
