путь.
— Спасибо, — тут же потянулась за обозначенным. — Долго еще? — поинтересовалась, откручивая крышку.
— Чуть больше часа, примерно. Можешь еще поспать.
— Нет, я уже выспалась, — покачала головой, принимаясь пить.
Правда почти сразу подавилась глотком.
— Дамир тебя уже потерял. Тенгиз тоже в курсе.
Ой, мамочки…
Что-то быстро они все.
Когда не надо.
— И что теперь?
— Ничего. Ты будешь есть и отдыхать, с остальным я сам разберусь.
Мне бы его уверенность.
Я весь дальнейший путь нервно оглядывалась в боковые зеркала в ожидании погони, пока Ильяс не выдержал.
Машина остановилась на обочине, ягоды и фрукты были отобраны властным движением и заброшены на заднее сидение, а сама я все с той же подачи оказалась пересажена к мужчине на колени.
— Ты что…
“...делаешь?” — закончила про себя.
Вслух не смогла произнести больше ни слова.
Губы Ильяса смяли мои в то же мгновение, заставив позабыть обо всем на свете. Одной рукой он удерживал меня за талию, во второй сжал мои волосы в кулак, не позволяя отстраниться или отвернуться. Да я и не пыталась. Обняла его ответно за плечи и просто растворилась в его близости.
Сперва фактически грубые касания приобрели легкость и мягкость. Рука в волосах ослабила хватку, а губы перестали жадно терзать мои, став более нежными и ласковыми.
— Ильяс, — выдохнула в перерыве и отстранилась.
Дышать удавалось с трудом. В груди пекло то ли от недостатка кислорода. То ли еще отчего-то. Не додумала. Как только мужчина вернулся к продолжению прерванного.
Новый поцелуй закружил голову пуще прежнего. Подарил легкость и забвение. Как если бы я выпила бокал шампанского. Лежащая на моей талии рука скользнула на живот, пальцы проникли под пояс спортивок. Хотела воспротивиться, но вместо слов получилось невнятное мычание. А потом мне стало все равно. Как только мужские пальцы добрались до трусиков и легли на мою плоть.
Кровь прилила к мозгам, буквально вскипятив их. Смущение и стыд принялись бороться с желанием получить больше. Ведь мы посреди дороги, у всех на виду, а он… он…
Так откровенно и открыто сводит с ума!
Озабоченный!
И из меня такую же делает.
Ведь вместо того, чтобы продолжить сопротивление и остановить намечающееся безумие, я шире раздвигаю ноги. Пальцы уже не просто ласково поглаживают, а опять проникают внутрь, как тогда, в ванной. Все глубже и глубже. Рождают внизу моего живота знакомое томление. И все, что я могу, подаваться навстречу этим движениям, растворяясь в волне резко накатившего удовольствия. И еще в одной. И еще. Пока в разуме не стало окончательно пусто, а внутри не взорвалось яркое солнце. Ослепило. Оглушило. Дезориентировало. На достаточно продолжительное время. Пришла в себя полулежа в руках Ильяса, а он ласково мне улыбался.
— Все, успокоилась? — переспросил, не скрывая насмешки.
Но у меня сейчас даже сил не было на нее реагировать.
— Угу, — прикрыла веки обратно.
Приятные волны все еще гуляли по телу, удерживая в своем плену, где нет никого кроме меня и любимого.
— Ну, поехали тогда.
Ильяс помог мне усесться ровнее и удобнее на нем, боком к нему, и из рук так и не выпустил.
— Ильяс? — напряглась, как только поняла, что он собрался вести машину в подобном положении, вместе со мной.
— Не ерзай, а то еще раз успокою, но уже иначе, — предупредил он.
И я тут же замерла.
Почему-то до меня только сейчас дошел факт того, что я не просто куда-то еду с ним наедине, а что нам и ночевать придется вместе! И…
Ой, мамочка…
Что я творю, что творю…
Нет, не жалею, но голову вновь поднимает страх.
Впервые в жизни я не знаю, чего ожидать от будущей ночевки.
Он ведь будет приставать.
Да?
Глупый вопрос.
Конечно, будет.
Раз уж украл и возвращать не собирается, а я и трогать себя позволила. Не один раз. И вообще…
Я готова к такому?
Наверное, больше да, чем нет.
Но все равно страшно.
В первый раз же больно. А вдруг я не смогу из-за этого расслабиться? И вообще не смогу. Ничего. Разочарую Ильяса. И ему не понравится быть со мной. Или…
— Не знаю, о чем ты думаешь, но заканчивай себя накручивать, кошка, — венул к настоящему веселый голос Асатиани. — А то начну подозревать, что я все-таки зря остановился.
— Не зря, — тут же поспешила я его заверить. — Просто… — замялась.
Так и не нашлась с объяснениями.
— Просто? — переспросил Ильяс, выгнув брови.
— Мы же будем вместе ночевать, да? — закусила губу от волнения.
Ильяс заулыбался.
— Несомненно, — кивнул.
И хоть смотрел он не на меня, а на дорогу, уверенно ведя автомобиль вперед, я была уверена, что он видит каждое изменение в моей мимике. Но и скрыть эмоции не получалось.
— И ты будешь приставать, да?
Улыбка на мужских губах стала явнее.
— А ты как хочешь?
Уже никак!
Его вопрос не просто смутил и заставил покраснеть, но и добавил градус моей неуверенности.
Ведь прекрасно знает, к чему я веду, и все равно… что? Издевается! Как есть издевается! Ну, ладно! Сам напросился!
Главное, самой не дать заднюю…
Развернулась к нему корпусом, прижавшись к его груди своей, и обняла за шею обеими руками. Глубоко вдохнула, зажмурилась и сказала то, чего бы в иной ситуации ни за что никому не сказала.
— Как я хочу? — прошептала на мужское ухо. — Хочу, как тогда, в наше первое с тобой утро. Проснуться в твоих объятиях, чтобы ты обнимал меня, крепко прижимая к себе. Кожа к коже. Хочу снова ощутить твои губы на моей спине. Твои руки на моем теле.
А вот для того, чтобы произнести дальнейшее, пришлось брать паузу. Но я смогла.
— Хочу, чтобы ты опять подмял меня под себя…
Машина резко затормозила. Я оказалась без слов пересажена на пассажирское кресло, после чего Ильяс выбрался наружу, громко хлопнув дверцей.
И наверное, мне должно быть безумно стыдно…
И на самом деле мне очень и очень стыдно за подобные откровения.
Но, к черту, оно того стоило!
Да простит меня Всевышний за такое поведение.
Ильяс
Дыши, Ильяс, дыши.
Вдох-выдох, вдох-выдох…
Снова и снова.
Пока в груди печь не перестанет, в висках стучать оглушающе громко, а в штанах болезненно давить стояк.
Твою мать!
Не ожидал он
