– Но потом сказка вдруг закончилась, – сказал Макс, придвигаясь к ней вплотную. – Что послужило причиной?
Грейс печально улыбнулась:
– Он получил повышение, и… все изменилось. – Она подтянула колени к подбородку. – До женитьбы он постоянно говорил, какая я красивая и как ему повезло с такой потрясающей женой. Ему нравилось показывать меня своим друзьям и коллегам по работе. Мне это тоже нравилось. Разве плохо, когда муж открыто гордится женой? Разве плохо быть желанной для своего мужа? – Лицо Грейс помрачнело. – Он работал в рекламном бизнесе. Начал еще в колледже. Был настоящим трудоголиком. Многие удивлялись, как один человек способен справляться с бездной работы. Он справлялся. Развлекался он тоже самозабвенно, отдаваясь веселью целиком. В этом был весь Рик. Я называла это цельностью натуры. Она-то меня и привлекала в Рике. Бывало, мы месяцами виделись урывками. И вот его титаническое усердие было вознаграждено. Он получил повышение, встав во главе очень важного направления деятельности его компании. Рик был на седьмом небе. Когда я узнала, что у них по этому случаю состоится корпоративное торжество, я купила себе новое платье. Мне хотелось быть для него неотразимой, чтобы он еще больше гордился мною. – Она замолчала. Макс терпеливо ждал. – Оглядываясь назад, я понимаю: платье я купила, поскольку чувствовала, что наши отношения изменились. Рик отдалился от меня, стал менее внимательным. Он жил в каком-то своем мире, а я по глупости объясняла все это его колоссальной занятостью. И колоссальным напряжением. Рик расслаблялся выпивкой. Он пил поздними вечерами. Один. На кухне. Утром я находила на кухонном столе пустую бутылку.
Макс пересел так, чтобы видеть ее глаза.
– Мы отправились на торжество. Коллеги поздравляли Рика с повышением, называли нас замечательной парой и говорили, как ему повезло с красивой женой. Он благодарил, улыбался, но глаза оставались холодными. – Грейс еще плотнее подтянула колени к подбородку. – Когда мы вернулись домой, Рик вдруг стал обвинять меня в том, что я флиртовала с его коллегами и теперь ему стыдно смотреть им в глаза. Мне стало обидно. Я сказала, что он помешался на работе и ему мерещится то, чего нет на самом деле. Тогда он грубо схватил меня за руку, придавил к стене и сказал, что сейчас преподаст мне урок уважения к мужу… – Грейс протяжно выдохнула. – Этот урок я запомнила на всю жизнь.
– Представляю, – прошептал Макс.
– Прежнего Рика больше не было. Я видела перед собой совершенно чужого человека. Он кричал, что я намеренно возбуждаю мужчин, что я оделась как шлюха, чтобы опозорить его. Оказывается, я жадная до внимания и даже на этом торжестве пыталась тянуть одеяло на себя. – Грейс несколько раз провела ладонью по лбу. – В тот вечер я решила, что он просто выпил лишнего, а усталость последних месяцев спровоцировала срыв… Потом я узнала: основная причина была не в спиртном. Он подсел… на кокаин.
Макс уже и сам догадывался, однако признание Грейс все равно застигло его врасплох.
– Мерзавец, – пробормотал он, опуская голову.
– По печальной иронии, работа и познакомила его с теплой компанией наркоманов. Начальство ставило ему жесткие сроки. Чтобы укладываться в них и не срывать обязательства, он стал регулярно взнуздывать себя кокаином. Я этого не знала. Потом открылось, что к кокаину он пристрастился еще в колледже, но потом сумел слезть. Надо отдать ему должное: сила воли у него была.
– До поры до времени, – пробормотал Макс.
– Да. Руководители играли на его тщеславии. Они, как и я, не догадывались, что он ломает себя изнутри… Потом начался ад кромешный. Каждый вечер повторялось одно и то же: он куда-то исчезал, возвращался уже обдолбанным и отыгрывался на мне.
– А зачем вы все это терпели? – спросил Макс, старательно пряча свое недоумение.
Внутри же он злился на себя. Тоже, праведник выискался! Кто дал ему право судить решения других?
– У него бывали просветы. Это меня и удерживало. Он извинялся. Оправдывался работой. Обещал, что изменится. Просил дать ему еще один шанс. На день-другой он становился прежним Риком. Мы куда-то ездили, он был нежен в постели. Только я успокаивалась, а потом…
– Потом он снова превращался в чудовище. И однажды это чудовище вас покалечило.
Лицо Грейс было красноречивее любых слов.
– Надеюсь, что теперь он гниет в тюремной камере, – прорычал Макс, запуская руки в волосы.
– Нет. Он освободился досрочно. Живет в Калифорнии, в той самой квартире… Не думайте, что он сумел выкрутиться. Он отсидел два года в тюрьме штата за нанесенные побои. У меня было сломано бедро и три ребра. Плюс коллапс легкого. Все произошло в тот вечер, когда я объявила, что ухожу от него.
Макса захлестнула волна ненависти к подонку, которого он даже никогда не видел. Куски головоломки, связанной с прежней жизнью Грейс, встали на свои места. Вот откуда боли в бедре. Вот почему она вчера так жутко испугалась пьяного Бака. И ее настороженность, какой она встречала тупой флирт помощника шерифа, тоже оттуда. Оттуда же ее отчаянное желание быть независимой, доказать этой гниде Рику, что она способна управлять своей жизнью и что ее дух остался несломленным.
Макс понимал: бесполезно произносить расхожие фразы по поводу того, как должен был бы обращаться муж с женщиной, подобной Грейс. Главное – она не сломалась, не утратила силы духа, не разучилась радоваться жизни. Грейс умела находить радость во всем, даже в самых заурядных вещах, на которые Макс не обратил бы внимания. Он чувствовал, как его уважение к Грейс стремительно поползло вверх.
Но зачем ей такой подарок, как Макс О’Хейр? Этого он никак не мог понять. Зачем, настрадавшись от одного наркомана, стремиться к дружбе с другим? Может, Грейс хотела устроить себе испытание? На кой он ей сдался? Чтобы освободиться от кошмаров прошлого? Или он действительно вызывал у нее интерес?
– Я знаю, о чем вы сейчас думаете, – тихо сказала Грейс. – И вы ошибаетесь. Вы совсем на него не похожи. Ни капли сходства. Можете мне верить.
Макс фыркнул и уперся локтями в колени.
– Все мы одинаковы, – мрачно произнес он, уставившись в пол. – Я имею в виду наркоманов. Наши мозги имеют одинаковые программы. У нас схожие желания, и ради заветной дозы мы готовы идти по головам.
– Неужели вы смогли бы избить любимую женщину, изнасиловать ее, отхлестать самыми оскорбительными словами, какие только существуют?
– Нет. – Вопрос даже обидел Макса. – Я бы никогда… Я ее любил… Нет, ни в коем случае.
– Видите? Я же сказала: ничего общего.
Макс снова взялся терзать свои волосы.
– Но не думайте, будто я такой белый и пушистый. Я не поднимал руку на женщин, это так. Однако дерьмовых поступков на моем счету более чем достаточно. Можно же и без кулаков изводить тех, кому ты небезразличен. – Он тяжело вздохнул. – Мне нечем гордиться. Я до сих пор выбираюсь из дерьма, в котором бултыхался не один год. Вам бы спасаться от меня без оглядки, а не бегать со мной по лесу.
