мне. И, наверное, вот поэтому у нас такая гармония. Мы ищем счастье в том, что уже есть, а не пытаемся это переделать.
Наверное, были правы люди, которые говорили, что мы никогда не найдём идеального человека. Мы не найдём кого-то со всеми качествами, которые так упорно искали. Видимо работает это не так. Счастье не хочет приходить к тому, что не понимает как его заполучить.
Мы должны найти того, кто нас понимает. Виана понимает меня. Она учится, адаптируется ко мне. Она смотрит мимо всего плохого, что скопилось во мне и просто любит меня. Хоть ещё и не говорила этого. Но… у нас это взаимно, и скоро я скажу это первый. Потому что просто больше не могу держать всю свою любовь в себе. И не пытаться её разделить с Вианой. Я хочу её половинку сердца, отдам свою.
Она знает насколько паршиво моё прошлое, а я знаю насколько одиноко и убито её, но мы стараемся справиться вместе. Мы оба, вместе, хотим расти. Не допускать одиночества и ошибок. Вот что такое отношение. Это работает. Я сам убеждаюсь каждый день в этом. И это будет длительным, это даст нам шанс на продолжение. Я сделаю всё, чтобы чувствовать, чтобы отдавать любовь.
И это будет очень просто. Ведь это полная правда и чистое желание.
Каждый день я сплю у неё в комнате. Я бываю там чаще, чем у себя в доме. Я прихожу к ней, обнимаю и прижимаю к себе, целуя. И в эти моменты я точно знаю. Что у нас есть завтра.
Хейг возвращается в комнату и садиться за своё место, чуть теребя что-то в руке, но его лицо снова полностью скрыто под маской без эмоциональности.
— Нашёл? Как она?
Меня чуть подёргивает от желания встать с кресла и пойти к Ви.
— Ты был прав, она не его дочь.
Виана
Три дня назад
— Я ухожу на прогулку, — Кортни хлопает дверью, даже не дожидаясь моего ответа.
И неудивительно, ведь я даже не собиралась ей его давать. Я очень бы хотела однажды узнать, что у неё были хоть какие-то весомые причины быть настолько плохой сестрой. Или, как бывает в фильмах и книгах, она на самом деле жертвует нашими семейными узами ради моего спасения. И если она будет со мной добра, то я умру, или меня изобьют.
Я не совсем понимаю, как мне её простить и возможно ли это вообще. Но я всё же всем сердцем надеюсь, что однажды проснусь и пойму, что отпустила. Просто отпустила и забыла, и спокойно смогу построить с ней сестринские отношения такими, какие они должны быть. Если она захочет. Но сейчас, я очень хочу просто узнать правду и перестать испытывать некое подобие острой боли, когда она проходит мимо меня даже не взглянув.
Интересный и забавный мир получается. Близкие люди иногда бывают не теми, у кого такая же кровь. И пока я сижу раздумывая, где-то на кухне что-то гремит. Я поднимаю голову разглядывая свою дверь.
Серьезно, Виана?
Ты дома одна, но вместо того, чтобы попробовать узнать, что происходит, ты просто смотришь на дверь? Возможно, я просто привыкла, что Эдриан может прийти ни с того ни с сего. И какими-то окольными путями. Я почти разгадала тайну его перемещений, и уверена, что где-то в моей комнате есть тайный портал в его. Как Нарния. Но правда скорее всего такова, но его старый замок имеет подземные пути, и где-то тут, за моим шкафом, если какая-то дверь. Но, хоть что-то должно пока оставаться лишь его собственной тайной.
Звук снова повторяется, а потом моя дверь медленно открывается.
Я ожидаю увидеть там кого угодно. Эдриана, Хейга, Лилу, даже Сакса. Свою сестру, которая могла вернуться, даже голого Бича уже уверено смогла бы перенести. Да даже фею, ведьму, домового. Но не его…
Мой отец стоит в дверном проёме твёрдо рассматривая комнату. Его взгляд ещё ни разу не попал на меня. Он постарел за то время, что я его не видела. Добавились седые волосы, которые, как ни крути, очень подходят ему. Отец никогда не был слабым, более того, его тело очень даже подтянуто. В детстве я не понимала, где и как он берёт время на занятия спортом.
Наверное, уже многие заметили, что я ни разу не называла его папой. Он мне не папа. И не был им, как оказалось никогда. Если то, что рассказали правда. Но…что он тут делает.
— А Эдриан мог бы тут и ремонт сделать для тебя, дочка, — наконец глаза мужчины находят мои.
Моё сердце напоминает камень, но каждый раз, как отец смотрит мне в глаза, каждый раз, как обращает на меня внимание или просто стоит рядом, то я теряюсь. Как маленький ребёнок неспособный правильно говорить.
— А ты мог бы нам и дом купить, отец.
Прямо через силу, как могла, выдавила из себя то, что пришло первое в голову. Лицо мужчины не изменилось, холодная улыбка даже не дрогнула, а глаза как выражали раздражение, так и продолжают выражать.
— Ничего в тебе не меняется, даже твой острый язык. Мне кажется, что я не такой тебя растил.
— Да, кстати об этом. Помимо очевидного вопроса, зачем ты тут. Хочу спросить, а почему ты вообще растил меня?
И вот наконец-то его улыбка дрогнула. Лицо стало зловещим, как будто морщины утроились. А глаза из раздражения перешли в злость.
— Я пришёл рассказать тебе правду и попросить помощи.
Я впервые подумала о том, что мне не хватает зеркала. Очень хотелось бы узнать, как выглядит моё лицо, когда я раз за разом воспроизвожу его слова. Помощь. Он просит от меня помощи.
Не удержавшись, я издаю смешок, и закрываю губы ладошкой.
— А что, твоя настоящая дочь и сыновья больше не годятся для выполнения грязных делишек? Или тебе нужно подать стакан воды?
Я иду во банк. Он никогда меня не бил. Но сейчас, после того как я в открытую ему грублю и издеваюсь. Тогда сказать о его реакции не могу. Но, по тому, как его лицо приобретает снова нотки раздражения, а морщины постепенно разглаживаются, могу сказать, что он берёт себя в руки. Грубая форма общения ему точно нравится больше. Он как энергетический вампир. Только появился в комнате, а мне уже нечем дышать и очень хочется спать, а ещё жутко разболелась голова.
— Восемнадцать лет назад я узнал, что моя
