Измена. Развод. Свадьба (СИ) - Бушар Сандра

— Послушайте, — как можно более деликатно произнес врач, — если пациент не просыпается первые месяцы после комы, то скорее всего никогда не проснется. Не терзайте тело.

— Он не какое-то «тело»! — фыркнула я и поморщилась. Хотелось отвесить мужчине пощечину за такие слова. — Он — Влад Фролов. Я знаю случаи, когда приходили в себя и после тридцати лет комы. Так что случай Влада это ерунда…

— Хорошо, объясню иначе, — сцепив губы, мужчина сложил руки на талии и вздернул бровь. — Наша больница считает вашего мужа трупом. И мы не заинтересованы продолжать поддерживать этот фарс.

— Что это значит?! — от шока я пошатнулась. Упала в кресло. Начала обмахиваться ладошкой. — Он ведь не бесплатно тут лежит. Вы получаете огромные деньги ежедневно!

— Да, но деньги для нас далеко не главное, — присев рядом, врач обрушил на меня ужасную информацию. — До конца этой недели вы должны решить, как быть дальше. Либо вы отключаем аппараты, и мы даем господину Фролову право уйти достойно, либо вы ищите другую больницу, готовую принять к себе безнадежного пациента.

****

Новый Год… Всего три часа оставалось до боя курантов. Саша вовсю развешивал по палате Влада серпантин. Маленькая Лиза игралась с дождиком. Мы даже умудрились протащить с собой салаты, сервиз, сырную и овощную тарелку. Правда, без спиртного. Оно ушло медсестрам, как «взятка» за посещение в неположенное время.

— Мамочка, — вдруг голос сына выдернул меня из тяжелых мыслей в реальность, — а папа умрет, да?

— Ч-что? — по телу прошла дрожь. За все время я слышала этот вопрос впервые.

— Ну, у моего друга Альберта бабушка так же долго лежала, как наш папа, а потом ее закопали в землю, — сердце в моей груди сжалось, а горло сдавил ком ужаса. Слова из уст ребенка звучали убийственные. — У нас так же будет?

Саша просто интересовался. Не плакал, не веселился. Мальчик, к счастью, не понимал, что такое смерть. Что это навсегда. И назад дороги нет.

— Нет, — я быстро посмотрела на Влада, прикованного к постели, — наш папа просто…

— Умрет… Умрет… Умрет… — словно попугай начала повторять за братом Лиза.

Вот тут я не выдержала. Перед детьми никогда не плакала, истерик не устраивала и не собиралась. Быстро вскочив на ноги, пошагала к выходу из палаты.

— Я в туалет, а ты за сестренкой посмотри, хорошо? — с трудом удалось проговорить оптимистично. Я даже смогла улыбнуться сыну. Который, к несчастью, по глазам понял — что-то не так.

— Живот болит, да? — сочувственного проговорил мой сын, моя опора. — Эх, не взяли мы никаких таблеточек…

— Ничего, и так пройдет! — махнула рукой я и вышла в коридор.

На дрожащих ногах добралась до туалетной кабинки. Плотно закрыла за собой дверь, включила воду в кране и буквально упала на раковину, заливаясь слезами.

Первого января мне нужно было сделать выбор: отключать Влада от аппаратов или переводить в новую больницу. Единственная клиника, которая согласилась принять Влада, находилась в другом конце страны. Просила денег в десять раз больше… Но даже не это важно. Хочет ли Влад продолжать лежать?

Но… Как я могла его отпустить? В голове снова и снова возникала картина, как я бросаю на гроб горсть земли. Потом дети… И, боги, внутри сразу что-то умирало! Когда-то я думала, что хочу его смерти. Что так все мои проблемы решатся. О, как же заблуждалась!

Сейчас я молила бога ежедневно: верни его обратно. Со мной или без меня — просто верни. Хоть на день, хоть на час… Лиза ни разу не видела отца здоровым, а Саша начал его забывать…

— Почему. Все. Так. Сложно! — закричала я во весь голос. А потом вспомнила, что в больнице. И затихла.

Упав на пол, прислонившись к стенке, просто смотрела перед собой. Больше не было слез. Просто пустота. Прошло пять минут, когда я встала, отряхнулась, умылась и быстро направилась обратно в палату.

— Ну, как вы здесь! — как можно веселей воскликнула. — Не скучали?

— Нет! — уверенно ответил мне Саша. — Я как разу успел украсить палату и даже нарядил еловую ветку, которую мы принесли.

Лиза радостно побежала ко мне. Девочка, которая распознала сладость прямохождения, теперь не могла остановиться. Присев на колени, я поймала дочь и, подняв над головой, начала крутить. Та визжала от радости.

Вдруг в поле зрения попало нечто странное. Медленно посадив Лизу обратно на диван, я мертвым голосом обратилась к Саше:

— Скажи, а ты хорошо за сестрой следил?

— Да, а что? — сын испуганно замер. Все пытался понять, почему я так переменилась в лице. — Правда, пару раз отворачивался, когда гирлянду заматывал…

— Отворачивался… — в глазах застыли слезы. Медленно шагая вперед, я перестала ощущать ход времени. Все помутилось. — Как давно?

— Сразу, как ты из палаты вышла… — растерянно отчеканил мальчик.

— Давно… Минут двадцать прошло. Не меньше… — шептала я себе под нос, словно в бреду.

Огромная стена с показателями аппарата по поддержанию жизнеобеспечения Влада была черной. Дочь, которая видимо прыгнула на какую-то из розеток, отключила его от питания. И почему-то кнопка вызова медсестры не сработала. Хоть и прошло двадцать минут.

Двадцать… Я застыла над Владом. Он не дышал. Не подавал признаков жизни. Аппарат не работал почти полчаса. Он был уже мертв.

— С-саша… — наконец опомнилась я. Все не могла собрать мысли воедино. Все казалось не правдой. Будто не со мной, а во сне. — Сбегай к медсестре, пожалуйста. Скажи, мама зовет. Срочно.

Сын без единого вопроса вышел из палаты. А я подхватила на руки Лизу. Присела на край постели и не выдержала, расплакалась. Лиза, которая все за всеми повторяла, тоже разрыдалась.

— Так не должно было быть… — прошептала себе под нос. — Не должно…

Вдруг слеза упала Владу на лицо. Скользнула по щеке, затекла в нос. И… Этот нос подергался. Будто пытался избавиться от мешающей капли.

— Я, наверное, с ума сошла… — выдернув из платья дочери перышко, я провела им по лицу Влада. И оно задергалось. — Ой, мамочки!

Рука Фролова, которая лежала возле меня, вдруг резко упала на мое бедро. Я испуганно подскочила на ноги. И тогда наконец он открыл глаза. Мутные, потерянные, будто после затяжного сна…

Взгляд Влада блуждал по комнате. Затем сфокусировался на мне и… Лизе.

— Это… — прошептал он почти неразборчиво.

— …Твоя дочь, Влад, — помогла ему я. В комнату как раз вернулся Саша. Он вместе с медсестрой застыли на пороге. Все вокруг, даже годовалый ребенок понимали — произошло что-то невероятное. — Это Лиза.

И Фролов все понял. Что проспал больше года… Что все пропустил. И рождение, и первые шаги, и первые слова… И глаза его стали такими печальными, полными боли и тяжкого бремени. Которое я разделить не могла. Ведь он очнулся. Чудо случилось! А больше ничего и не надо…

Год спустя…

Я медленно шла по коридору, снова и снова оттягивая вниз узкое платье выше колен. После образа мамы — флисовые штаны и худи — нечто изысканное казалось новым и непривычным. Особенно каблуки, успевшие натереть в первые секунды после того, как я их обула.

— Интересно, а где все? — спросила я сама у себя и тут же вспомнила… Двадцатый этаж корпорации теперь принадлежал только Владу Фролову — управляющему и владельцу. Все остальные работники главного офиса располагались ниже. Специальную ключ-карту имели только избранные.

Уже подойдя к кабинету, я заметила приоткрытую дверь в процедурную. Как только Влад пришел в себя после комы, он почти сразу приказал переоборудовать пустое ранее пространство в мини госпиталь. Сейчас, когда его здоровье почти вернулось в норму, там проходили сеансы мануального терапевта и остеопата.

Замявшись на пороге, я вдруг решила, что не хочу мешать. Лишь слегка просунула нос и заглянула.

— Ха! Вот это новости… — голый Влад лежал на столе, а над ним вертелась массажистка. — Я думала, что это мужчина.

Честно говоря, девочка мало походила на медработницу. Скорее, на эскортницу, которая ради эротической игры напялила на себя белый костюм. Огромные перекачанные губы, укладка, вечерний макияж и, что самое забавное, на фоне очень хрупкой фигуры неестественно пышная грудь и пятая точка.