найти способ позвать на помощь, но не сразу понимаю, в какой беде мы оказались. Погребенные в стенах разрушения, разбитый бетон и обломки блокируют любые пути к спасению.
Я поднимаюсь на ноги, адреналин и отчаяние заставляют меня преодолеть боль, кричащую в моем теле.
— Жди здесь.
— Мне трудно куда-то уйти, милая.
Если бы я могла сейчас рассмеяться, то сделала бы это, но в этом нет ничего смешного. Я перешагиваю через разрушенную землю, уворачиваясь от битого стекла и обломков. Из стены торчит оборванный провод, с его конца летят искры, посылая меня в противоположном направлении.
Подойдя к стене из битого бетона, я тяну за большие куски, используя всю свою силу. Тяну так сильно, что кончики пальцев начинают кровоточить. Я вскрикиваю от разочарования и бью кулаком по камню, не добившись никакого успеха.
— Помогите! Кто-нибудь слышит меня? Мы в ловушке! — боль стучит в голове, когда я зову на помощь, но я отбрасываю ее в сторону и продолжаю звать на помощь. К сожалению, ничего, кроме тишины, я не слышу.
Поражение захлестывает меня, заглушая надежду. На глаза наворачиваются слезы, но я их смаргиваю, понимая, что слезы сейчас ничем не помогут.
Когда Фрэнк издает мучительный стон, я снова подхожу к нему и опускаюсь рядом на колени.
— У тебя случайно нет с собой мобильного телефона?
Я даже не хочу думать, где сейчас может быть мой.
— В левом кармане, — отвечает он слабым голосом.
Я похлопываю его по боку, судорожно тянусь к карману, и это вызывает еще один болезненный стон.
— Полегче, милая. Это тебе не рыбалка.
На этот раз мне удается усмехнуться, но ненадолго, все переходит в отчаянный всхлип.
— Сейчас не время шутить, Фрэнк.
— Переведи дух, дорогая. Все будет хорошо. Кто-нибудь придет за нами.
Если они знают, что мы где-то среди этих обломков. Я больше всего боюсь, что мы погребены слишком глубоко, чтобы кто-нибудь смог нас найти. А когда найдут, может быть уже слишком поздно. Я отбрасываю эту страшную мысль и набираю номер 911. Безрезультатно, сигнала нет.
— Черт! — мобильник падает мне на колени, и мой ужас растет с каждой секундой. Я замечаю, как голова Фрэнка откидывается в сторону, и понимаю, что он теряет сознание. — Нет, нет, нет. Фрэнк, не засыпай. Пожалуйста. Останься со мной. Я не могу сделать это в одиночку.
— Я с тобой, малыш. Просто глаза отдыхают. — Он заходится в приступе кашля, что еще больше усиливает мое беспокойство.
Я стягиваю с плеч тонкий свитер.
— Вот. Используй это. — Я закрываю ему рот, используя свитер как фильтр от грязного воздуха.
— Нет, ты, — говорит он, отталкивая его.
— Со мной сейчас все в порядке. Тебе это нужно больше, чем мне. — Не желая спорить, я накрываю его лицо, затем поднимаю его голову и кладу ее себе на колени, устраиваясь позади него. — Это помогает или ухудшает ситуацию?
— Пока ты со мной, милая, это помогает.
Мое сердце замирает, слезы снова наворачиваются на глаза.
— Я не оставлю тебя, Фрэнк.
— И я не оставлю тебя. — Его рука обхватывает мою, крепко сжимая. — Я бы не смог, даже если бы захотел.
С губ срывается невнятный смешок, и я качаю головой, но не ругаю его за неуместный юмор. Не в этот раз.
Я продолжаю набирать номер, молясь о том, чтобы получить хоть одну полоску, но безуспешно. С каждой минутой я все больше беспокоюсь, опасаясь, что никто не сможет найти нас среди этих развалин.
Мои мысли устремляются к Остину, и сердце разрывается от мысли, что я больше никогда его не увижу. Когда умерла моя сестра, часть меня хотела быть с ней, где бы это ни было, но сейчас, встречаясь со смертью, я понимаю, что это не то место, где мне суждено быть. Мне еще слишком много нужно прожить. Так много связано с Остином. Я не готова это потерять.
— Ты держишься, Фрэнк?
— Я здесь, — хрипит он. — Не знаю, как ты, а я чертовски голоден. Потому что пропустил обед.
Этот человек и его шутки.
Улыбаясь, я открываю рот, чтобы высказать иронию по поводу того, что мы находимся на кухне, когда искрящий провод вдруг перестает трепыхаться, теряя свою силу. Я сажусь прямо, клянусь, что слышу что-то вдалеке.
— Серьезно. Я действительно мог бы…
— Шшш, — прерываю я его. — Ты это слышишь?
— Что слышу?
Тишина на секунду заполняет помещение, как раз перед тем, как со стены падают какие-то обломки.
— Пожарная служба, есть кто?
— Это! — я плачу от смеха, воздавая хвалу Господу за благословенный перерыв.
— Зоуи, ты меня слышишь?
Голос Остина посылает чувство облегчения в мою грудь.
— Да, мы здесь, — кричу я, заходясь в приступе кашля, втягивая наполненный пылью воздух. — Пожалуйста, поторопитесь. Фрэнк в ловушке.
В тяжелый воздух проникает звук ударов стали о бетон, а затем еще больше обломков и камней рушится, оставляя небольшое отверстие, которое начинает формироваться. Я щурюсь от света фонарика, прикрывая глаза.
— Я их вижу, — сообщает кто-то, очень похожий на Джейка.
Я была бы рада видеть сейчас кого угодно, но не могу отрицать, насколько благодарна, что это именно их троица.
— Держись, детка. Еще немного, и мы будем там. Что бы ты ни делала, оставайся на месте.
Я киваю, хотя он меня не видит.
— Держись, Фрэнк. Они идут.
Вскоре отверстие становится достаточно большим, чтобы они могли пролезть через него, и все трое вбегают с носилками.
Остин подходит ко мне, а двое других опускаются рядом с Фрэнком.
— Посмотри на меня. — Его руки обхватывают мое лицо, глаза полны паники. — Ты в порядке?
— Теперь да.
Тяжелый вздох вырывается из его уст, когда он заключает меня в свои объятия.
— Господи, я так чертовски боялся.
— Я тоже, — признаюсь я, обнимая его так же крепко. — Я понятия не имею, что произошло. Взрыв произошел из ниоткуда и… — я захожусь в кашле, вбирая в себя слишком много воздуха, судорожно пытаясь передать суть произошедшего.
— Спокойно, детка. Не болтай. — Он снимает маску и прижимает ее к моему лицу. — Глубоко вдыхай.
Я делаю, как он велит, и чистый воздух становится желанным спасением для моих горящих легких.
— Как дела, Фрэнк? — Кэм приветствует его, оценивая его положение.
— Уже лучше, — ворчит он.
— Ну, в следующий раз, когда проголодаешься, не будь так возбужден, — бросает он в ответ, заставляя Джейка хихикать рядом с ним.
— Харди, мать твою, сними с меня эту чертову штуку.
Очевидно, он больше не в настроении шутить.
— Ты чувствуешь свои ноги? — спрашивает Остин, проверяя его жизненные показатели.
— А ты как думаешь? Нет,
