нас плед, взятый на спинке дивана. Смыкаю вокруг нее руки, испытывая бешеное удовольствие от тяжести, которую Аглая создает.
Она пристраивает голову у меня на плече и, щекоча губами мою скулу, устало просит:
— Расскажи что-нибудь о Канаде… Какая она?
— Лучше я тебе ее покажу… — провожу пальцами вдоль тонкого позвоночника под одеялом.
— Марк… — шепчет. — Я… я никогда не была за границей.
— Никогда? — бормочу удивленно.
— Власов… не даст разрешение на выезд Маруси. Он не позволил нам даже на отдых съездить. Он так портит мне жизнь. Он… ее не отпустит. А я без нее… никуда не поеду…
— Я поговорю с ним, — озвучиваю то, что вынашивал в голове с самого утра.
— После того, как ты разбил ему нос? — слышу сонную претензию. — Я же тебя просила…
— Ш-ш-ш… — целую ее лоб, чувствуя, как обмякает тело в моих руках. — Спи…
Марк
Двери популярной в городе медицинской клиники разъезжаются, пропуская меня внутрь. На то, чтобы осмотреться по сторонам, время не трачу. У меня есть исчерпывающая информация, которую, хоть и с упорным сопротивлением, Аглая все же предоставила.
Она считает, что это хреновая идея, приходить сюда, а я считаю, что эта встреча неизбежна, и откладывать ее не имеет никакого смысла.
Не знаю, от чего зависит загруженность этого места, но в холле кроме меня никого нет.
Новогодняя елка у окна напоминает о том, что завтра тридцать первое декабря. Меня вытряхнуло из реальности в двадцать часов жизни, но я отлично знаю, что откладывать что-либо на завтра хреновая привычка.
Сверив информацию с девушкой на ресепшн, обхожу стойку и направляюсь к лестнице, по которой легкой трусцой поднимаюсь на третий этаж.
Во мне бурлят адреналин и жажда физической активности. Все от того, что мой день начался с легкой “кардиотренировки” в душе, которая зарядила энергией и упертым желанием взглянуть в лицо мудаку, который так долго портил жизнь моей любимой женщине.
Теперь я здесь. В его силах испортить жизнь мне, но если это его самоцель, я в долгу не останусь.
Голеностоп отзывается болью, меня ждет встреча с терапевтом после обеда. На этот раз в ее кабинете, я уже извинился за несостоявшийся обед и меня простили. По крайней мере, теперь Наталья обстоятельно познакомилась с моим “семейным” положением, и останавливаться на этом моменте подробно не придется.
В жизни мне не так часто приходилось делать выбор в том смысле, который подразумевает развернуть ее в противоположном направлении или сжечь пару мостов.
Я не выбирал хоккей, он выбрал меня сам.
В мои пять лет, когда впервые взял в руки клюшку. В тот момент моя судьба приобрела четкое направление, ведь, как говорил отец, я с клюшкой будто родился.
Я не выбирал Канаду, это она выбрала меня.
Мне лишь нужно было дождаться своего часа и забрать свою судьбу, которую поднесли на блюде.
Но я сам выбрал Аглаю Баум, когда товарищ по команде после матча познакомил со своей сестрой и кучкой ее подруг. Я сделал свой выбор. Среди тех девушек я безошибочно вычленил Аглаю. Выбрал ее, толком не понимая, какие последствия это будет иметь для нас обоих.
Она была дико юная, совсем девчонка. Уловила мой интерес мгновенно, я его и не скрывал. С максималисткой гордостью задирала подбородок и только пару раз спрятала свои миндальные глаза, когда на нее смотрел.
За ней волочилась парочка придурков, я всех распугал.
Я сделал выбор в тот день, когда решил, что нам будет лучше порознь.
Через внутреннюю ломку, но я его сделал, и сейчас, стоя перед дверью с табличкой, на которой указано имя хирурга Родиона Власова, понимаю, что, возможно, это и есть мое наказание за то, что тогда, семь лет назад, сделал все неправильно.
Если это так… мне придется смириться. И принять на себя ответственность.
Не тормозя, оповещаю о себе, пару раз стукнув костяшками по двери, прежде чем толкаю ту вперед.
На стойке ресепшена мне сообщили — у отца Маруси приемные часы уже подошли к концу, но он находится здесь как минимум до трех часов дня, а сейчас десяти нет, и меня радует, что накануне праздника не нужно гоняться за ним по всему городу, ведь по словам Аглаи его гораздо легче застать в каком-нибудь ресторане, чем на рабочем месте.
Мое появление для него неожиданность. Для меня неожиданность — видеть его в медицинском халате. Мне трудно поверить в то, что он имеет ответственность за жизни других людей, но, скорее всего, держать ответственность его заставляет честолюбие, а не любовь к ближнему.
Остановившись в дверном проеме, игнорирую обстановку. Она довольно безликая, так что насрать.
Власов стоит у рабочего стола, повернув ко мне голову.
Секунду мы молча разглядываем друг друга, прежде чем произношу:
— Нужно поговорить.
Его физиономия выглядит помятой.
Я не эксперт, но определить отечность в состоянии, и это тот случай. Честно говоря мне кажется, будто пил много и, как минимум, накануне, потому что его глаза характерно блестят и белки покраснели.
Изобразив на лице гримасу, похожую на оскал, бросает:
— Какая неожиданность. Чем обязан?
Лениво разворачивается всем корпусом, пряча одну руку в карман халата, а пальцами второй трет под носом, будто у него там зудит.
Опирается поясницей о рабочий стол и смотрит на меня с насмешкой. В ней сквозит превосходство. Не знаю, что конкретно с этим придурком не так, помимо проблем с бухлом, но тех у него явно выше крыши. У его кожи нездоровый цвет, и это слегка меня коробит.
Не дождавшись приглашения, прохожу глубже в кабинет и кладу ладони в карманы куртки, которую успел расстегнуть, пока поднимался по лестнице.
— Мы скоро станем “родственниками”, — сообщаю, остановившись в паре метров. — Подумал, неплохо было бы познакомиться поближе.
Беру на себя смелость озвучить информацию вслух, несмотря на то, что с Баум мы узаконивание отношений не обсуждали, но ведь так это и работает. Сюрприз, кольцо и прочее веселье. Мой вопрос, ее ответ. Дань традиции. Твою мать. Я уже мечтаю об этом дне…
Кашлянув в кулак, Власов вздергивает брови и спрашивает с усмешкой:
— Ну давай познакомимся. Родион. Власов.
— Марк. Зотов. Мы с Аглаей знакомы с юности.
— Блядь… — хлопает себя по бедру. — Да ты тот самый хоккеист, который ее кинул? Вот так встреча. А че, в Канаде бабы перевелись? — ухмыляется.
Несмотря на эту ухмылку, в его глазах холодный блеск.
Изучает меня.
Не уверен, что мы встречались до того дня, когда близко
