— Это не шутка. Это серьезное предложение. Подумай о нем, Марк. Ты можешь оставить все тайное при себе, выставив на поверхность только то, что тебе удобно. Немного дружбы. Немного секса. Иногда танго. Что в этом плохого? Понимаешь, о чем я? — Она улыбнулась. — Я не представляю для тебя никакой опасности. Просто обыкновенная рабочая девушка. Человек вроде тебя — состоятельный, сильный, образованный — сможет взять надо мной верх в чем угодно.
Он коротко усмехнулся.
— Все это полная чушь, как ты понимаешь. Посмотри на меня и ты…
Он резко осекся, как будто внезапно осознал, что его бдительность начинает сдавать, и снова пошел прочь.
Лэйкен бросилась за ним.
— Не смей уходить от меня! — крикнула она ему в спину. — Ты просто трус! Ты… ты…
Поднявшись на небольшой холмик, он остановился и повернулся вполоборота, так что она увидела его в профиль. Перед ней снова был воин. Которому не нужен никто. И что бы она ни сказала, это нельзя изменить.
Она проиграла. Боль пронзила ее, как будто на нее обрушилась страшная тяжесть.
Марк смотрел прямо вперед на бесконечную равнину. Странно, что оказалось так легко вырваться от нее. Просто отбросить все в сторону и пойти прочь. Он снова на обжитой территории. Где ничего не имеет значения и не принимается в расчет. И ничто не причиняет боль.
Услышав, что она кричит, он обернулся и посмотрел на нее.
— Иди-иди, — кричала она. — Будь выше этого. У тебя не будет никаких проблем. У тебя ничего не будет! Ты слышишь?
Она сделала еще один шаг.
— И не важно, что ты говоришь, что тебе внушает твоя цивилизованная часть, в душе ты знаешь, что вылечил Ч. Д. Это факт. Проклятие было подлинным, и такой же подлинной была церемония. И у меня есть для тебя еще одно проклятие. У меня нет для этого тайных трав или духов, которых я могла бы вызвать, но я гарантирую, что оно сработает.
Она замолчала, чтобы перевести дух, а потом продолжала:
— В этот день, десятого ноября, я, Лэйкен Пиджен Мерфи, будучи в здравом уме, налагаю на Марка Аврелия Рида Идущего По Звездам проклятие вечной холодности.
В твоем сердце будет царить вечный ноябрь. Ты будешь один всю оставшуюся жизнь. Никакого тепла тебе, Марк. Никаких детей и внуков, чтобы покачать их на коленях и согреться в последние годы. Никого, чтобы взять тебя за руку, когда ты будешь умирать.
Ее голос прервался, лицо исказилось. Увидев, до чего он ее довел, Марк сделал шаг по направлению к ней, но удержал себя. Никто не может любить его так. Все это в прошлом. Она быстро оправится от этого.
Когда она заговорила снова, ее голос был едва слышен.
— Когда я поняла, что люблю тебя, радость была просто невыносимой. Никогда со мной такого не было. А с тобой? Чувствовал ли ты когда-нибудь такую радость, что она была мукой? И тогда мне было не важно, любишь ты меня или нет. Жизнь была в том, чтобы любить. И я любила. Ты понимаешь? Я любила.
Она дрожащими руками вытерла слезы.
— И с тех пор я перенесла многое. — Она усмехнулась. — Но эта мука уже не была вдохновлена радостью. Меня убивала твоя холодность. И неспособность ответить тебе. И особенно мучительно было знать, что ты не пережил той нечеловеческой радости, какую пережила тогда я. Я желала тебе этого. И теперь я снова уношусь на волнах боли, потому что неспособна остановить тебя. Но знаешь что? Вся мука, которую я перенесла с тех пор, не может перевесить того первого мига счастья.
Она рыдала, и ее слова едва можно было разобрать.
— И теперь я рада, что ты так и не узнал этой радости. И никогда не узнаешь, потому что я наложила на тебя проклятие. Упрямый, тупоголовый трус. Ненавистный, холодный негодяй. Ты не заслуживаешь… ты не заслуживаешь, чтобы…
Она замолчала и наклонилась, чтобы схватить комок засохшей грязи и бросить в него. Когда комок ударился ему в плечо, Марк начал двигаться навстречу ей, уклоняясь от новых и новых ее бросков.
Подойдя к ней, он схватил ее за плечи и сильно встряхнул.
— Остановись, Лэйкен… Лэйкен, остановись.
Когда она подняла голову, чтобы взглянуть на него, обнаженное страдание и сильная любовь вырвали глубокий стон из его груди и он крепко прижал ее к себе.
— Ты чертовски упряма. — Он вынул из кармана платок и сунул его ей в руку. — Возьми, вытри нос.
Она послушно вытерла себе глаза и высморкалась.
— Какой род воинов носит льняные платки? — пробормотала она.
Взяв руками ее лицо, он заглянул ей в глаза.
— Это невозможно. Разве ты не видишь?
— Многое кажется невозможным, пока оно не осуществиться.
Он снова издал слабый стон.
— Ты не понимаешь, что делаешь. Ты нарисовала идиллическую картину, как мы будем после всего этого счастливо жить вместе. Если бы ты знала… Понимаешь, Лэйкен, дело не в том, что я не могу жить в Чикаго или здесь. Мне нигде нет места: вся моя жизнь — сплошной обман. Раскройте обман и ничего не останется. Черная дыра. В которой я и нахожусь. Понимаешь? Я заглянул в себя — трезво, честно — и ничего не нашел. Господи, да женщина, подобная тебе… — Он осекся и проглотил слюну. — Ты стоишь на земле двумя ногами. Ты заслуживаешь гораздо большего.
— Ты опять шутишь, — сказала она, искренне удивленная. — Ты не можешь в это верить. Что ты — не более чем собрание поддельных черт. Знаешь ли ты, сколько людей беспокоятся за тебя? В эту неделю я говорила со многими. И беспокоятся они не о Марке Риде, известном архитекторе. Или Марке Идущем По Звездам. Именно о тебе. — Она стукнула ему в грудь для большей убедительности. — Хорошие, приличные люди. Тесс. Мириам и Филипп. Леон. Миссис Куртис. И Ч. Д. И не говори мне, что ты одурачил Ч. Д., потому что я все равно не поверю в это. Этот ребенок чует подделку за милю. И это он велел мне поехать и привезти тебя домой.
На какое-то мгновенье Марк почти позволил себе поверить.
— Ты здесь, но ты не в своем уме. И я не в своем уме, что слушаю тебя. Почему, черт возьми, ты не хочешь отпустить меня? И почему я не могу смотреть на это лицо и не хотеть поцеловать его?
— Потому что я чертовски люблю тебя, и ты не можешь противиться. Потому что ты снова хочешь спать вместе со мной. Потому что ты знаешь, что умрешь, если оставишь меня, — выдала она громким шепотом. — Выбирай что хочешь.
— Я хочу все, — простонал он, и его губы нашли ее.
Спустя какое-то время он сказал:
— Сними проклятие.
— Это не так просто. Мне недостаточно щелкнуть пальцами, чтобы его не стало. Сначала кое-что должно произойти. Ты должен обещать, что никогда… — Она остановилась, облизав дрожащие губы. — Обещай, что никогда не уйдешь от меня снова.
— Никогда, — прошептал он.
