— Что ж, — тихо сказал он. — Я совершил преступление ради своего дедушки. Вы тоже?
То ли он попал в точку, то ли Мейпс потерял самообладание, но он затряс перед носом у Клея костлявым дрожащим пальцем и закричал:
— Позвольте напомнить вам, что единственный человек, которого поймали, когда он вломился в дом мисс Лэнгстафф, — это вы! И если бы вы не были так неловки, выполняя эту задачу, никто вообще не знал бы о письмах. Вы не помогли своему дедушке! Вы только скомпрометировали его!
Клей схватил Мейпса за отвороты ливреи.
— Я устал от загадок! Что вы с дедушкой скрываете от меня?
— Ничего, кроме того, что должно остаться тайной.
Клей едва сдержался, чтобы не вытрясти из дворецкого душу. Он отпустил Мейпса, который тут же ослабил воротник, чтобы отдышаться.
Шелби совершенно запуталась.
— Мейпс, — сказала она, прежде чем Клей снова обрел дар речи. — Вы намекаете на то, что я хочу каким-то образом обидеть Форда Траска. Я вовсе не хочу этого. Я просто пытаюсь отыскать совершенно безобидные старые любовные письма.
Глаза Мейпса стали вдруг черными, как угли.
— Безобидные? — он холодно, издевательски усмехнулся. — С каких это пор любовь вообще стала безобидной? — Открыв дверь, он быстро вышел из комнаты.
Клей направился было за ним, но Шелби схватила его за руку.
— Что он хотел этим сказать?
Клей вспыхнул.
— Шелби, отпусти меня.
— Подожди! Что он имел в виду?
Последние слова Шелби произнесла в пустоту. Клей успел вырвать руку и выбежать из комнаты. Шелби бросилась за ним, но с удивлением обнаружила, что Клей бежит вглубь дома, а не к входной двери, где обычно занимал свой пост Мейпс.
Шелби быстро потеряла его в лабиринте помпезно украшенных комнат. Задача ее осложнялась тем, что Траски оформили все комнаты в доме в одном стиле — на манер усадьбы богатых южан в период до Гражданской войны с легкой примесью рококо. Дом утопал в позолоте.
Так почему же Форд Траск так боялся, что найдут его старые письма? Что имел в виду Мейпс, когда сказал, что Клей скомпрометировал дедушку?
Шелби могла понять желание Форда получить назад свои личные, интимные письма, но, послав ради этого на преступление своего внука и дворецкого, он ясно показал, что за всем этим стоит нечто большее. Шелби не сомневалась, что Мейпс проник к ней в дом, чтобы найти письма. Ей казалось даже, что его хриплое дыхание похоже на звуки, слышанные ею в телефонной трубке. Но Шелби сильно сомневалась в том, что это Мейпс ударил ее. Дворецкий с его массивным громоздким телом просто не мог неслышно подкрасться к ней сзади, как это сделал нападавший. Но если ее ударил не Мейпс, тогда кто?
Шелби не хотелось даже рассматривать другую возможность. Ведь Клей был в клубе, когда ее ударили. Или нет? Ведь он закончил играть в теннис еще до того, как Шелби уехала. Шелби вовсе не думала всерьез, что Клей способен на насилие, и все же… ведь он чуть не ударил База Матиса на балу Роз, да и Мейпсу наверняка бы не поздоровилось, если бы рядом не было Шелби. Загадка по имени Клей Траск продолжала волновать Шелби. Насколько далеко готов он зайти, чтобы защитить свою семью? Несмотря на то, что во всех комнатах были кондиционеры, Шелби прошиб пот.
Участие Мейпса в охоте за письмами явно было неожиданностью для Клея. Левая рука не знает, что делает правая. Это привело в бешенство Клея, но нисколько не смутило Мейпса. Шелби подозревала, что старик-дворецкий был замешан в какую-то историю вместе с Фордом Траском. В историю, в которой наверняка сыграла роль и ее бабушка.
Оказывается, в письмах Форда было нечто большее, чем история его тайного романа с Дезире. В связи с этим вставал вопрос, насколько хорошо знал эту историю Клей. Он обвинил Мейпса и дедушку в том, что ему не говорят всей правды. Все упиралось в Форда Траска. Шелби начала даже подозревать, что старик, пользовавшийся кислородной подушкой, вполне мог хрипло дышать в телефонную трубку. Но Клей ведь рассердился вовсе не из-за того, что ничего не знал, а из-за того, что знал не все.
Шелби поклялась докопаться до правды.
Она вышла на террасу позади дома. Жар июльского солнца соответствовал состоянию эмоций Шелби. Как только она начала доверять Клею, обнаружилось, что он скрыл важную часть мучившей ее загадки. Шелби оглянулась. Куда он побежал? Она увидела невдалеке бассейн и теннисный корт. Затем взгляд ее упал на беседку, и Шелби тут же поняла, что Клей ищет вовсе не Мейпса, а своего дедушку.
Подойдя к беседке, она увидела в окно две фигуры — это были Клей и Форд Траск!
Шелби быстро прижалась к стволу дерева и изогнулась таким образом, чтобы хорошо видеть, что происходит внутри, оставаясь незамеченной. На какую-то долю секунды ей вдруг очень захотелось ворваться в беседку и встретиться наконец лицом к лицу с человеком, который знал все волновавшие ее секреты. Но она сильно сомневалась, что подобное непрошеное вторжение заставит патриарха семьи Трасков открыть ей свои тайны. И Шелби решила, что получит гораздо больше информации, наблюдая за беседой между дедом и внуком.
Взглянув на Форда Траска, она сразу поняла, на кого похож Клей. Лица обоих отличались четкими чертами и выражением суровой простоты, это были лица людей, которые не боятся испачкать руки в земле.
Клей стоял на коленях перед дедушкой, сидящим в инвалидном кресле. Старик качал головой и что-то быстро говорил, молотя руками воздух.
Клей о чем-то просил дедушку. Поймав в воздухе его руки, он сложил их на груди старика и тоже что-то сказал. Напряженное лицо его выражало тревогу. Клей говорил так, словно каждое слово причиняло ему боль.
Неожиданно тревога на лице Клея сменилась страхом. Тело Форда забилось вдруг в конвульсиях. Клей позвал кого-то, и в беседку вбежала сиделка и быстро достала кислородную маску, которую Клей прижал к лицу дедушки. Шелби затаила дыхание, глядя, как старик цепляется за маску.
Затем руки Форда медленно разжались, упали на колени. Тело его расслабилось и немного обмякло. Шелби не верила своим глазам. Ведь Дезире наверняка не хотела, чтобы ее прощальное письмо стало причиной смерти бывшего возлюбленного. Она писала, что прощает его. Так сказал Клей. Прошлое должно остаться в прошлом.
Разве не так?
Шелби едва подавила рыдание, не в силах оторвать взгляд от неподвижно застывшего старика. Неужели история Форда и Дезире закончилась наконец таким образом?
Но тут на губах Клея появилась слабая улыбка. Он погладил Форда по руке, и тот открыл глаза. Взгляд его был туманным, но через минуту стал более осмысленным. Маску убрали. Сиделка проверила пульс, дала старику таблетку и начала что-то объяснять Клею. Они явно говорили о Форде, который несколько раз энергично кивнул головой. Затем сиделка ушла.
